Роберта Джеллис - Меч и лебедь

• Название: Меч и лебедь
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Попурри
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-6230-02-0

Леди Кэтрин потеряла в одно мгновение и отца, и мужа. Однако английский король Стефан не утруждает себя утешениями — для него Кэтрин лишь военный трофей. Не испросив согласие несчастной молодой вдовы, король решает подарить ее вместе со всем ее огромным наследством своему верному соратнику. У Кэтрин нет выбора, ведь, несмотря на постигшую ее трагедию, она полна страстного желания жить! Она знает, что красива и что у нее есть шансы спасти себя, надо лишь заманить своего нового супруга в сети любви и обеспечить безопасное существование с этим грубым, но честным человеком.

---

— Чтобы поднять восстание!

Безысходная грусть появилась в глазах Стефана, но он улыбнулся вновь.

— Пока они здесь, мы по крайней мере знаем, что они замышляют. В прошлый раз, когда я прогнал их со двора как предателей, они оставили притворство и подняли против нас войска. Не следует тебе всегда выискивать отрицательные стороны. Может быть, если мы будем великодушны и простим их, в этот раз они не нарушат клятвы.

Юстас приоткрыл рот, чтобы возразить, но промолчал. Его переполняли горький стыд и страдание, которое невозможно высказать словами. Его отец, как всегда, полон несбыточных надежд, видит только хорошее в людях и снова обманывается. Его надувают, играют на его чувствах, а он не становится мудрее. Что за радость быть сыном короля Англии, сыном короля, но не наследником престола. Даже это упустил отец, пообещав при всех сделать Генриха наследником, тайно надеясь, если только Стефан способен сделать что-то тайно из-за своей чрезмерной открытости, обойти данное обещание. И все это знают! Что за радость быть сыном того, кто мог бы стать самым могущественным и почитаемым человеком в стране, а превратился в постоянный объект насмешек.

Глаза Юстаса наполнились слезами. Если бы отец умер — эта излюбленная тема для анекдотов в Англии, этот король, который не был королем, — сильная рука с помощью наемников могла бы сплотить королевство в мощный кулак. Нужно только вырвать с корнем главный оплот мятежников — Честер, Херефорд и Глостер. Сейчас это было бы нетрудно. Когда все мятежники собрались здесь, при дворе, — кинжал под покровом ночи, «случайная» стрела на охоте, яд в кубок — и все готово. Однако тысячу раз бесчестный, нарушавший свои обещания отец называет такие мысли низкими. Никто не осмелился бы назвать Юстаса бесчестным, если бы его отец был мертв.

Тем временем Стефан дал знак писцам удалиться. Если Юстасу неприятно слышать об этих распоряжениях, их можно будет сделать в другом месте и в другое время. Слишком горяча сейчас кровь мальчика из-за Рэннальфа, глупо его мучить. Стефан некоторое время молча изучал лицо сына, а потом встал и с любовью обнял его.

— Возлюбленный мой сын, не давай своим страданиям вызывать гнев против меня. Я не всегда поступаю правильно, но стремлюсь только к хорошему.

Мгновение Юстас был безучастным в его объятиях, но лишь мгновение. Он обнял отца, неистово прижал его к себе, как бы защищая, и разразился рыданиями.

— Ну-ну, сын мой, отчего ты плачешь?

— Я боюсь, отец, боюсь самого себя, У меня такие мысли! Не знаю, какое зло овладевает мной. Я не хочу, чтобы ты умер раньше меня!

— Дитя мое, — утешал Стефан, стараясь не выдать своего потрясения услышанным, — на то воля Господа, веление природы, что отцы должны умирать раньше сыновей. Если ты любишь меня, не желай мне величайшей скорби, которую знает человек. Любую потерю я могу вынести, только не потерю детей. Когда умер твой брат, это было давно, но мое сердце до сих пор обливается кровью. Я подумал, что, если такое случится еще раз, я этого не переживу. — Стефан сильнее прижал к себе сына. — Не глупы ли мы? В прошлом году мы весело прощались, собираясь на войну. А сейчас, когда царит мир, плачем и говорим о смерти. Выйдем наружу, а то мы засохнем от сидения взаперти.

* * *

Королева в эту минуту чувствовала то же самое, что и муж, — двор зачах от зимнего заключения. Мод сидела в окружении вышивающих женщин. Обычно оживленные, они были словно сонные мухи, на всех лицах лежала тень неизбывной скуки. Однако, когда они открывали ставни, чтобы вдохнуть немного свежего морозного воздуха, лица их оживали, глаза отыскивали признаки приближающейся весны — набухшие почки на деревьях, пробивающиеся островки слабенькой еще травы.

