Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 2)

• Название: Африка грёз и действительности (Том 2)
• Автор: Иржи Ганзелка
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1956

Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд — известные чехословацкие путешественники.

Для быстрого восстановления утраченных во время войны внешнеторговых связей Чехословакии друзья предложили предпринять поездку по ряду зарубежных стран. В настоящий комплект вошли книги, которые отражают историю и быт той или иной страны, а также впечатления путешественников от посещения этих мест.

---

Остается еще разрешить последний вопрос: как мы будем договариваться с пигмеями и как с ними подружиться? Простое вторжение в их деревню для европейца опасно. Мы попросили совета у старой бельгийки, хозяйки небольшого пансиона в Бени.

— В таком случае, друзья мои, у вас есть только одна возможность. Я вам помогу отыскать негра из племени, которому подчинены ближайшие пигмейские деревни. Он работает здесь на постройке дороги и мог бы вам помочь. Кроме суахили, он говорит еще на языке пигмеев и знает самые необходимые французские выражения.

— Когда он сможет прийти?

— Может быть, завтра перед рассветом. Вам придется встать пораньше.

— А какие подарки захватить для пигмеев? Ведь надо же хозяевам что-нибудь принести… Деньги они возьмут?

— Особого удовольствия вы им этим не доставите. Монет они на шее не носят, а банкноту повесили бы на стенку в хижине, как картину. На что им деньги в первобытном лесу? Возьмите с собой побольше кристаллической соли и запас сигарет!

— Мирек, сигареты — это я еще понимаю, но соль килограммами, зачем?

— Что вы говорите, господа?

— Простите, но зачем нам брать с собой соль?

— Возьмите, возьмите, прошу вас. Вот эту полную миску. Увидите, как она вам пригодится!

Среди карликов бамбутти

На рассвете мы едем по дороге, ведущей на север, к суданской границе. На задних сиденьях вместо горы чемоданов поместился местный переводчик, обложенный запасом розовых кристаллов соли и пачками сигарет.

Над всем краем величественно царят покрытые снегом вершины Рувензори, на миг открывшиеся нашим взорам на востоке среди крон гигантских деревьев девственного леса. Далеко позади остались последние плантации чудесных масличных пальм с порозовевшими на утренней заре листьями.

И прежде чем солнце взошло над сверкающими вершинами Рувензори, на нас повеяло влажным дыханием первобытного леса, едва тронутого рукой человека. В листве деревьев, увешанных тысячами цветов паразитических растений и лиан, просыпаются стаи пестрых птиц. Предостерегающий крик, поднятый попугаями, вспугнул стадо обезьян, повисших на сети лиан.

Боязливые полунагие негры разбегаются с дороги, едва завидя вдалеке нашу машину.

Наконец мы остановились на краю дороги и покинули «татру» в тени гигантского дерева. С обеих сторон дорогу окаймляет непроходимая на вид стена девственной растительности. Проводник минуту стоит в нерешительности, оглядываясь, и вдруг откидывает рукой сплетение ветвей у дороги. Под ним обнаружилась узенькая тропинка. Мы не могли отделаться от странного волнения, когда нас охватил сумрак первобытного леса.

Долго, долго мы идем, спотыкаясь о корни и гниющие стволы, уклоняясь от низко свисающих ветвей и стараясь уберечь камеры от повреждения. В сплетении растений можно продвигаться лишь шаг за шагом. Только изредка удается разглядеть кроны старых лесных великанов, увешанных клочьями мха. Короткий отдых на маленькой поляне, куда проникает немного свежего воздуха. Хоть на миг можно выпрямить согнутую, усталую спину. На глянцевитых листьях бананов еще сверкает утренняя роса. Откуда-то из лесной чащи послышались человеческие голоса, но только на один миг. И опять — только шорох утреннего ветерка высоко в кронах, к которому примешиваются тысячи птичьих голосов да отдаленные звуки барабана.

Еще полчаса трудного пути по лесной тропинке. Проводник сразу останавливается.

— Бамбутти близко, бвана. Я вперед. Отдам соль. Сказать вождю, пришли люди из далекой земли.

— Мы пойдем потихоньку вперед. Позови нас, когда о нас доложишь!

— Ндио, бвана.[56] Парень исчез в зарослях.

Шаг за шагом пробираемся мы вперед. Через четверть часа недалеко впереди послышался голос нашего проводника. Мы пошли быстрей. Вскоре сквозь зелень засиял яркий солнечный свет и перед нами открылась просека. Столб синеватого дыма поднимался над очагом к верхушкам деревьев. По краю поляны раскинулись шесть хижин, сплетенных из прутьев и сухих банановых листьев.

Нерешительно, недоверчиво приближаются к нам два старых карлика. Они почти голые. Только вокруг бедер у них виднеются обрывки рваной тряпки. Низкие морщинистые лбы, плоские носы, на подбородках редкая щетина. Это вождь с деревенским старостой. Ростом они не выше 135 сантиметров. Соль, которую мы дали проводнику в дорогу, сыграла свою роль.

