Джилли Купер - Октавия

• Название: Октавия
• Автор: Джилли Купер
• Жанр: Современные любовные романы

25 лет назад имя этой начинающей журналистки было известно лишь читателям провинциальной английской газеты «Миддлсекс индепендент». Через пять лет рубрику, которую эта журналистка вела в общенациональной «Санди таймс», с нетерпением ждали все подписчики. Сегодня это имя знакомо всей читающей Англии: ДЖИЛЛИ КУПЕР. Одна из самых известных британских писательниц, работающих в жанре «женской» прозы. Каждый из ее романов сразу становится бестселлером, вызывая восторг не только у широкой публики, но и у самых взыскательных критиков. Книга, которую вы держите в руках — первая в знаменитой серии из шести романов, которые издательство «Полина» имеет честь впервые представить в русском переводе.

---

Мисс Биллингс, сидя во главе стола справа, постукивала по резинке, стягивающей листочки с ее свежими стенографическими записями. Когда зазвонил телефон, все подскочили.

Трубку взял Томми Ллойд.

— Они внизу? Хорошо. Несомненно, Рики их проводит. Мисс Биллингс, не будете ли вы так добры встретить их у лифта?

— Враг у ворот, — произнес Ксандр, продолжая рисовать в своем блокноте игроков в регби. — Варварские полчища наступают. Я полагаю, лучше всего нам не сопротивляться, а получить наслаждение.

В комнате раздался нервный смешок, который быстро стих, как только открылась дверь. Они вошли, словно великолепная четверка. Самодовольно улыбающийся с видом победителя Рики, Гарэт, а за ним огромный, широкоплечий, с фигурой борца человек в белом костюме. Шествие замыкала Аннабэл Смит. На ней был очень скромный черный костюм. Свои волосы, цвета конского каштана, она забрала в шиньон. Наступившая тишина была данью ее красоте. Я вдруг почувствовала себя в своем белом платье ужасно глупо, как впервые вышедшая в свет девушка, которую забыли под дождем.

Нетерпение и робость охватили меня, я даже не решалась взглянуть на Гарэта. На нем был светло-серый костюм и голубая рубашка с галстуком. Я никогда раньше не видела его одетым официально. Его крупное лицо, на котором почти не осталось следа от загара, выглядело озабоченным и усталым. Он даже не посмотрел в мою сторону.

Все сели, кроме Рики, который еще с минуту стоял, молча обводя взглядом присутствующих, словно собираясь открыть заседание парламента.

— Мне принести кофе сейчас? — суетливо спросила мисс Биллингс.

— Я не думаю, что это нужно, спасибо, — сказал он. — И не думаю, что ваше присутствие здесь необходимо, мисс Биллингс. Вести протокол будет миссис Смит.

С выражением яростного негодования, как кот, которого выкинули за дверь во время грозы, мисс Биллингс быстро удалилась. Я так и ждала, что она вот-вот появится, отчаянно мяукая, в окне.

Рики откашлялся.

— Господа, я хотел бы представить вам мистера Ллевелина, репутация которого вам безусловно известна. Он привел с собой свою «правую руку» — мистера Моргана, — огромный человек с фигурой борца кивнул нам всем, не улыбнувшись, — и своего очаровательного личного секретаря, миссис Смит, которой он во многом обязан своим успехом.

Миссис Смит одарила всех по очереди своей кошачьей улыбкой. Несколько лиц просветлело. Ножки миссис Смит гораздо больше способствовали бодрствованию во время заседаний, чем ноги мисс Биллингс.

— Хотя мистер Ллевелин только что, — продолжал Рики, — стал нашим новым, — он задумался, подыскивая нужное слово, — генеральным директором, у него, как вам известно, хватает других обязательств, так что мы не должны отнимать у него слишком много времени. Тем не менее, вот уже несколько недель он занимался тем, что проверял структуру «Сифорд-Бреннам», и сейчас он выступит с несколькими очень полезными предложениями, однако ни у кого никаких причин тревожиться, нет.

— А как насчет Хью Массингэма? — раздался невнятный голос Ксандра.

Все начали в ужасе оглядываться, как будто заговорил один из портретов. Наступило замешательство.

Ксандр аккуратно заштриховывал майку регбиста. Я не решалась даже взглянуть на Гарэта.

— Я как раз собирался об этом сказать, — проговорил Рики с легким раздражением в голосе. — Я знаю, как вы все переживаете смерть Хью. Как близкий личный друг и многолетний коллега я понимаю, как сильно мне будет недоставать его и выражаю глубокое сочувствие его жене и семье. Надеюсь, что большинство из вас придет на гражданскую панихиду пятого числа. В настоящее время, — продолжал он, с облегчением переходя к делам компании, — было жизненной необходимостью немедленно восстановить общественное доверие и предотвратить дальнейшее падение на фондовой бирже, поэтому мы пригласили в правление мистера Ллевелина.

