Дин Кунц - Мистер убийца

• Название: Мистер убийца
• Автор: Дин Кунц
• Жанр: Фэнтези

У писателя-детективщика Марти Стиллуотера неожиданно появляется двойник, который считает Марти самозванцем, занявшим его место в семье, жизни. И начинается погоня в борьбе за выживание, в которой человеку противостоит универсальный убийца – вышедший из-под контроля биоробот.

---

Киллера мучает голод. Он не спал с ночи пятницы, проехал в ненастье на огромной скорости полстраны, провел полтора эмоционально насыщенных часа в доме Стиллуотеров, представ перед своей судьбой. Но теперь запасы его энергии иссякают. У него дрожат колени, и его качает.

На кухне он делает набег на холодильник, складывая еду на дубовый обеденный стол. Он берет несколько пластинок швейцарского сыра, полбатона хлеба, несколько соленых огурцов, большой кусок бекона. Он ест беспорядочно смешивая все это, не потрудившись сделать бутерброды или поджарить бекон. Ест быстро и жадно, не обращая внимания на хорошие манеры, пропихивая все это большими глотками холодного пива и обливая пеной подбородок. Он хочет так много успеть, прежде чем вернутся домой жена и девочки. Он не знает, когда точно их ждать. Сало жуется с трудом, и поэтому он периодически зачерпывает майонез из банки с широким горлом, а потом слизывает его со своих пальцев, чтобы увлажнить рот и проглотите очередную порцию еды. Он заканчивает трапезу, съедая два больших куска шоколадного торта, запивая их пивом "Корона", затем поспешно убирает мусор бумажными полотенцами и моет над раковиной руки.

Теперь он в порядке.

С фотографией в руках он возвращается на второй этаж, переступая через две ступеньки. Он направляется в спальню взрослых и включает там оба ночника.

Какое-то время он смотрит на двуспальную кровать, взволнованный перспективой заниматься здесь любовью о Пейдж. Когда делаешь это с той, которая тебе по-настоящему нравится, это называется "заниматься любовью".

А она ему действительно нравится.

Она должна ему нравиться.

В конце концов, она ведь его жена.

Он знает, что у нее красивое лицо с полными губами, правильным овалом и веселыми смеющимися глазами. Но он не может сказать многого о ее фигуре, ведь на фотографии она не видна. Он представляет себе ее полную грудь, плоский живот, длинные ноги красивой формы, и в нем нарастает желание быть с ней, иметь ее.

Он подходит к туалетному столику, открывает ящики, пока не находит ее нижнее белье. Он гладит рукой коротенькую нижнюю юбку, шелковистые чашки бюстгальтера. Достав из ящика шелковые трусики, он погружает в них лицо, часто и глубоко дыша и повторяя шепотом ее имя.

Заниматься любовью в корне отличается от потного секса, который он практиковал с девчонками, подцепленными в барах. Это всегда заканчивалось тем, что он чувствовал себя опустошенным, озлобленным, отчужденным, так как его безумное желание настоящей близости оставалось неудовлетворенным. Несбывшиеся желания рождают гнев, гнев ведет к ненависти, ненависть порождает насилие, а насилие иногда успокаивает. Но эта схема неприменима к ним с Пейдж, так как он принадлежит ей, как никому другому. Она сумеет удовлетворить его желание. Они достигнут такого единения, какое он раньше даже представить себе не мог, сольются в блаженстве в единое целое, достигнут духовного и физического совершенства. Все это он видел в бесчисленных фильмах. Тела купаются в золотом свете, экстаз, ощущение неописуемого счастья, возможного только тогда, когда существует любовь. После всего ему не нужно будет убивать ее, ведь их сердца будут биться в унисон, как одно большое сердце, все его желания будут полностью удовлетворены и не будет необходимости убивать вообще кого бы то ни было.

Перспектива романа с Пейдж захватывает дух.

– Я сделаю тебя счастливой, Пейдж, – обещает он ее портрету.

Вспомнив, что не купался с субботы, и желая быть чистым для Пейдж, он кладет ее шелковые трусики назад, в стопку белья, закрывает ящик столика и направляется в ванную комнату принимать душ.

Там он снимает с себя одежду, взятую у седовласого пенсионера Джека в Оклахоме, в воскресенье, двадцать четыре часа тому назад. Скомкав каждый предмет в компактный шар, он запихивает одежду в специальную корзину для грязного белья.

Он входит в просторную кабину душа. Вода в меру горяча. Намыливается. И вскоре клубы пара вокруг него наполняются пахучим цветочным ароматом.

Обсушив тело желтым полотенцем, он ищет в шкафчике принадлежности мужского туалета. Находит шариковый дезодорант, расческу, которой зачесывает мокрые волосы назад. Бреется электрической бритвой, одеколонится и чистит зубы.

Теперь он чувствует себя новым человеком.

На мужской половине большого платяного шкафа он находит хлопчатобумажные трусы, синие джинсы, сине-черную фланелевую рубашку, спортивные носки и пару кроссовок "Найк". Все сидит на нем как нельзя лучше.

