Валентин Маслюков - Жертва

• Название: Жертва
• Автор: Валентин Маслюков
• Издательство: Время
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-9691-0062-5

Вторая книга романа-эпопеи «Рождение волшебницы» продолжает историю героев, с которыми вы могли познакомиться в книге «Клад». Это роман о любви и просто роман как таковой: населяющие его пространство воины и принцессы, лукавые вельможи, ученые чудаки, мальчишки и даже оборотни — живые люди во всей их человеческой сложности. Потерявшая близких, не имеющая ни поддержки, ни руководства юная волшебница Золотинка и обреченный на одиночество княжич Юлий пытаются выплыть в житейском море, рок сталкивает их, как кажется, лишь для того, чтобы посмеяться…

---

Золотинка тяжело дышала.

Юлий ожидал у борта, бледный, с застывшей улыбкой наблюдая торжество соперника.

Нута медленно опустилась на престол и стиснула руки, сгибая проволочный венец.

— На всякого победителя, — заметил Рукосил, возвращая лук дворянину, — найдется новый, еще более удачливый и ловкий. Так что не следует испытывать судьбу, никому не советую. Если уж послала она тебе удачу, держи ее крепко и не хорохорься. Впрочем, — надменно усмехнулся он, — я и сам, наверное, не благоразумнее других и не могу избежать соблазна испытать свое счастье на прочность. Что поделаешь. Так что… — он оглядел собрание, — я обращаюсь ко всем, кто меня слышит. Если найдется среди вас истинный боец, твердая рука, кто примет вызов… — говорил он передразнивая Юлия.

— Я принимаю! — сдержанно выкрикнула Золотинка.

Тишина настала такая, словно Золотинка сказала нечто стыдное. Больше всех опешил сам Рукосил. Первый раз открытым взглядом, забывшись, смотрел на раскрасневшуюся с поднятой головой девушку Юлий.

— Но, принцесса, — молвил наконец Рукосил, возвращаясь к снисходительным ухваткам, — простите, я не могу вступить с вами в настоящую честную борьбу!

Вот именно, подлец и мошенник! — подумала Золотинка. И сказала:

— Раз так, признавайте поражение и становитесь на колени.

Рукосил потемнел. Он понял ловушку и до всех дошло, что Золотинка заслонила собой Юлия. Чем бы ни кончилось столкновение между конюшим и принцессой Септой, Юлий так или иначе оставался в стороне, он не был уже последним участником состязаний.

Понял это и Юлий, что-то пытался возражать, но Золотинка лишь отмахнулась. Вызов Рукосила ко всем, кто его слышит, давал ей право распорядиться собой. Она уж сделала шаг и не оглядывалась.

Рукосил все еще колебался, полагая, что может выбирать любой удобный ему исход. Но и у Рукосила не было никакого выбора, о чем он еще не знал.

— Ладно! — он прищурился. — Становитесь к рубежу, принцесса. Если вы когда-нибудь держали в руках боевой лук…

— Держала! — заверила его Золотинка столь звонко, с таким ослепительным нахальством, что Рукосил на мгновение смешался, заподозрив неладное.

— Я позволю вам на каждый мой выстрел три, считая три за один. Достаточно будет одного попадания…

— Если уж я тут слабейшая сторона, — резко возразила Золотинка, — то я сама и поставлю условия.

Рукосил опять сбился.

— Извольте. Извольте! Как вам угодно. Я заранее все принимаю.

— Тогда вот что, — продолжала Золотинка, сбавив напор, словно заколебавшись. — Тогда вот что… ну, дайте лук что ли…

Ей сунули первый, что пришлось, — роговой. Она попробовала его натянуть, неловко оттягивая на себя тетиву, и с некоторым смущением оглянулась:

— Другой есть?

Кто-то, не удержавшись, фыркнул. Рукосил не позволил себе ничего, кроме самой короткой усмешки. Щекам Юлия вернулись краски, слишком жгучие, пожалуй, — он горел.

— Не знаю… ладно, — пробормотала Золотинка, оглядываясь, кому возвратить лук. Потом с нарочитой застенчивостью подобрала подол и начала подтыкать его за наборный пояс вокруг бедер. Когда она окончательно задрала платье, заткнувши его пышными неровными складками, ноги обнажились выше колен до самых подвязок. Лица девиц окаменели, тогда как стрелки, напротив, переменились в лице. Не избежал общей участи и Рукосил — запнулся взглядом. У принцессы были ровные коленки и крепкие, сильные икры, туго обтянутые чулками.

— Простите, сударь! — сказала Золотинка, удачно сочетая дрогнувший от неловкости голос с достаточно наглым взглядом. — Мне пришлось это сделать, чтобы уменьшить ваши природные преимущества и без того большие. — Помолчав, чтобы убедиться, что двусмысленная фраза понята именно так, как должна быть понята, то есть превратно, добавила: — Выберем цель потруднее! Что нам мертвая деревяшка!

Захваченный врасплох, Рукосил не сразу подхватил мысль:

— Голуби?

— Что, можно найти голубей?

