Агата Кристи - Бремя любви

• Название: Бремя любви
• Автор: Агата Кристи
• Жанр: Детектив

Последний из псевдонимных романов. Был написан в 1956 году. В это время ей уже перевалило за шестой десяток. В дальнейшем все свое свободное от написания детективов время писательница посвящает исключительно собственной автобиографии.

Как-то в одном из своих интервью миссис Кристи сказала:

«В моих романах нет ничего аморального, кроме убийства, разумеется». Зато в романах Мэри Уэстмакотт аморального с избытком, хотя убийств нет совсем. В «Бремени любви» есть и безумная ревность, и жестокость, и жадность, и ненависть, и супружеская неверность, что в известных обстоятельствах вполне может считаться аморальным. В общем роман изобилует всяческими разрушительными пороками. В то же время его название означает вовсе не бремя вины, а бремя любви, чрезмерно опекающей любви старшей сестры к младшей, почти материнской любви Лоры к Ширли, ставшей причиной всех несчастий последней.

Как обычно в романах Уэстмакотт, характеры очень правдоподобны, в них даже можно проследить отдельные черты людей, сыгравших в жизни Кристи определенную роль, хотя не в ее правилах было помещать реальных людей в вымышленные ситуации. Так, изучив характер своего первого мужа, Арчи Кристи, писательница смогла описать мужа одной из героинь, показав, с некоторой долей иронии, его обаяние, но с отвращением – присущую ему безответственность. Любить – бремя для Генри, а быть любимой – для Лоры, старшей сестры, которая сумеет принять эту любовь, лишь пережив всю боль и все огорчения, вызванные собственным стремлением защитить младшую сестру от того, от чего невозможно защитить, – от жизни.

Большой удачей Кристи явилось создание достоверных образов детей. Лора – девочка, появившаяся буквально на первых страницах «Бремени любви» поистине находка, а сцены с ее участием просто впечатляют. Также на страницах романа устами еще одного из персонажей, некоего мистера Болдока, автор высказывает собственный взгляд на отношения родителей и детей, при этом нужно отдать ей должное, не впадая в менторский тон.

Родственные связи, будущее, природа времени – все вовлечено и вплетено в канву этого как бы непритязательного романа, в основе которого множество вопросов, основные из которых: «Что я знаю?», «На что могу уповать?», «Что мне следует делать?»

«Как мне следует жить?» – вот тема не только «Бремени любви», но и всех романов Уэстмакотт. Это интроспективное исследование жизни – такой, как ее понимает Кристи (чье мнение разделяет и множество ее читателей), еще одна часть творчества писательницы, странным и несправедливым образом оставшаяся незамеченной. В известной мере виной этому – примитивные воззрения издателей на имидж автора.

Опубликован в Англии в 1956 году.

Перевод В. Челноковой выполнен специально для настоящего издания и публикуется впервые.

---

– О нет. Генри, так делать нельзя.

– Не понимаю почему. Как я сказал, это избавит от лишней суеты.

– Я еще не достигла нужного возраста. Мы же должны иметь разрешение Лауры на брак?

– Пожалуй да. Она твой опекун? Или тот старикан, как бишь его?

– Я точно не знаю. Болди – попечитель моего имущества.

– Беда в том, что Лауре я не нравлюсь, – сказал Генри.

– О, я уверена, что нравишься.

– Нет, не нравлюсь. Она ревнует.

Ширли встревожилась.

– Ты так думаешь?

– Она меня сразу невзлюбила. А я изо всех сил старался. – В голосе Генри прозвучала обида.

– Да, ты был очень мил. Но вообще-то мы обрушили это на нее очень внезапно, Генри. Мы знакомы всего – сколько? – три недели. Я думаю, нет ничего страшного в том, чтобы год подождать.

– Дорогая, я не хочу ждать год. Я хочу жениться на тебе сейчас – на той неделе, завтра. Ты хочешь за меня замуж?

– О Генри, хочу… хочу.

* * *

Мистер Болдок был приглашен отобедать с Генри. После этого Лаура с замиранием сердца потребовала у него отчета.

– Ну что вы о нем думаете?

