Николай Шуткин - «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»

• Название: «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»
• Автор: Николай Шуткин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Двигатель заработал ровно и устойчиво, радуя самозванных морских «спасателей», опростоволосившихся по доброте душевной и чуть было не угодивших на дно морское.

«Тонущий» как ни в чем не бывало, в гордом одиночестве, продолжал барахтаться посреди залива. Шельмец, да и только!

ПОЖАР В ТУМАНЕ

Туман надвигался бесшумно и быстро, охватывая своими лохматыми космами скалистый берег моря да жалкие корявые деревья, стволы которых покрыты чешуйчатой корой вперемежку с зеленым мхом. Туман полз на сопки, завоевывая метр за метром. Переднюю его кромку растворяла суша своим теплом, но тепло вскоре иссякло, и холодные волны тумана растекались дальше и дальше. Аэропорты закрывались один за другим.

Горе тем экипажам самолетов, которые не успели приземлиться вовремя. Сверху вид суши преображался. Местность становилась неузнаваемой, а горючего в баках, как говорится, кот наплакал.

Под праздник День Победы девять самолетов АН-2 роем кружили над поселком Чумикан, треугольником прилепившийся к каменистой косе, упирающейся северным концом в берег реки Уды, а восточным – в воды Охотского моря. Сам районный центр и часть ВПП вместе с диспетчерской вышкой были наглухо закрыты плотным слоем тумана с моросью, и лишь часть посадочной полосы с западной стороны каким-то чудом все еще светилась в лучах заходящего солнца.

Диспетчер Садовников что-то «крякал» в микрофон, но экипажи самостийно устанавливали очередность захода на лосадку, приземлялись у торца полосы, мгновенно исчезая в беспросветной мгле. Куда командиры рулили и как рулили-сверху трудно было понять. Под колесами груженых машин проминалась галька, сочилась вода, но насыпной грунт пружинил, выдерживая тяжелые самолеты. На стоянке оказались три военных самолета, следующих на Камчатку. И так места мало, а тут еще гости!

Наш самолет и самолет Володи Сеничкина были загружены взрывчаткой до золотарской площадки Етара, и на стоянке оставаться было небезопасно, потому мы решили отрулить их подальше от остальных самолетов и аэропорта, да и инструкция требовала удаления от жилых построек на четыреста метров. А ну как кто-нибудь подожжет аэропорт! Дураков везде хватает. У начальника аэропорта набрали авансов, узнав, что 9-го мая полеты запрещены, и двинулись на отдых по трехкилометровой булыжной тропе.

На следующий день утром провели торжественное собрание. В президиуме рядом с предрайисполкома Торонец восседал наш начальник аэропорта и майор военной авиации. После торжества в пилотской накрыли столы, за которыми приземлилось больше двух десятков летного состава и были произнесены первые тосты за Победу. Компания подобралась дружная и братская, потому и тосты произносились душевные и яркие. Когда тосты стали нечленораздельными, а многие из-за стола уползли в кровати, кому-то захотелось послушать Москву, но из репродуктора раздался хриплый голос местного диктора:

– …повторяю, все на тушение пожара! Под угрозой стоянка самолетов и емкости ГСМ!

Сначала мы опешили, засуетились и быстро протрезвели. Нам с Сеничкиным яснее других пожар представлялся не случайным. Садились-то мы последними и места стоянки оказались прямо под окнами здания аэропорта, но пока мы заправлялись горючим, аэропорт опустел. Работники уехали домой на почтовой машине, а пилоты пешком умчались занимать кровати в пилотской, дабы не спать на полу, и о нашем решении отрулить самолеты на противоположный конец аэродрома никто не знал, и где находятся наши самолеты – в тумане не было видно.

Тот, кто поджигал здание, знал, что две тонны взрывчатки, находящихся в фюзеляжах наших лайнеров, сметут поселок вчистую, а мы, вместе с рюмками и фужерами, будем витать над ледяными волнами Охотского моря. Совпадение пожара с Днем Победы случайностью не назовешь. Чей-то злой умысел налицо. Но чей? Здание только что построили студенты. «Какие колоссальные затраты – и вновь убогость и нищета», – размышляли мы. Летный состав волновался за сохранность самолетов, которых и так мало осталось в отряде.

Анатолий Юшков сообразил раньше других и метнулся к рядом стоящему зданию милиции, где в прогревающемся мотоцикле дежурил сержант.

– Выпрыгивай быстрей! – приказал он сержанту.

– Что стряслось? – опешил сержант.

– Быстрее, самолеты горят! – кричал Анатолий, нажимая на газ.

Сержант прыгнул в коляску, и вдвоем помчались в аэропорт, но вода прилива преградила им дорогу. Двигатель заглох. Юшков рулил, а сержант толкал мотоцикл по колени в воде. Летный состав и местные жители гурьбой спешили в аэропорт.

