Мария Баррет - Миражи

• Название: Миражи
• Автор: Мария Баррет
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-311-Х

Героиня романа Марии Баррет Франческа рано узнала ненависть, ревность, насилие. Но решительно порвав с прошлым, она едет в Англию, где находит настоящую страстную любовь. Но простая девушка из итальянского захолустья – не пара Патрику Девлину, подающему надежды молодому политику. Патрик оставляет Франческу, и ей приходится строить свою жизнь заново. Франческа становится известным дизайнером-модельером, Патрик – членом кабинета министров, но забыть свою былую любовь они не могут.

---

Он договорился с администрацией о том, чтобы в зале позволили установить подиум и кабинки для переодевания. Он аргументировал свою просьбу тем, что в таком случае все будет выглядеть практически так, как на Неделе моды в Лондоне, и даже музыка будет подобрана специально, в том же духе, что и на главном смотре.

Времени было в обрез, поэтому надо было сразу учитывать все аспекты показа коллекции. Но, кроме всего этого, у Джона была еще одна причина организовать демонстрацию именно в отеле. Во время нее там будет присутствовать вся команда, и ему хотелось каждого отблагодарить за самоотверженный труд.

Он заказал обед в китайском ресторане, лангустов, жареных цыплят и многое другое, а также несколько бутылок саке, палочки для еды и маленькие фарфоровые чашечки. Все это должны были доставить из ресторана «Золотой гусь». Джон заказал огромную норвежскую ель, которую надлежало украсить белыми свечами и серпантином. И, наконец, каждому члену группы предназначалась корзина с подарками, увитая красной лентой.

Джон знал, что моральный дух команды Йейтса был чрезвычайно высок, но хотел заручиться гарантией, что, если ему придется попросить этих ребят поработать в рождественские каникулы, все они согласятся, все, включая Элейн, самую нерадивую из всех сотрудников. Они согласятся, потому что будут знать, как высоко оценивается их энтузиазм.

Наступила среда – канун первого показа. Франческа проснулась очень рано и, сидя в постели, просматривала последние присланные фабрикой образцы ткани. Их прислали только вчера вечером. Впервые за несколько недель она выкроила часок, чтобы одной, без чужих глаз, проверить цвета и рисунки, убедиться, что все соблюдено абсолютно точно. Ей хотелось заодно насладиться мгновениями покоя и одиночества.

Франческе было слышно, как ходит внизу Джон, готовясь к встрече с банкиром студии. Судя по его шагам, он нервничал. На какую-то долю минуты она призадумалась, с чего бы Джону нервничать, но ее внимание тут же переключилось на что-то другое. Она вылезла из постели и вышла на площадку.

– Джон! – позвала она. – Ты в порядке? Хочешь, я сварю тебе кофе и приготовлю что-нибудь?

Он улыбнулся ей в ответ, глядя снизу вверх.

– Да нет, занимайся своими делами.

Он не хотел преждевременно сеять панику. Надо сперва увидеться с банкиром. В конце концов, это его проблема, ведь ему поручено управление делами студии.

– Я сейчас поеду в студию, надо взять кое-какие документы. Увидимся позже.

Она кивнула, запахивая на груди халат. Было холодно. Ударили морозы, маленький домик промерзал.

– Пока! – крикнула она и вернулась в спальню, чтобы одеться. Постель, к сожалению, уже выстыла, и ложиться в нее не тянуло.

Теперь надо было подумать, что надеть. Франческа перепробовала несколько вариантов, прежде чем остановилась на том, который ее устроил. Она надела короткую клетчатую юбку яркой сине-зелено-черной расцветки, черные колготки и шелковую блузку от Дэвида Йейтса. Сверху она надела джемпер с высоким воротом и узкой проймой, который подчеркивал ее стройность. Потом примерила туфли на высоком каблуке, тоже черные, но побоялась, что станет чересчур высокой, и выбрала пару замшевых лодочек с узким носом и золотыми пряжками – новейшую модель, только что присланную Фризом.

Туалет довершили золотые серьги, завязанная наподобие чалмы сине-зеленая шелковая лента – ее собственное создание, – и можно было идти. Она посмотрела в зеркало на свое лицо, только что вымытое простой водой, и слегка припудрила щеки. Выходя из комнаты, она подумала, что скажет, увидев ее сегодня утром, Дейв.

В последние две недели, каждый раз, собираясь на работу, она думала об этом, глядя на себя в зеркало. Дейв помог ей обратить внимание на самое себя. Она постоянно чувствовала на себе его взгляд, и это ее одновременно и сердило, и возбуждало, наполняло ее тело ощущением своей власти. Они никогда не говорили о том злополучном вечере в мастерской, но оба помнили о нем. Физическое тяготение друг к другу не покидало их, и это воспламеняло их жар в совместной работе.

Выйдя из дома в обычный час, она перекинула через плечо сумку и направилась к Осборн-роуд, остановившись на минутку, чтобы купить в киоске газету. Она выбрала «Мейл», сунула ее под мышку, расплатилась и продолжила путь к станции метро. На платформе, ожидая поезда, она развернула газету, и в глаза ей бросилась фотография на первой полосе. Гримаса боли исказила ее лицо. Она закрыла глаза, забыв обо всем на свете. Только боль наполняла ее сейчас.

