Джон Барт - Химера

• Название: Химера
• Автор: Джон Барт
• Жанр: Юмористическая проза

---

- Она улыбнулась и сказала: "Зови это женской интуицией"; и к термину, и к явлению я был непривычен, но не имел тогда времени с ними ознакомиться. На прощание мы нежно поцеловались, она заклинала меня быть осторожным, я взнуздал симпатягу Пегаса, подобрал Полиида и в приподнятом расположении духа лег на крыло, держа курс на северо-запад.

- По дороге я без умолку тараторил о своем волнении в преддверии того, что, если верить Схеме, должно стать звездным часом моей карьеры; я возносил хвалы смелости Филонои, с какою она вызвалась подтвердить истребление Химеры, и ее преданность, подвигшую ее разобраться, что же настроило против меня ее отца. Конечно же, моему Святому Супружеству, каковое, если я правильно помнил Схему, непременно следует за свершением подвигов, предопределено быть с нею; я уповал на это; ее нежное послушание, стоило мне об этом поразмыслить, намного полнее соответствовало понятию conjunctio oppositorum, лежащему у Оси Мира, чем, скажем, более деятельный темперамент ну хотя бы того же младшего капрала амазонской кавалерии, которого я оставил несколько дней назад на попечение Эвримеде. И т. д. Не согласен ли он?

- "Ненавижу летать", - угрюмо промямлил провидец и тут же выдал мне инструкцию: нам следует тайком подбираться к чудовищу, одурачить которое невозможно; мы полетим прямиком и приземлимся на самый край кратера; в полдень Химера непременно возвращается к себе в пещеру для весьма длительной сиесты - вне всякого сомнения, именно поэтому я и не видел ее во время своих недавних облетов, - и весь фокус состоит в том, чтобы застать ее в логове, где у нее возникнут проблемы с пространством для маневров. Подмеченное мною в последнее время отсутствие выбивающегося из кратера дыма свидетельствует, что дыхание ее временно утратило обычную пламенность (такое случается); но, учитывая ее тройную кровожадность, больших преимуществ это не сулило. Подобно тому как Персей по отношению к Медузе превратил своего врага в союзника, я должен, словно искусный борец, обратить силу своей противницы против нее самой. Отсюда и припасенное им специальное копье, увеличенный вариант того орудия, которое он отдал для письма Филоное; вместо острого бронзового наконечника оно снабжено тупым свинцовым. Высадив Полиида под прикрытием каменного карниза, я должен был завязать Пегасу глаза, пристроить к концу своего копья несколько пропитанных волшебным теплонакопителем листов бумаги из портфеля прорицателя и просунуть его поглубже в пещеру. Химера на него набросится; теплонакопитель еще больше поднимет температуру ее дыхания (сам я должен зажмуриться и задержать дыхание, чтобы не наглотаться ядовитого дыма) и расплавит свинец, который прожжет ей внутренние органы и убьет ее. "Усек?"

- "Мне что, даже не придется ее увидеть?"

- "Ты ее увидишь, - обещал Полиид. - Но делай все, как я велю, а не то спечешься. Твоей подружке, между прочим, незачем проверять завтра пещеру, найдутся другие доказательства". Мы приземлились на край кратера, никакого чудовища не было видно, только тоненькая струйка пара пробивалась из широкой дыры, в которой Полиид признал одну из вентиляционных отдушин и, следовательно, счел вполне пригодной для нападения. "Ну ладно, приятной битвы, - напутствовал он меня, когда копье и повязка на глаза были изготовлены, - и женись на своей принцессе и все такое прочее. Уверен, твой брат порадовался бы, если бы узнал, сколь успешен ты оказался. Не слишком доверяй своему тестю, он бы уже давно от тебя избавился, не призови я к закону гостеприимства и не поставь его вместо этого твоим работодателем. Увидимся где-нибудь здесь, герой".

- Ну вот, я все так и сделал, дивясь, почему он так странно говорил. Пегас вслепую летать не мог; я подвел его к дыре, просунул внутрь свое старенькое копье; как бы там ни было, что-то ударил: со свистом потянулся дым, густые черные клубы, какая-то вонь, звук словно бы горна. Никаких метаний или борьбы. Я попытался заглянуть, не промазал ли; вытащил обуглившееся копье с наполовину расплавленным наконечником и со страхом ударил еще раз, ожидая поклевки. Вместо этого какой-то шлепок, я отпрыгнул назад, поскользнуся, едва не свалился с Пегаса, а тем временем в облаке дыма вокруг нас начало подниматься нечто темное и смутное, клубясь и растекаясь наравне с самим дымом, потянулось через кратер к карнизу, где я ссадил своего пророка. Сдернув с Пегаса повязку, я взлетел, глаза мои слезились от испарений, но не успели мы еще добраться до противоположной закраины, как трах! - гора содрогнулась и вверх оттуда на черном столбе поднялся шар дыма. Никаких признаков Полиида, только на срезе скалы исполненный сажей и копотью расплывчатый силуэт, как я решил, самой зверюги. Своим испепеленным копьем я в печали очертил его, от львиной головы до змеиного хвоста, пока сверху на нас не стал падать невесомый пепел - чей же еще, если не моего не вполне выгоревшего наставника? Я жаждал начертать там для прозревавшихся им ранее в будущем поколений его имя; не возражал бы надписать для тех же читателей и свое - если бы отличал одну букву от другой. На чуть закопченном Пегасе я уныло поворотил назад, решив обязательно научиться у Филонои писать.

