Юрий Антропов - Самосожжение

• Название: Самосожжение
• Автор: Юрий Антропов
• Жанр: Научная Фантастика

Главный герой антивоенного романа «Самосожжение», московский социолог Тихомиров, оказавшись в заграничной командировке, проводит своеобразное исследование духовного состояния западного общества.

---

Гей понимал, куда клонит Мээн.

— А на Шубинке, — Гей назвал рудник Лунинска, который должны были ввести в строй еще в прошлой, а может, в позапрошлой пятилетке, — когда будет организована добыча руды?

Мээна словно током ударило.

— Никогда!..

— Ну, это вы чересчур…

А Мээн уже завелся:

— Я вас спрашиваю! — Он ладонью ударил по обложке с золотым тиснением. — Как это было возможно тогда, при царе Горохе, при том уровне технического развития?! И почему это невозможно теперь, в век энтээр?

Ага, он выбрал Гея в качестве громоотвода…

Вот чего не терпел Гей — этой роли.

— Подумать только! — накалялся Мээн. — В год открытия месторождения, не дожидаясь высочайшего указа, уже была организована добыча руды, а как только Екатерина Вторая подписала Указ: «Учинить сильной рукой разработку Риддерского рудника и строить на нем плавильный завод», — сразу же началось строительство рудника, и он был введен в действие со всеми подсобными сооружениями в том же году! Это, знаете ли, фантастика. С точки зрения современного технократа. Ничего подобного я не могу себе представить! У нас после разведки месторождения проходит подчас несколько пятилеток, прежде чем начинает работать рудник на новом месторождении. Возьмите, например, Шубинку…

— Стоп! — сказал Гей. — Стоп!.. — И он тоже ладонью хлопнул по столу. — Вы почему эту пламенную речь не произнесли на бюро горкома, а может, и на бюро обкома партии? Пророков наверняка бы воспринял позитивно ваш героический пафос…

— Пророков? — будто очнулся Мээн. — При чем здесь Пророков?.. Я же вам про историю…

И Гей вспомнил, как Мээн вскочил с кресла во время шахматной игры, уступая место Бээну.

И Гей сказал:

— Кое-кто думает, что на то или иное явление нашей действительности проще всего найти ответ не в современности, а в истории. Особенно если она с золотым тиснением на обложке. Блеск золота способствует, во-первых, тому, что этот человек начинает свято верить в само существование такого понятия, как история, а во-вторых, он безусловно верит в благородные деяния самых разных исторических деятелей. По этой логике такие люди через много лет будут свято верить в то, что происходит нынче, хотя сейчас они меньше всего верят в настоящее, ибо рано или поздно все то, что происходит в наши дни, тоже станет историей, и вовсе не исключается, что у этой новой истории тоже будут обложки с золотым тиснением…

Это был монолог трагика.

Мээн молча ушел из резиденции.

И больше Гей не встречал его — ни в Сибири, ни в Москве.

Говорили, что Мээна понизили, назначили начальником цеха — то ли потому, что в Мээне оценили технократа, то ли потому, что просто-напросто Бээн по достоинству оценил реплику Мээна.

Ну ту самую, насчет коня…

И вот они встретились здесь, в Татрах.

Да, но самым первым человеком там, в Лунинске, с кем Гей играл в шахматы, был не Мээн и даже не Бээн.

Пророков!..

С ним Гей играл и в бильярд.

Хотя играть в бильярд Гей не любил.

Но в тот раз, во время того самого Всесоюзного совещания, вроде бы не было другого выхода, как сесть за шахматную доску и расставить фигуры, а потом перейти в другой зал, взять кий, натереть его мелом и расставить по сукну шары.

Была запланированная программой совещания культурная пауза.

Кстати заметить, подавали и квас, коллекционный, может быть, из подвалов Нового Света.

Впрочем, был не только квас.

Каждый пил что хотел.

Например, фанту или пепси-колу.

И сколько мог.

В соответствии с законами гостеприимства.

А потом уже началась культурная пауза.

Непосредственное, личное, как бы неофициальное общение всех участников совещания, ну почти всех, Гей вошел в этот круг как подающий надежды социолог, который время от времени печатался в центральной прессе, о чем Пророкову могли уже и сказать.

К тому же он был земляком, лунинцем.

И Пророков успел как бы дать ему задание — написать о Бээне. Очерк под названием СОВРЕМЕННИК.

Вот почему Пророков позвал Гея сыграть сначала в шахматы, а потом и в бильярд.

Но Гею тут особо нечего вспомнить.

Он проиграл и в шахматы, и в бильярд.

Как и Бээну.

Тягаться Гею с Пророковым было еще труднее.