— Ну, пришлось бы поискать, — угодливо заметил кто-то из ближних, не вовсе отвергая такую возможность.

— Тогда что? — задумалась Золотинка, озираясь. — Вот! Извольте глянуть, сударь! — Она поманила Рукосила ближе к борту.

В насквозь просвеченной высоким солнцем, но взволнованной веслами воде скользили неуловимые тени.

— Но ничего ж не видно, — протянул Рукосил, на этот раз действительно сбитый с толку.

— Становой якорь отдать! — громко крикнула Золотинка в сторону, где распоряжался кормчий. — На веслах шабаш!

Рукосил осторожно коснулся лба и посмотрел на соперницу как-то по-новому. С вопросом.

Крепкий мужской голос повторил Золотинкины приказания. Полуголые гребцы, наваливаясь по пять человек сразу на тяжелые, залитые свинцом весла, принимались вынимать их из уключин и заносить лопастями к носу. Споро бросили якорь. Как Золотинка и рассчитала на левом якоре по мере того, как травили канат, насад понемногу сносило к берегу на светлое песчаное мелководье. Тут было сажени полторы, если не меньше.

Водная гладь устоялась. Ввиду пронизанного солнечными отсветами дна ходили двойные тени — тень рыбины и тень этой тени на песке. По всему борту, то есть по всей кормовой половине насада, где не было скамеек для гребцов, густо привалила толпа, так что судно ощутимо накренилось.

— Приступим. — Золотинка подняла тисовый лук, велела окружающим расступиться, чтобы не толкнули под локоть, и резко, оставив дурашливые ужимки, натянула оружие. Со звоном спустив тетиву, бросила вверх пясть с раскинутыми пальцами — в глубине вод забилась сраженная тень. Извиваясь, взмыла она к поверхности, быстро слабея, взметнула брызги и погрузилась. Это был средних размеров окунь, насквозь пробитый стрелой.

— Всплывет ниже по течению, — сказала Золотинка.

Не поворачивая головы, Рукосил настороженно покосился на девушку. Он молчал.

— Из пяти выстрелов, — сказала Золотинка. — Вес и размеры добычи не учитываются. Только количество. Проигравший становится на колени и все, как условленно.

Не дожидаясь, имеет ли что сказать Рукосил, она приладила стрелу. С лица ее сошло всякое иное выражение, кроме предельной сосредоточенности, глаза сузились, губы сложились жесткой складкой. Шурх! — внезапно стрела пронзила воду и тотчас, как сломленная, забилась тень. Золотинка не сознавала, не помнила себя, вся была со стрелой, без колебаний нацеленной… И с рыбой, которая повелительным окриком Золотинки сама бросалась под выстрел.

То, что делала Золотинка походило больше на бойню. Раз за разом сражала она покорно идущие на погибель тени — без промаха… Опомнилась, когда расслышала, что за спиной ее хором говорят: восемь!

В глазах соперника Золотинка увидела, какие восемь, что за восемь. Восемь безжалостных поражений подряд. Всё! Она отдала лук, высвободила края платья из-за пояса и спустила подол.

Рукосил мешкал, словно не зная, за что приняться.

— Постойте, сударь! — Амадео пробирался в толпе придворных. — Вы когда-нибудь стреляли по воде?

— Никогда. — Рукосил с готовностью остановился.

— Нельзя метить в рыбу, вы никогда не попадете.

— Вот как?

— Рыба как бы в другом месте, не там, где есть. Она ближе, чем кажется, нужно метить в пустоту. Впрочем, давайте я покажу.

Амадео принял лук и снова принялся толковать, но, похоже, он и сам представлял себе дело лишь в общем виде. Предположение подтвердилось: Рукосилов доброхот пустил стрелу и самым прискорбным образом покраснел. Чтобы попасть, мало было знать, надо было еще и уметь, каждый случай требовал особого расчета, который Золотинка проделывала почти не задумываясь, а для неопытного стрелка это была задача большей частью неразрешимая. И уж конечно, Золотинка не собиралась объяснять двусмысленное поведение рыб, которые покорно замирали под выстрелом.

— Ну вот так вот, примерно, попробуйте! — неловко закончил Амадео, возвращая лук.

По бледному лицу Рукосила, Золотинка увидела, что волшебник никогда не занимался такими пустяками, как приручение рыбьей воли. Не бог знает какая сложная штука, но и она требует навыка!

Все же Рукосил еще не верил, что ни разу не попадет. Обманчивая близость цели, соблазн случайной удачи не оставляли его. И, может быть, если бы Рукосил, не мошенничая, садил свои стрелы вовсе не целя, наугад, то случай оказался бы к нему милосерден. А он же все метил, метил и с бранным вскриком всаживал стрелу в бесплодное колыханье вод. Казалось бы, после того, как Амадео растолковал все сложности упражнения, не было особого позора в том, чтобы промазать, — до помрачения доводила Рукосила раз за разом ускользающая удача. Когда счет промахов перевалил за пять, придворные благоразумно умолкли. Охваченный бессмысленной злостью, Рукосил продолжал стрелять, и страшно было посмотреть на его искаженное лицо.