- Ее я заметил на берегу неподалеку от города; облаченная в один только хитон Меланиппы, она размахивала мне флагом. Я приземлился, спешился, поцеловал ее и сказал: "Привет. Я убил Химеру. Но она убила Полиида. Что случилось? Почему ты это наделала? Он тебе не подходит".

- Она отвечала: "Привет. Хорошо. Хорошо. Засада. Потому что пришло время войны, а не любви. Я думала, тебе нравятся амазонки; но это ерунда, после боя я его сниму". У нее была замечательная память, даже для тинейджера. Что за бой? Поспешно она поведала, что Полиид оказался предателем: по словам ее отца, от которого она под угрозой сбежать вместе со мной из дома потребовала объяснений его негостеприимства, послание от Прета было таково: "Прошу, убери подателя сих писаний с этого света, он пытался обесчестить мою жену, твою дочь". Но когда она, с разбитым сердцем, осмотрела этот документ сама, оказалось, что на самом деле он содержит только первое из этих двух сложенных в сложное предложение. В любом случае там не было никаких упоминаний об очистительных заданиях, которые Иобат по совету Полиида, как он охотно признал, налагал на меня с целью от меня избавиться. Муж Антеи, как он заявил, героем не являлся, но во всем, что не относилось непосредственно к его вражде с Акрисием, был вполне разумным человеком: пытался я изнасиловать Антею или нет, я наверняка так или иначе смертельно его обидел; посему Филоное не стоит ни больше меня видеть, ни мешать дворцовой страже, поджидающей меня в засаде, чтобы убить - если я вернусь. Конечно, ей ни к чему человек, который убил своих отца и брата, бросил мать, пытался изнасиловать ее сестру и на самом деле изнасиловал и убил беспомощную военнопленную амазонку. Хе-хе и т. д.

- "В том, что касается Полиида, ты, может быть, и права, - согласился я. - Иногда я и сам в нем сомневался. Но можно и иначе прочесть его роль во всем этом. Прет знает правду о своей жене и мне. Подложные письма! Ты должна будешь научить меня читать и писать. Спасибо, что предупредила о засаде. Амазонку эту я не убивал, а отправил домой к своей матушке. Остальное в общем-то правда, и, согласен, выгляжу я, по крайней мере на бумаге, хуже некуда. Вот. А почему ты здесь?"

- Филоноя ответила: "Потому что я люблю тебя всей душой - и сердцем, и умом. И телом. Моя сестра всегда хотела быть легендарным героем. Я всегда хотела быть им любимой. - Она провела пальцем по хитону. - Ты и впрямь изнасиловал эту бедную девушку?"

- Я сказал: "Угу. Сразу после этого я раскаялся, но, поскольку мое деяние не было ненамеренным, это вряд ли что-либо меняет". Она поежилась, пробормотала что-то об острых ощущениях, поинтересовалась, не собираюсь ли я, коль мы здесь наедине в укромном месте и ей некого позвать на помощь, овладеть также и ею.

- "По-моему, нет. Лучше полетим в Коринф и востребуем там свое царство".

- Филоноя задумалась. "Не верю, что ты пытался напасть на мою сестру. Тебе не пришлось бы этого делать; я ее знаю. Ты с ней спал?" Когда я покачал головой, она сжала мне руку, отерла сажу с морды Пегаса, радостно исповедалась, что уйдет со мной, пусть и безрадостной, в любом случае, женой или любовницей, даже если моя любовь к ней не дотягивает до ее любви ко мне. Совет своей покойной матушки - никогда не выходит замуж за человека, которого она любит больше, чем он ее, - Филоноя рассматривала как достаточно разумный, если в виду имеется, что любовь должна быть равной, или как в основе своей самоублажающий, если в виду имеется противоположное неравенство; чего же не хватает в каждом из этих случаев, так это трагического измерения, каковое, на ее взгляд… но будет еще достаточно времени и для ее взглядов, и для моего рассказа о насилии, и для Коринфа, когда мы сместим ее папеньку и возьмем Ликию на свое попечение, - что и сделаем к ночи, если правильно разыграем свои карты.