– Что с тобой, детка?

Кто-то прикоснулся к ее локтю.

– Ничего, спасибо.

Она открыла глаза, увидев перед собой пожилую даму. Франческа чувствовала, как почти теряет сознание. Руки у нее дрожали.

– Что-то вы сильно побледнели. Может, присядете?

– Нет, со мной все в порядке, не беспокойтесь.

Мысли ее путались.

– Ладно, детка. Смотри сама.

Старушка отошла, и Франческа, поняв, что была не слишком вежлива, крикнула ей вслед:

– Спасибо за внимание!

Старушка послала ей улыбку.

Франческа нагнулась за газетой, которая в тот первый страшный момент выпала у нее из рук. Снова та же фотография. Снова та же боль в сердце.

С первой полосы на нее смотрел Патрик Девлин, с улыбкой приветственно машущий толпе. Заголовок гласил: ТОРИ КООПТИРУЮТ НОВОГО ЛИДЕРА.

Она смотрела в газету. Память о нем была столь сильна, что хватило какой-то фотографии, простой черно-белой фотографии не очень хорошего качества, и она живо ощутила прикосновение его губ к своей коже, тепло его улыбки, услышала его смех, заразительный, как у мальчишки. Она вспомнила все. Как он спит, как подбрасывает в воздух Софи, как обнимает обеих племянниц, улыбаясь от нахлынувшего счастья. Она запомнила каждую его черточку, и все это осталось в ее сердце, вся ее любовь и вся боль. И вот в эту минуту потаенное нахлынуло на нее и нанесло такой удар, который она едва смогла выдержать.

Она как слепая добрела до скамейки и села, зажав в руках газету. Поезд пришел и ушел, а она даже не слышала его. В голове звучали только отголоски прошлого. Какая же я глупая, говорила она самой себе. Все прошло, прошло навсегда. Но подумать только, будто не было этих последних недель, которые так преобразили ее, будто не повзрослела она и не проявила себя как зрелый и самостоятельный человек – все пошло прахом, и вот она сидит и ревет, как последняя дурочка. Мне ведь надо ненавидеть его, твердила она себе, но твердила напрасно.

«А ну-ка, соберись!» – вдруг скомандовала она себе и улыбнулась сквозь слезы. Это было любимое выражение Джона. Воспоминание о Джоне сразу облегчило ее страдания.

Подымаясь со скамейки, она набрала в грудь побольше воздуха и тряхнула головой, чтобы сбросить с себя наваждение. Это просто от неожиданности, уговаривала она себя, пытаясь подавить тяжелые чувства. Это всего лишь воспоминания, ничего больше.

Она сложила газету и швырнула ее в ближайшую урну. Собрав все свое мужество, она подняла голову и сказала себе: я сама себе хозяйка, я не позволю Патрику Девлину разрушить мою жизнь!

Приближающийся поезд принес с собой из туннеля порыв холодного ветра, который охладил ее щеки и протрезвил, заставив отбросить прочь наваждение из прошлого. Через несколько секунд она вошла в вагон, села и уставилась на свое отражение в оконном стекле. Она глубоко вздохнула, чтобы окончательно прийти в себя и вернуть самообладание.

Я изменилась, говорила она себе, я стала совсем взрослой. Я сама хозяйка своей судьбы, люблю, кого хочу, делаю, что пожелаю. Вот и Джон говорил: обстоятельства, которые тебя на устраивают, надо менять. И ничто не помешает мне это делать. Ничто, повторяла она своему отражению в стекле, вкладывая в это слово всю хранившуюся на дне души горечь.

Через полчаса, как всегда первой, Франческа вошла в студию, разделась и повесила пальто на спинку стула. Ей хотелось пить, поэтому, прежде чем заняться делом, она отправилась на кухню, налила в кофейник воды, добавила размолотый кофе и включила плиту. Потом нашла чашку, бросила на донышко сахару и стала ждать, когда закипит кофе, просматривая журнал «Вог». Когда кофе был готов, она налила его в чашку и повернулась к выходу.

– Похоже, ты плохо выспалась. – Дейв загородил ей дорогу, встав на пороге. – Судя по цвету кофе.

Она пожала плечами и сделала глоток обжигающей жидкости, глядя на него поверх чашки. Дейв стоял, опершись о притолоку. У него изменилась прическа – он подстригся. Волосы у него были темные и густые, и, когда он отбрасывал их рукой со лба, Франческа вспомнила, как однажды гладила их. Воспоминание вызвало краску на ее лице.

– Что, Фрэнки, тебя посетила какая-то неприличная мысль?

Вот опять он словно прочел ее мысли.

– С чего ты взял!

– Ладно уж, не сердись. Дай лучше кофейку глотнуть.

Она протянула ему чашку. Когда его губы коснулись края чашки, ей вспомнился вкус его губ.