Геннадий Малахов - Закаливание и водолечение

• Название: Закаливание и водолечение
• Автор: Геннадий Малахов
• Жанр: Здоровье

В книге рассмотрены методы закаливания и водолечения, способы проведения конкретных закаливающих и водных процедур. Отдельная глава посвящена закаливанию детей.

Для широкого круга читателей.

---

Расхрабрились и мы. Стали все чаще пользоваться этими „снежными процедурами“: пробежишься по снегу, да еще в сугроб по колено влезешь, разотрешь потом досуха ноги — ступни горят, а в мышцах ощущение как после хорошего массажа. А главное, мы приобретали уверенность, что все это не страшно, что это полезно. И все было бы хорошо, если бы не ужасные пророчества, которые со всех сторон обрушивались на нас: „Воспаление легких обеспечено!“, „Хронический бронхит и насморк будут непременно“, „Ревматизма не избежать!“, „Уши младенцу простудите — оглохнет!“

Но все эти пророчества не оправдывались. Поэтому со вторым сыном мы были уже смелее — с самого начала не кутали его, давали побыть голеньким и дома и на улице, пустили в одних трусиках ползать по полу, ходить по земле во дворе. А когда сыновья стали старше, даже нас удивляло, как охотно и подолгу, скинув надоевшие за зиму куртки, и без шапок и рукавиц братишки могут возиться в мартовском подтаявшем снегу, прорубая каналы, сооружая плотины. При этом, бывало, даже промокшие ноги их не смущали. Заигравшись, они не всегда вспоминали о том, что надо сменить обувь. И все обходилось без неприятных последствий.

Вы спросите: неужели нам совсем не было страшно за детей? Было, конечно, особенно вначале, когда мы многого не знали. Нас тогда поддерживала интуитивная уверенность в том, что если ребенку прохлада приятна, то это не может быть опасным или вредным. Мы тогда не знали, как может быть крепок человеческий организм даже у самых маленьких, не знали, что слабым его делает не природа, а условия жизни, в которые он попадает.

Как проводили закаливание мы? Прочитав массу книг по закаливающей детей литературе, ничего хорошего там не нашли. Все методы настолько осторожны и трудоемки, что их из-за этого почти никто не использует. Вот что получалось у нас. Так уж вышло, что мы со своим первенцем несколько месяцев прожили на открытой террасе. Менять пеленки приходилось по несколько раз и ночью. А летние ночи бывают очень прохладны… Развернешь, бывало, младенца, а от него пар. Нас все пугали простудами, мы и сами побаивались этого, но малыш не болел. Тогда мы не придали этому значения, но когда началась наша война с диатезом, мы вспомнили и о тех холодных летних ночах. Малыш легко выдерживал разницу температур в 15–20 градусов! А когда мы стали его, голенького, выносить из теплой комнаты (плюс 25 градусов) на морозец (до минус 10 градусов), он прекрасно чувствовал себя и при почти мгновенных перепадах температур в 30–35 градусов!

Но ведь этот способ быть здоровым известен на Руси с незапамятных времен: из бани — в снег или в прорубь, а потом снова в баню. И так по нескольку раз! Так что же и нам-то бояться, успокоились мы.

Когда у нас родилась дочка, многие говорили нам:

— Ну уж с девочкой-то вы так обращаться не будете!

— Почему? — удивились мы. — Разве девочке не нужно быть здоровой и крепкой?

И в первый же день после недельного пребывания дочки в комфорте родильного дома я устроила ей во время первого же домашнего кормления воздушную ванну — на полчаса…

С тех пор так и повелось: каждое кормление сопровождалось закаливающими процедурами. Вот как это бывало. Я стелю на диване пеленочку, кладу дочку — она без чепчика, в одной распашонке — и ложусь рядом с ней поперек широкого дивана. Кто-то из девочек заботливо подсовывает мне под голову подушку. Какое блаженство! Когда-то и маялась же я, пытаясь кормить сидя, „как положено“; обе руки заняты, спина устает, ногам неудобно, да и малышу (завернутому, стиснутому) неловко — и мне и ему удовольствия было мало. И вот как-то, усталая, пришла я с работы и попробовала кормить полулежа. Удивилась, как хорошо: сама отдыхаю, и ребенку удобно.

С тех пор кормление стало для меня и для малышки минутами отдыха, наслаждения, общения и даже временем гигиенических и закаливающих „процедур“. Правда, в самые первые дни эти минуты обычно бывают связаны с лечением. Вот дочка сосет, а я свободной рукой осторожно расправляю ей складочки на шейке, на ручках… дую на них. Прямо на глазах бледнеют пятна потницы, с которой малышка явилась из родильного дома. И я уже знаю, что и с опрелостями за два-три дня справимся без всяких мазей и присыпок, просто во время кормления воздух их высушит, и все быстро пойдет на поправку. Да и впредь не понадобятся нам присыпки и мази, потому что кожица будет сухая и чистая. А какая экономия времени — ведь на все эти „гигиенические и закаливающие процедуры“ не приходится тратить ни минуты дополнительного времени.