– Ну-ну, потише. Как можно судить через стол? Хорошие манеры, не считает меня отсталым стариком, слушает почтительно.

– И это все, что вы можете сказать? Он подходит Ширли?

– Дорогая, в твоих глазах никто и никогда не будет достоин Ширли.

– Может быть, вы и правы… Но вам он понравился?

– Да, понравился. Я бы сказал, он приятный парень.

– Думаете, он будет ей хорошим мужем?

– О, так далеко я бы не пошел. Сильно подозреваю, что как муж он окажется неудовлетворительным в некоторых отношениях.

– Тогда мы не можем позволить Ширли выходить за него.

– Если она захочет выйти за него, мы не сможем ее остановить. И должен сказать, неудовлетворительным он станет не более, чем любой другой муж, какого бы она ни выбрала. Я не думаю, что он будет ее бить, или подсыплет яду в кофе, или станет публично оскорблять. Можно многое сказать в пользу мужа, если он приятный парень и имеет хорошие манеры.

– Знаете что я о нем думаю? Что он эгоист и безжалостный тип.

Болдок поднял брови.

– Не удивлюсь, если ты окажешься права.

– Тогда, значит?..

– Да, но ей нравится этот парень, Лаура. Очень нравится. До безумия. Молодой Генри, может, и не в твоем вкусе, честно говоря, и не в моем, но он – во вкусе Ширли. Вне всякого сомнения.

– Если бы она могла понять, что он такое! – воскликнула Лаура.

– Она это выяснит, – предсказал Болдок.

– Да, но будет поздно! Я хочу, чтобы она сейчас увидела, каков он!

– Осмелюсь доложить, ей это будет безразлично. Она намерена заполучить его.

– Вот бы ей куда-нибудь уехать… В Швейцарию, например. Но после войны все так трудно.

– Если спросишь меня, – сказал Болдок, – то никогда ничего хорошего не выходит из попытки помешать людям жениться. Заметь, я не беру в расчет серьезные причины; скажем, у него жена и пятеро детей, или припадки эпилепсии, или он разыскивается за растрату. Но сказать тебе, что произойдет, если ты отправишь ее в круиз, или в Швейцарию, или на остров в Тихом океане?

– Да?

Болдок уставил в нее указательный палец.

– Она вернется в компанию молодого человека того же склада. Люди знают, чего хотят. Ширли хочет Генри, а раз Генри ей недоступен, она будет смотреть по сторонам, пока не найдет такого, кто похож на Генри. Я то и дело встречал подобное. Мой лучший друг женился на женщине, которая превратила его жизнь в ад на земле. Она придиралась к нему, третировала, командовала, не давала ни минуты покоя, все только удивлялись, как он не зарубит ее топором. Но вдруг ему повезло! Она подхватила пневмонию и умерла! Через шесть месяцев он стал другим человеком. Несколько приятных женщин проявляли к нему интерес. Полтора года прошло, и что же он делает? Женится на еще большей ведьме, чем прежняя. Человеческая душа – потемки.

Он глубоко вздохнул.

– Так что, Лаура, перестань расхаживать с видом трагической королевы. Я уже как-то говорил тебе, что ты слишком всерьез воспринимаешь жизнь. Ты не можешь управлять жизнью людей за них. Юная Ширли сама будет копать свои грядки. И если ты меня спросишь – она может позаботиться о себе гораздо лучше чем ты о себе. Кто меня беспокоит, так это ты, Лаура. Как всегда…

Глава 4

Генри подчинился с таким же очарованием, с каким он делал все на свете.

– Ладно, Лаура. Пусть будет годовая помолвка. Мы в твоих руках. Полагаю, тебе очень трудно будет расставаться с Ширли, не имея времени привыкнуть к этой мысли.

– Это не…

– Нет? – Он поднял брови, и улыбка его стала слегка ироничной. – Для тебя Ширли – единственное сокровище, верно?

Его слова оставили у Лауры тягостное ощущение.

Генри уехал, и потянулись нелегкие дни.

Ширли не ожесточилась, а отдалилась. Она была угрюмой, беспокойной, и, хотя, открыто не проявляла возмущения, от нее исходил упрек. Она жила ожиданием почты, но почта не приносила успокоения.

