Корделия Биддл - Ветер перемен

• Название: Ветер перемен
• Автор: Корделия Биддл
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-913-9

Поженившись по страстной любви, отпрыски двух деловых партнеров надеялись на безоблачное счастье. И разве могла предположить Юджиния, отправляясь на роскошной яхте с мужем и детьми к берегам Борнео, что путешествие кончится трагически, а брак – распадется?

---

Сэр Рэндал пытался отговорить Джорджа нанимать все повозки без разбору и все, что скопилось перед ним на берегу. С изяществом и юмором природного дипломата он объяснял, что столько повозок вряд ли смогут добраться до деревни Чопина. Горная дорога настолько узкая, что не сможет пропустить такой длинный караван, убеждал он Джорджа, показывая на верхушку Пико Руиво – самой высокой горы на острове. Когда они подойдут к вершине, там негде будет развернуться. И кроме того, он уже нанял надежных возниц. Они со своими лошадьми ожидают наготове, у них удобные экипажи, достаточно места для багажа.

Но Джордж был полон решимости. Он описал, что стюардам придется накрывать завтрак, что на случай плохой погоды понадобится дополнительная смена белья, а доктору Дюплесси нужно разместить его панорамную фотокамеру, которая одна займет полповозки.

Джордж расхаживал по песчаному пятачку, оглядывая будущую процессию, разговаривал с послом и через переводчика беседовал с возчиками. Те со своими лошадьми стояли, готовые тронуться в путь. Он внимательно разглядывал повозки, поглаживал каждое животное, оценивал возможности каждого из них, как и их хозяев. Он был в своей стихии. Он был принцем, инспектирующим свои войска, патриархом, заботящимся о нуждах своей семьи, он мог разговаривать с толпами, прогуливаться с королями. За ним было право первородства, это была его земля. Он Джордж Экстельм из Филадельфии.

Дети радостно следовали за отцом, восхищались лоснящимися теплыми лошадьми, яркими цветами – желтым, красным, малиновым, которыми сверкали все до единой повозки и от которых ярко вспыхивали спицы на колесах, стоило им только пошевелиться. Они пробовали ногами похожую на губку прибрежную почву, съезжали на ногах с маленьких холмиков и песчаных дюн. Поль кидался комочками песка, которые лопались, разлетаясь в сторону клубами мелкой пыли; Джинкс, нагнувшись, принялась искать раковины, а Лиззи страдала, выслушивая внутренний голос, твердивший: «Ты теперь молодая леди, тебе следует пойти и поздороваться», и другой, уговаривавший: «Наплюй на это! Лучше поиграем!»

После длительного ознакомительного обхода и бесчисленных, неразборчиво для него произнесенных на незнакомом языке уверений (Джорджу никогда прежде не приходилось слышать португальский – для его неподготовленных ушей он походил на смесь немецкого и чего-то неимоверно экзотического и в высшей степени странного) он принял решение нанять все повозки. Лейтенанту Брауну поручили организовать возвращение шлюпки к яхте, отправку на берег стюардов и потом остаться на корабле и ждать возвращения всей компании к вечеру. Поль был страшно огорчен, узнав, что его герой оставлен и не поедет с ними, но очень скоро забыл все свои огорчения. Он смотрел, как шлюпка поплыла обратно к судну. Шесть матросов налегли на весла, и лодка запрыгала по волнам – теперь на ней не было пассажиров и груза, из-за которых перед этим вода почти перехлестывала через борт. Шлюпка походила на детеныша дельфина, возвращавшегося к своей матери, которая намного больше него по размерам.

Потом взошло солнце, прорвалось сквозь облака и прогнало их, а вместе с ними и туман, и нависавшую над путешественниками угрозу затяжного дождя. Солнце было великолепно огромное, словно наряженное в торжественные доспехи, оно взирало на толпу, почтительные волны, лениво катившие от корабля к берегу, и пальмы, качавшие длинными острыми листьями на фоне светлеющего неба, и как будто говорило: «Следуйте за мной, я здесь хозяин».

Семейство Экстельмов со всей прислугой, супругами Дюплесси, Огденом Бекманом и Джефферсами устроилось на коврах, подушках и просто на плетеных сиденьях и при всем блеске начинающегося дня отправилось в путь.

Поль оглянулся на длинную процессию. Даже крестоносцы не могли выглядеть так великолепно.

«Дорогой отец» – писал Джордж ранним вечером того же дня. Он сидел в своем кабинете на затихшем корабле. Приезд, экскурсия, новые впечатления, непривычное чувство стоянки на якоре, по-видимому, всех утомили, и Джордж считал, что он остался единственной бодрствующей душой. Он откинулся в кресле, положил ноги на стол и перебирал в уме события дня (и свои успехи), отчего необычайно поднялись настроение и гордость за самого себя.