Пожалуй, просто невозможно. Куда более высокая лига…

Так что и это воспоминание ничего не добавило к образу Пророкова.

Разумеется, поговорить по душам с Пророковым в тот раз Гею не удалось.

И тут, когда Алина уже взяла было Гея под руку, возвращая его к действительности, он вдруг воскликнул:

— Постойте, ради бога!..

И раздался звон колокола.

Тихий и вроде как печальный.

— По ком он звонит? — спросил Гей.

Алина удивилась его вопросу.

Но Гей сам же и ответил:

— Он звонит по тебе… То есть и по мне тоже… Это сказал не я, но мог бы сказать и я…

Да, коли уж он вспоминал Пророкова то и дело, как бы все же претендуя на воссоздание его образа если уж не из атомов и молекул, то из реальных фактов канувших в Лету встреч с этим замечательным во многих отношениях нашим современником, то, может быть, все-таки есть смысл приобщить к делу — именно так это называется — давнее, отмеченное тысяча девятьсот семьдесят восьмым годом exercise (следовательно, сделанное до высказывания Ивана Афанасьевича Бондаренко), которое Гей осуществил на Всесоюзном совещании уже не в Лунинске, а в Западной Сибири?

Собственно говоря, это exercise уже упоминалось в сцене встречи Пророкова с Геем в столичном аэропорту Внуково.

— Ты чего там понаплел? — с мягким укором спросил Пророков бедного автора, ну и так далее.

Стало быть, есть прямой смысл восстановить это exercise Гея, хотя в Красной Папке его и не было.

ЗАПАДНАЯ СИБИРЬ. 1978 ГОД

Человека, о котором хочется вспомнить сегодня, в здешних краях знают и помнят хорошо. По виду он могучий сибиряк, да и характер у него под стать облика — своеобразный, вбирающий в себя прозорливый ум и природную сметливость, деловую хватку и твердость духа, даже жесткость известную, когда без нее нельзя, а еще он и душевный, остроумно-веселый в общении и трогательно любит хорошую песню. Однажды он смущенно признался в присутствии Льва Ошанина, что прослушал его «Бирюсинку» двенадцать раз подряд, когда впервые попала к нему пластинка с этой песней…

В Юго-Восточной области, куда назначили его после Западной Сибири, он сразу начал с того, что прямо из аэропорта поехал не в обком партии, а на берег Иртыша, где долго и как-то трудно возводили мост, до зарезу необходимый хозяйству области. Поговорил сначала с рабочими, а потом и с руководством. А два часа спустя, приехав в обком, пригласил секретарей и других ответственных товарищей и спросил не то чтобы строго, но отрезвляюще конкретно: «Это что такое дело-делается с автодорожным мостом?..»

«Что такое дело-делается» — на первый слух странную эту фразу слышали потом в Юго-Восточной области не раз и не два. С приездом в область этого человека, в сущности, начался там новый стиль работы.

А теперь я спрошу сибиряков: а разве не такой же стиль руководства определял успех нефтяников Западной Сибири и тогда, когда в Салыме, например, прямо на карте геолога Ф. Салманова было немедленно, как только стала ясна суть дела, начертано карандашом секретаря обкома партии: «Срочно организовать здесь экспедицию и главным… нет, начальником экспедиции сделать Салманова»? Ведь именно так решалась судьба нового месторождения.

Как уже догадались, наверное, имя этого человека — Константин Александрович Пророков. Откровенно признаться, знакомство с ним и теперь уже многолетнее общение оказали на меня немалое влияние. Всякий раз я диву даюсь, когда воочию вижу деятельную мощь этого человека, взращенного нашим строем. Мне становится понятной сущность многих сложнейших социально-политических явлений, экономической да и культурной политики нашей партии, когда я вижу Пророкова в работе, в многообразных его делах. И отчетливо понимаю в такие моменты, что воссоздание подобного образа средствами художественной литературы нашей — дело и ответственное и творчески многосложное…

— Копирайт, — сказал Гей, усмехнувшись.

Алина с тревогой смотрела на него.

— Он спросил меня с мягким укором без всякого предисловия, когда я встретил его в аэропорту:

ТЫ ЧЕГО ТАМ ПОНАПЛЕЛ?

Алина теперь поняла, о чем он думал.

— Бээн? — спросила она.

Он промолчал, поразившись тому, что она знает Бээна.

— Пророков? — спросила она.

Гей был точно в столбняке.

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ ОБЛАСТЬ. 1978 год

ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ КПСС О СЕРЬЕЗНЫХ НЕДОСТАТКАХ ПЛАНИРОВАНИЯ КАПИТАЛЬНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА И ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА МИНИСТЕРСТВОМ ЦВЕТНОЙ МЕТАЛЛУРГИИ СССР