На пожаре творилось то, что и должно твориться, – неразбериха и вакханалия. Одни пытались толкать самолеты, не ведая, что они привязаны, другие ведрами из луж пытались заливать огонь, но в лужах содержалось больше бензина, чем воды, и от этого после плескания пыхали настоящие взрывы. Кто-то тащил сейф через оконный проем. Просили сбрызнуть сейф водой, а полупьяные «умельцы» поливали грязной смесью форменные кители друзей.

Сейф все-таки оттащили в сторону, вскрыли и ахнули: не тот! Этот с нашими авансами, а с секретными портфелями и пистолетами остался в огне.

– Кто тащил сейф? Волоките его назад! – кричали в толпе.

Поздно. Рухнула крыша. В огне догорало оставшееся имущество.

Самолеты спасли, но военный, под номером пять, слегка покурочили. Девушки так старались налегая на крылья, что вывернули закрылки и обломали несколько кронштейнов подвески. Командир самолета капитан Кобяков узнав о таком сюрпризе, обомлел:

– На чем же теперь лететь?

На следующий, день заказали телефонный разговор с командиром воинской части Камчатки. С генералом соединили прямо столовую в тот момент, когда экипажи с наслаждением уминали горячие оладушки со сметаной.

Слышимость была не ахти какая, и все перестали жевать.

– Товарищ генерал, у нас несчастье небольшое, – начал Кобяков.

– Не умер ли кто от безделья? Месяц летите.

– Нет, не умер, борттехник женился, – отвечал капитан.

– Хоть для вас женитьба и несчастье, но я поздравляю, – гудел голос генерала.

– Дело не в женитьбе, товарищ генерал, нам карты нужны.

– Что, денег нет карты за трояк в магазине купить?

– Не игральные, товарищ генерал, полетные карты.

– Я вам килограммов пять их выдал, куда же они подевались?

– Сгорели, товарищ генерал. Все сгорели и оружие тоже.

– Как сгорели?

– Сгорел аэропорт и все вместе с ним, – подытожил капитан.

– Самолеты-то хоть целы? – беспокоился генерал.

– Целы, но слегка помяты.

– Говорите толком, что помято?

– Девушки нижние крылья грудьми помяли.

– Какие же у них груди, что они ими крылья мнут?

– Хорошие груди, но…

– Откуда там столько девушек оказалось?

– Из поселка прибежали.

– Как же они с такими грушами бежали?

– Они с хорошим умыслом бежали, – оправдывался капитан.

Генерал оказался с юмором. В столовой стоял хохот. Капитан грозил кулаком и бойко продолжал диалог. Девушки завтракали вместе со всеми и довольно улыбались, чувствуя себя именинницами – сам генерал оценил их достоинство.

– Нужны карты, пистолеты, восемь кронштейнов, четыре закрылка, – перечислил капитан. – Товарищ генерал, есть вариант продать наши самолеты гражданской авиации.

– Кому нужны эти развалюхи?

– Позвоните в Николаевск-на-Амуре командиру отряда Пилипенко и, пожалуйста, решите этот вопрос.

– Позвоню и, если получится, всучите ему свои лайбы, хоть задарма, – закончил генерал.

Кобяков шел к столу, вытирая пот.

После обеда к пилотской привезли сейф с документами. Комиссию возглавил майор милиции. Присутствовали: майор авиации, капитан авиации, майор КГБ и командир звена в моем лице. Высыпали все содержимое на простынь. Карты сгорели. От портфелей остались одни уголки, от пистолетов стволы. Пули в расплющенном состоянии. Капитан палочкой ковырял в ворохе золы.

– Что вы ищете? – спросил его майор КГБ.

– Золото, – невозмутимо отвечал капитан.

– Какое золото? – обратился ко мне майор КГБ.

– Успокойтесь, не промышленное, – пояснил я ему и рассказал, как накануне капитан купил золотой кулон с цепочкой жене к дню рождения и известил ее о подарке, а теперь вот такое несчастье. Нашли кусочек цепочки и больше ничего.

Второй пилот Сеничкина Ермолаев крутил в руках обгоревший остов пистолета и удивлялся:

– Как же его сдавать?

– Сунь в окошко Епихову, главному секретчику, и убегай – посоветовал Толя Юшков.

– А как же штамп? – не унимался Ермолаев.

– Штамп ставить некуда, задания на полет сгорели, так что не горюй, – с серьезной физиономией наставлял Юшков молодого пилота.

Дней пять просидели мы в Чумикане по туману и потом вылетели по своим маршрутам без документов без карт, без оружия. Единственным средством контроля полета остался барограф.