Чтобы Ксандр не мог больше его перебить, Рики поспешно начал по кругу представлять всем Гарэта. Томми Ллойд, хотя и пожал руку, явно был настроен враждебно. Ни один из других руководителей отделов тоже не выглядел слишком любезно. Бедный Гарэт, совершенно очевидно его ждало не слишком легкое вхождение. Казалось, прошла целая вечность, пока очередь дошла до меня. Я была уверена, что вся комната слышала биение моего сердца.

— Ты знаком с Октавией, — произнес Рики.

Взгляд Гарэта остановился на мне. Он был жестким и суровым, безо всякого следа прежнего веселого цыганского озорства.

— Да, я знаком с Октавией, — мрачно сказал он. Суровый взгляд переместился на Ксандра.

— А это брат Октавии, мой зять Александр, — произнес Рики, как будто придавая Ксандру смелости высказываться.

Ксандр вскочил на ноги.

— Хайль Гитлер! — произнес он с вежливой улыбкой, икнул и сел.

— Ксандр! — взорвался Рики.

— Приветствуя мистера Ллевелина, — сказал старый Гарри Сомервил, и его кадык заходил в гневе, — я от имени всех присутствующих хочу выразить наше удовлетворение.

— Блин! — сказал Ксандр.

— Ксандр! — резко остановил его Рики. — Если ты не можешь держаться в рамках приличия, лучше убирайся!

Интуиция подсказывала мне тем не менее, что он был доволен тем, что Ксандр так себя вел, чтобы Гарэт увидел, с какой дерзостью Рики обычно имеет дело.

— Ну, я думаю, что это все, Гарэт, — сказал он, садясь.

Гарэт поднялся, все еще не улыбаясь, но с заметным облегчением. На секунду он взял блокнот, покрутил его машинально, а потом посмотрел вокруг, как дирижер, ожидающий всеобщего внимания.

— Я хотел начать с проверки структуры компании, — сказал он. — Как уже упомянул мистер Сифорд, я изучал ее в течение нескольких недель и пришел к выводу — и я буду резок — что вся ваша организация нуждается в перестройке сверху донизу, а некоторые сотрудники, особенно в верхах, должны будут перестать бездельничать.

Тут он подверг разгромной критике административную иерархию «Сифорд-Бреннан», распределение активов и текущее состояние дел, заставив всех ужаснуться. Томми Ллойд стал похож от ярости на свеклу, остальные присутствующие выглядели так, как будто позировали для плохой фотографии. Не было никакого сомнения в том, что Гарэт умел говорить. Он, как все выходцы из Уэльса, обладал даром красноречия, владел ораторским искусством и обладал магнетизмом. Может быть у всех вызывало возмущение то, что он говорил, но не слушать его было невозможно.

— Я созвал это совещание днем, потому что анализ показывает, что вряд ли вас можно собрать утром. Половина из вас считает, что вполне достаточно поработать час до обеда. Вас невозможно собрать до половины одиннадцатого или после пяти, не говоря о том, что все вы прохлаждаетесь по три часа днем в ресторане «Ритц».

Томми Ллойд поджал губы.

— Когда мы прохлаждаемся в «Ритце», как вы вежливо выразились, — сказал он холодно, — большинство дел компании уже сделано.

— Этого не скажешь по книгам заказов, — заметил Гарэт. — Вы должны осознать тот факт, что всем этим панибратским отношениям, приятельским похлопываниям по плечу за тройным мартини, пришел конец. Вы должны вставать на собственные ноги. Слишком уж вы привыкли полагаться на правительственные субсидии или солидные кредиты от материнской компании, а когда эти источники иссякают, вы вымогаете новые подачки.

Он обвел взглядом всех сидящих за столом.

— Когда каждый из вас был последний раз на производстве? — спросил он, неожиданно сменив тему.

Все смущенно заерзали.

— Мы поддерживаем постоянные телефонные контакты, — сказал Питер Хокинг своим басом.

— Этого недостаточно, — заявил Гарэт, стукнув рукой по столу так громко, что все подпрыгнули. — Я в этом убедился, побывав в последние несколько дней в Глазго, в Ковентри и Бредфорде. Положение ужасно. Ничего удивительного, что вам грозят забастовки.

— Ну, вам это лучше знать, — сказал окончательно взбешенный Томми Ллойд. — Я забыл, что вы один из представителей новой правящей элиты, у которых нет ни корней, ни обязательств.

— Вы считаете, что у меня нет никаких обязательств перед пятьюдесятью тысячами моих служащих? — перебил его Гарэт. — Да, я начинал на производстве, снизу, так что я знаю, что эти люди работают не только ради денег, но и потому, что у них есть рабочая гордость и потому, что те, на кого они работают, думают о них. Большинство из вас считает, что подарить служащему часы после пятидесяти лет тяжелой однообразной работы или устроить попойку на рождество, а потом забыть обо всех, достаточно. В моих компаниях, — продолжал он, при этом его валлийский акцент усилился, — мы держим всех в курсе происходящего. Мы придерживаемся политики участия служащих в делах компании. У нас на правлении обязательно присутствует представитель профсоюза. Все регулярно получают проекты планов компании. Люди чувствуют свою причастность. Любой служащий может задать вопрос руководству, ответ на который гарантирован.