«Очень хорошо запланировано, – решил он, – даже если я это скажу сам… Очень хорошо запланировано. Приятные люди… приятная маленькая экскурсия в горы… каким и должно быть путешествие… хороший ленч на красивой горе. Розовощекие, улыбающиеся жители острова. И возчики были так благодарны за мелочишку на чай… Неиспорченные… Хорошо, что мы приехали… хорошо для жены… хорошо для детей». Мысли циркулировали в голове Джорджа, как аромат хорошей сигары. Он снял ноги со стола и снова взялся за перо: «Дорогой отец! Приятная первая остановка. Джеффри с женой был тут как тут, что и предполагалось…»

Нет, так начинать совсем не годится. Это не передает впечатления от прибытия, сцены на берегу, благоговения, с которым возчики разглядывали яхту. Джордж порвал листок и начал снова: «Дорогой отец, привет из Фуншала!»

И это тоже плохо. Джордж потянулся за новым листком бумаги, потер руки над золотым гербом и посмотрел в окно. «Как это сказала Джини?» – пытался он вспомнить. Он представил место, где она стояла. Это было на склоне горы, на полпути до деревни Чопина. Они остановились там, чтобы обозреть окрестности, и вдруг взяли и решили устроить пикник в этом месте. Хиггинс тут же засуетился, стал отдавать приказания, стелить ковры, устанавливать складные столы под деревьями. Когда они стояли в ожидании, что их пригласят садиться, Джини повернулась к нему и сказала… Что? Что-то насчет моря… что-то о… Джордж ломал голову, но ничего не мог вспомнить.

«И эта шляпка выглядела на ней чертовски хорошо, – подумал он. – Нужно не забыть сказать ей. – Он сделал мысленную пометку. – Да, так о чем это я?.. А, да… Джини. «Посмотри, Джордж! Посмотри, какое море серебряное!» Да, вот что она сказала! «Оно как что-то твердое, как будто по нему можно пройти, как по суше». И тогда Джеффрис сказал: «Миленькая малютка, ваша жена».

На его аристократическом лице появилась такая ленивая улыбка.

«Миленькая малютка! Нужно же, чтобы старина Джеффрис так сказал! – От удовольствия Джордж буквально расплылся. – Джини, она обратила на себя внимание английского дворянина!»

«Пройти по морю, как по суше», – сказала она. Ведь она не только красивая женщина, но еще и поэтическая натура. Определенно этот день – целиком и полностью день Джини. Даже Бекман не был таким кислым». «Дорогой отец!..» – еще раз начал Джордж…И маленькая Лиззи в той испанской шали! Внезапно перед его глазами возникла картина, как Лиззи обернулась шалью, позируя для фотографии. «Она тоже будет красавицей, – сказал он себе, – я не я буду». Джордж покачал головой, представив себе, как он разочаровал местных пастушек. «Разве кто-нибудь вроде этого мошенника Уитни или нашего молодого лейтенанта Брауна…»

Джордж улыбнулся, потом едва не расхохотался, когда вспомнил про Уитни и леди Марину. Бедняга сам напросился и чуть было не сверзился с горы, когда попытался достать шарфик этой девицы. Геройство требует жертв!

Ну и видик у него был, он прижимался к краю скалы, вцепившись в остатки приличного по размерам куста, а ногами царапал по скале и выскреб оттуда всю сухую почву и еще, как сумасшедший, вопил: «Эй вы там, наверху! Вы что, не слышите? Эй, вы!»

Ну и смеялись же все! Бекман с Джеффрисом вытащили этого беднягу на твердую землю, и все женщины сгрудились вокруг, все хихикали и охали:

– Уитни, вы же могли разбиться…

– И как только вы, мужчины, можете такое делать?

– Как не стыдно…

– Не слушайте их, Уит, они же просто бесчувственные животные!

«Прямо как в добрые старые времена в Принстоне, – подумал Джордж. – Пикники около Лоренсвилля… когда дождь загнал их в брошенный сарай, они тогда целовались в темноте. Как звали тех девочек? Одна была Мона… потом Нэнси… как ее… до Джини, конечно… задолго, задолго до нее…»

Джордж вернулся к письму. «Со всеми этими воспоминаниями далеко не уедешь, – сказал он себе. – Пора браться за дело, старик. Размечтался, хватит!» Он взялся за перо. Он чувствовал себя таким здоровым, каким не был давным-давно, бодрым, в хорошей форме и полным жизни.

Дорогой отец, привет с Мадейры!

Благополучно прибыли. Наш отличный «Альседо» проделал свой первый переход через океан просто великолепно. Благодаря также тому, что прекрасно потрудились капитан Косби и команда. Я лично присутствовал при отдаче якоря и могу сказать тебе, что зрелище было исключительно впечатляющим. Исключительно впечатляющим.

Мистер Джеффрис и другие были на месте и встретили нас. Спасибо за рекомендацию. Аристократическая семья, но весьма разумная. Все именно так, как я надеялся. Как и сам остров.