Генри был не мастер писать письма – какие-то обрывки, каракули.

«Дорогая, как дела? Я очень скучаю по тебе. Вчера участвовал в скачках на дистанцию. Ничего путного не вышло.

Как там дракониха? Вечно твой. Генри».

Иногда писем не было целую неделю. Однажды Ширли съездила в Лондон, у них была короткая встреча, оставившая чувство неудовлетворенности. Он отказался от приглашения Лауры, переданное Ширли.

– Я не желаю приезжать на выходные и прогуливаться с тобой под неусыпным оком Лауры. Не забывай, что Лаура всячески старается настроить тебя против меня.

– О Генри, да ничего подобного! Она о тебе вообще не упоминает.

– Видно, надеется, что ты сама забудешь.

– Это невозможно!

– Ревнивая старая кошка.

– О Генри, Лаура такая милая.

– Только не для меня.

Ширли вернулась домой несчастная и безутешная.

Вопреки себе Лаура начала терзаться.

– Почему бы тебе не пригласить Генри на уик-энд?

Ширли мрачно ответила:

– Он не хочет.

– Не хочет приезжать? Как странно.

– Ничего странного. Он знает, что ты его не любишь.

– Я люблю его. – Лаура старалась говорить убедительно.

– О Лаура, не сочиняй!

– Я считаю, что Генри очень привлекательный человек.

– Но не даешь нам пожениться.

– Ширли… это не правда, я только хочу, чтобы ты полностью была уверена.

– Я уверена.

– Все потому, что я тебя очень люблю! Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку! – в отчаянии воскликнула Лаура.

– Что ж, тогда не люби меня. Я не хочу такой беспредельной любви. А правда в том, что ты ревнуешь.

– Я? Ревную?

– Ревнуешь к Генри. Ты не хочешь, чтобы меня любил кто-нибудь кроме тебя.

– Ширли!

Лаура побледнела и отвернулась.

– Ты хочешь, чтобы я вообще не выходила замуж.

Лаура пошла прочь, напряженно выпрямившись, Ширли догнала ее и стала горячо извиняться.

– Дорогая, я не хотела этого сказать, я чудовище. Но ты так всегда настроена против Генри…

– Потому что я чувствую, что он эгоист. – Лаура повторила то, что говорила Болдоку. – Он недобрый. Я же чувствую, что он может быть безжалостным.

– Безжалостным, – задумчиво повторила Ширли, ничуть не удрученная. Да, Лаура, тут ты права. Генри может быть безжалостным.

Она добавила:

– Это меня в нем тоже привлекает.

– Но подумай, если ты заболеешь, если попадешь в беду, будет ли он о тебе заботиться?

– Не так уж я хочу, чтобы обо мне заботились. Я сама в состоянии о себе позаботиться. А за Генри не беспокойся. Он меня любит.

«Любит? – подумала Лаура – А что такое любовь? Бездумная жадная страсть мужчины? И у Генри тоже? Или я и вправду ревную?»

Она осторожно высвободилась из цепких объятий Ширли и ушла, глубоко потрясенная.

«Может быть, я и правда не хочу, чтобы она выходила замуж? Не за Генри, а вообще? Сейчас я так не думаю, но потому, что нет никого другого, за кого бы она стремилась замуж. Если бы такой человек появился, чувствовала бы я так же, как сейчас: „Только не он, только не он!“? Правда ли, что я слишком сильно люблю ее? Болди меня предупреждал… Я слишком люблю ее и потому не хочу, чтобы она выходила замуж, уезжала, удерживаю ее при себе, не хочу отпустить… Что я, в сущности, имею против Генри?

Ничего. Я его не знаю, никогда не знала. Он остался тем же, чем был вначале, – незнакомцем Все, что я знаю, – это что он не любит меня. И он, возможно, прав».

На следующий день Лаура встретила Робина Гранта, выходящего из викариата. Он вынул изо рта трубку, поздоровался и зашагал с ней рядом. Сообщив, что вчера был в Лондоне, он небрежно обронил:

– Видел Генри. Он ужинал с роскошной блондинкой.

Очень красивой. Не говори Ширли.