Он чувствует себя дома великолепно.

Пейдж стоит у окна и наблюдает, как ветер гонит с запада серые облака. Темнеет. На дома, еще недавно утопавшие в лучах солнца, надвигается тень.

***

Офис Пейдж находился на шестом этаже и состоял из трех комнат.

Из двух больших окон открывался не очень вдохновляющий вид: дорога, торговый центр, притертые друг к другу крыши домов. Конечно, ее бы больше устроил вид на океан или пышно цветущий сад, но это означало бы более высокую арендную плату.

Тогда Марти только начинал свою писательскую карьеру, и главным кормильцем в семье была Пейдж.

И даже сейчас, когда к Марти пришел успех и появились солидные доходы, которые обязывали ее арендовать более престижный офис в новом районе, она медлила, считая это неблагоразумным. Даже благополучная, процветающая литературная карьера не гарантирует стабильного заработка. Если, скажем, заболевает хозяин зеленой лавки, его служащие продолжают продавать апельсины и яблоки в его отсутствие. В случае болезни он, Марти, уже не сможет содержать семью.

А Марти болен. И, возможно, серьезно.

Нет, она не будет думать об этом. Они ничего еще не знали наверняка. Беспокоиться понапрасну было свойственно той, прежней Пейдж, до того, как она встретила Марти. Теперь ей нужны были только факты.

– Пользуйся моментом, – любил повторять ей Марти. Он был прирожденным, доктором. Иногда ей казалось, что он сумел научить ее большему, чем курсы, которые она посещала, чтобы защитить диссертацию по психологии.

"Пользуйся моментом".

По правде говоря, вся эта суматоха за окном действовала на нее бодряще. Если раньше она была настолько предрасположена к унынию, что даже плохая погода могла сказаться на ее настроении, то все эти годы, проведенные с Марти, его непоколебимый оптимизм, научили ее видеть своеобразную красоту даже в надвигающемся шторме.

Она родилась и выросла в доме, лишенном тепла и любви, в котором было уныло и холодно, как в ледяной арктической пещере. Но она давно уже забыла об этих днях.

"Пользуйся моментом".

Она посмотрела на часы и задвинула портьеры, так как два ее следующих клиента, скорее всего, окажутся восприимчивыми к плохой погоде.

Когда окна были зашторены, в помещении было уютно, как в гостиной частного дома. Стол с книгами и папками находился в третьей комнате, посетители обычно не видели их. Обычно она встречалась с ними в этой уютной комнате. Цветочный рисунок дивана с множеством разбросанных по нему подушек успокаивал, а три обтянутых ворсистой тканью кресла были настолько просторны, что позволяли юным гостям свернуться в них калачиком, а при желании даже сесть в них с ногами. Лампы цвета морской волны отбрасывали мягкий теплый свет, мерцающий на безделушках в конце стола и глазури фарфоровых статуэток в витрине серванта красного дерева.

Пейдж обычно предлагала горячий шоколад и сладости либо печенье с холодной кока-колой, что значительно облегчало общение, как будто они находились в гостях у бабушки. Так, по крайней мере, выглядел дом бабушки, пока она не начала делать пластические операции, исправлять недостатки фигуры методом липотомии, не развелась еще с дедушкой, не начала ездить одна в круизы в Кабо-Сан-Лукас или летать в Лас-Вегас на уик-энд со своим молодым приятелем.

Большинство клиентов в свой первый визит удивлялись, не найдя собрания сочинений Фрейда, кушетки для осмотров и чересчур серьезной атмосферы, царящей обычно в офисе психиатра. И даже после того, как она напоминала им, что она не психиатр и вообще не доктор в медицинском смысле этого слова, а консультант по психологии, имеющая степень и рассматривающая их как "клиентов", а не как "пациентов", как людей с коммуникативными проблемами, а не с неврозами и психозами, они все еще смущались первые полчаса или около того. Но постепенно обстановка и, она хотела верить, ее подход, брали свое и клиенты расслаблялись.

На два часа у Пейдж была назначена последняя в этот день встреча с Самантой Ачесон и ее восьмилетним сыном Сином. Первый муж Саманты, отец Сина, умер вскоре после того, как мальчику исполнилось пять лет. Два с половиной года назад Саманта вновь вышла замуж, и тут начались поведенческие проблемы у Сина. Они, по сути дела, начались в день свадьбы. Мальчик почему-то был уверен, что мать предала его умершего отца, а также может когда-нибудь предать и его. Вот уже пять месяцев два раза в неделю Пейдж встречалась с мальчиком, завоевывая его доверие, налаживая общение с ним, включая в спектр обсуждения такие категории, как боль, страх, гнев, которые он не мог обсуждать со своей матерью. Сегодня впервые в их беседе должна принять участие Саманта, что было значительным шагом вперед и свидетельствовало о том, что в поведении мальчика наметился явный прогресс, если он был готов рассказать матери то, чем делился со своим консультантом.