Тут же дочка принимает и „воздушные ванны“ — ведь она в одной распашонке. За шесть-семь кормлений таких „ванн“ набирается часа на полтора-два в первый же день. А позже, недели через две-три, после каждого кормления она еще и „гуляет“, чаще всего совсем голенькая. Это еще час-два, в общей сложности выходит часа три в день по 20–30 минут за „сеанс“. Длительность „сеансов“ зависит только от самочувствия малышки: если нравится, лежи на здоровье. Но вот она завозилась, состроила плаксивую гримаску, даже начала похныкивать — я беру ее, держу над тазиком, пока она все, что нужно, не сделает, а потом завертываю для сна: распашонка, подгузник, большая пеленочка и теплая пеленка на ножки, которые я обязательно согрею ладонью. Если они останутся холодными, то спать малышке будет беспокойно, она может легко подмокнуть (особенно этим отличаются почему-то мальчики).

Так с первого дня пребывания в доме, а в теплое время года и на улице: пока малыш не спит, он либо голенький, либо в распашонке, либо (постарше) в трусиках. При этом температура в комнате или на улице может колебаться приблизительно от плюс 15 до плюс 25 градусов, а в зависимости от температуры изменяется и продолжительность „воздушных ванн“. Если холодно, малыш скорее „потребует“ завертывания, а приятно — с удовольствием болтает ручками и ножками, пока не захочет спать.

Помним, сначала нас очень удивляло: ручки и ножки холодные, пяточки даже синеватыми сделаются, а малышу хоть бы что! Лежит себе веселенький, и все. Только потом мы узнали, что холодных пяточек опасаться не надо. Это просто внешнее проявление адаптивных реакций к холоду. При этом снижается разница температур между кожей и воздухом и резко сокращается отдача тепла. А учащение пульса и повышение тонуса мышц увеличивает образование тепла и восстанавливает тепловой баланс организма. И все это оказывается очень нужным для младенца: прохлада бодрит и делает движения приятными, а без одежонок и пеленок двигаться легко, ничто не мешает. Ребенок легче и быстрее осваивает разные движения, раньше начинает садиться, вставать, ползать. Это, в свою очередь, приводит к еще большим колебаниям температур: во сне под пеленкой или одеяльцем ему тепло (33–34 градуса по Цельсию), а проснется — его развернут, и — он сразу попадает в комнатную температур (18–25 градусов по Цельсию) — получается перепад (10–12 градусов). А если его пустили ползать по полу (10–12 градусов по Цельсию), перепад еще больше. И так много раз в день.

К этому добавлялись еще и разные „водные процедуры“: мы умывали, а в случае надобности и подмывали малышку, не подогревая воду — из-под крана, но не прямо под струей, а с ладони, набрав воду в горсть. В первый раз малыш мог слегка вздрогнуть, а на второй-третий уже привыкал и не выражал неудовольствия, даже если вода была холоднее, чем обычно».

Я надеюсь, что заинтересованным лицам важно будет узнать, как Никитины подвергали своих детей закаливающим процедурам с помощью солнца.

«Первый ребенок наш родился в начале лета. Стояли теплые июньские дни. Мы готовились к строительству своего щитового дома и много времени проводили на участке, расчищая место для закладки фундамента. Мы работали, а сынишка частенько был рядом — лежал в кроватке или на одеяле, разостланном под яблоней. Мы тогда его надолго не разворачивали: еще не знали, что это можно и нужно делать, но иногда все-таки не удерживались — уж очень ласково грело солнышко — переносили его на несколько минут из-под дерева на открытое место. Он это принимал как должное и никакого беспокойства у нас не вызывал. Беспокоились только бабушки. А мы тогда еще не читали популярных брошюр и не знали, что ни в коем случае нельзя допускать действия на младенца прямых солнечных лучей. Потом вычитали в какой-то популярной статье, как лисица выносит из норы своих маленьких еще лисят на солнышко, и показали статью бабушке.

— Этого еще не хватало, — возмутилась она, — ребенка с лисенком сравнивать!

А нам это сопоставление казалось убедительным — тем более что никаких плохих последствий у сынишки мы не обнаруживали: он и спал, и ел, и со всеми прочими своими обязанностями справлялся прекрасно.

Так мы делали и с другими своими детьми — с первых дней жизни. Обычно кто-нибудь из нас, взрослых или старших детей, усаживался на стул, на колени стелил пеленку, а на нее укладывали малыша. Головку прикрывали уголком пеленки, а тельце поворачивали то одним бочком к солнышку, то другим, то животиком, то спинкой. В общей сложности начинали с 5–6 минут, а примерно через месяц могли так загорать и 10, и 20, и 30 минут — по настроению малыша и по погоде. У трехмесячного уже хорошо был заметен загар, и в 4 месяца он свободно проводил с нами час-полтора, загорая на берегу Клязьмы на неярком подмосковном солнце.