Страх и недоверие исчезли, как только представители племени заметили в руках у нас еще одну миску с солью. Они подбежали к нам. Тут уже и другиепигмеи один за другим стали показываться из зарослей. На минуту нам делается очень неловко. Трудно освоиться с мыслью, что детские фигурки вокруг — это взрослые люди, отцы и матери семейств, и что живут они вот в этих кучках листьев, едва достигающих нам до груди.

Пигмеи через несколько минут осваиваются с нами, с фотоаппаратами и с жужжащей камерой. Маленькие мамы спокойно продолжают кормить грудью своих младенцев; сморщенная старуха возится с охапкой дров у своей хижины; мужчины с любопытством изучают камеру, любуются на своих друзей и детей в видоискателе «флексарета», нажимают затвор «этареты». Вначале они были очень сдержанны, но понемногу оттаивают и в конце концов камеры вызывают в них детский восторг и радость. Мы жертвуем ради этого куском ленты и идем на риск, что они повредят нам аппараты, но нам хочется заснять несколько хороших документальных кадров, а для этого необходимо, чтобы пигмеи перестали бояться незнакомой вещи, глядящей на них стеклянным глазом.

Потом началась погоня за снимками. Полчаса жужжала камера и щелкали затворы аппаратов. Мы совершенно забыли о времени, но вдруг заметили у всех пигмеев какое-то беспокойство и охлаждение. Они перестали так охотно позировать и начали уклоняться. Только теперь мы увидели, что они беспрерывно жадными глазами посматривают на миску с солью.

Мы их поняли. Едва мы убрали аппараты и взяли в руки миску, как бамбутти окружили нас, кто с банановым листом, кто с гладким куском коры в руке. Мы оделяем всех горстями соли. Пигмеи с жадностью набирают соль с листа в руку, с наслаждением облизывают большие кристаллы, а мелкая соль хрустит у них на зубах.

Достаем из карманов пачки сигарет. Нас снова окружают. Предлагаем сначала сигарету вождю и зажигаем спичку, чтобы дать ему прикурить первому. Спичка хоть и произвела сильное впечатление, но догорела зря. Вождь разломил сигарету пополам, засунул обе половинки в рот вместе с бумагой, отправил туда же кристаллик соли и остался очень доволен угощением. Соленая сигарета вместе с бумагой пришлась ему по вкусу. Угощаем всех остальных. Предлагаем и денег, но никто их не берет. Пигмеи с довольным видом жуют и глотают сигареты как самое лучшее лакомство. Вот когда во всей деревне воцарилось полное удовлетворение!

Неожиданно за нами раздался грубый мужской голос, хриплый, но сильный. Никогда бы не подумали, что им обладает маленький вождь. К нему присоединились все мужчины деревни, а еще через минуту они с ужасным ревом уже прыгали вокруг нас. Танец и «пение» были выражением радости и благодарности. А потом все мужчины проводили нас по лесной тропинке до самой машины…

День с пигмеями

— Нам еще далеко, Мтото?

— Еще минутку, бвана. Мотока[57] тебе придется оставить на дороге. В деревню пешком по старой дороге слонов.

— А идти нам долго придется?

— Столько, сколько до той, где мы были, и еще столько.

Узкая лесная дорога, отделившаяся от шоссе за несколько километров от этого места, кончается у границы леса. Это вспомогательная дорога, по которой доставляются на шоссе дорогие сорта древесины. Еще раз прощаемся с машиной и уходим по широкой слоновьей тропе. Хоть до этой деревни идти значительно дальше, чем до первой, но дорога легче, и мы идем быстро. Не приходится ни бороться с лианами, ни перелезать через поваленные стволы, ни скользить по гниющим ветвям или корням. Уже по дороге мы прошли через маленькую деревеньку пигмеев. Теперь впереди нас гуськом шагают почти все ее обитатели-мужчины. В руках у них копья, через плечо луки, обтянутые кожей с обезьяньих хвостов.

В этой деревне нам не пришлось так торжественно обставлять наше знакомство. Здешние карлики уже не раз встречались с белыми и привыкли к ним.

Наконец мы подошли к краю большой поляны, окруженной хижинами, похожими на кучки сухих листьев. Большая пигмейская деревня. Нас встречает вождь племени, торжественно облаченный в старый жилет, символ своего звания.

Деревенский староста сразу же после первых приветствий огорошил нас требованием уплатить ему 200 франков за осмотр деревни и киносъемку. Правда, позднее мы установили, что ни он и никто другой в деревне не имеют никакого представления о числах и деньгах. У него одинаково довольное выражение лица, назвать ли ему цифру две тысячи или двадцать. Все числа он называет по-французски. Переводчик объяснил нам, что здесь недавно побывала группа бельгийских ученых, у которых бамбутти научились французским обозначениям числительных; в их представлении эти слова ассоциировались с красивыми картинками. Значение слов «банковский билет» они не знают, просто некоторые из этих странных французских слов для них связаны с приобретением красивой картинки, которая так хорошо выглядит на сплетенной из прутьев стене хижины, пока ее не размочит первый дождь.