Сначала редко, потом все чаще, по мере того, как проходили последние недели февраля и наступали первые мартовские дни, вспыхивали разговоры о хозяйстве. Сейчас, должно быть, на юге уже пашут землю, а севернее почва лишь оттаивает, но скоро начнется сев. В душах этих разодетых в меха и драгоценности женщин и одетых в доспехи воинов жила неистребимая любовь к земле. Само по себе это было неплохо, но Мод понимала, что это также и опасно. Беда в том, что рыцари и их дамы были слишком далеки от земли. Они, ухитрялись довольно точно определять, разные сезоны, но не были сельскими сквайрами. Эти люди никогда не нашли бы удовлетворения, руководя крестьянами, и не отдались бы даже ради забавы сельской работе. Они слишком отдалились от земли, чтобы находить удовольствие в том, чтобы решать, какое зерно лучше сеять или как часто свежевать скот. Эти сельские радости могли привлечь их внимание, но очень ненадолго. Поэтому весеннее беспокойство, которое в основном происходило от неудовлетворенного желания деятельности, могло привести их к поискам других отдушин. Мод знала этих людей и понимала, что первая отдушина, к которой они будут стремиться, потому что не раз прибегали к ней, — это война. Поля соседа всегда кажутся зеленее, скот жирнее, крепостные покорнее, любой невинной шутки достаточно, чтобы мужчины схватились за оружие.

Время первой вспашки и сева было самым опасным. Если бы она могла продержать двор до спокойных дней апреля, то огромное желание что-то делать прошло бы. Годом раньше надобности в таких затеях не было — верным королю баронам представилась отличная возможность выплеснуть энергию. Именно тогда Херефорд собрал войска, чтобы возродить междоусобную войну. В этом году сильных мятежей не было.

Мод думала о святых днях, быстро проносившихся, праздниках, когда любого повода было достаточно, чтобы устроить великолепное пиршество, обещавшее много приятных впечатлений баронам, чтобы удержать их в Лондоне. Конечно, была Пасха, но Церковь не одобряла турниры и отрицала такой способ празднования Воскресения Христова. Тем не менее мужчинам необходимо сражаться, а женщинам видеть, как льется кровь. Только так можно удержать их.

— Госпожа, — приятный голос фрейлины прервал размышления Мод, — сэр Рэннальф желает поговорить с вами.

«Ну, что он придумал на сей раз?» — устало размышляла Мод, когда шла вниз. Может, ей следовало позвать священника и обвенчать их с леди Кэтрин немедленно, как только он согласился на брак? Он не склонен к колебаниям, но мало ли какие мысли могли посетить его голову! Возможно, он счел унизительным менять первоначальное, пусть и скоропалительное решение. Эти мужчины с их дурацкими представлениями о чести! Ее сердце упало, когда она увидела, как беспокойно вышагивает он взад-вперед.

Рэннальф знал цену отдыху, потому что мало отдыхал. Он был глубоко взволнован. Его лицо, когда он обернулся к королеве, заслышав ее шаги, выражало величайшее смущение, но не было непреклонным или мрачным. — Едва ли я готов к этому событию, — сразу начал он, как только она к нему приблизилась.

— К какому событию? — спокойно спросила Мод, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, что никаких проблем она больше не видит.

— Ну, к моему венчанию, — ответил он с кислым видом, и Мод облегченно вздохнула.

— Почему же вы не готовы, милорд? Мы выступим в роли родителей невесты, устроим пир и все прочее. Если позволите себе не такой мрачный вид, этого будет достаточно.

— Хм, — проворчал Рэннальф, — это я и намереваюсь устроить. Но мне пришло в голову, что вся моя одежда на мне. Хорошо же я буду выглядеть в этом старье!

— Я и не догадывалась, что вы так тщеславны, или вы хотите понравиться невесте? — облегченно рассмеялась Мод, не справившись с искушением поддеть его, ранее не позволявшего себе быть таким уязвимым.

— Я не вижу причины позорить бедную женщину, которая вынуждена выйти за меня. Она и так, без сомнения, достаточно наслушалась придворных, но пусть знает, что я очень хочу этого брака. Потому я и не еду домой. Кроме того, есть еще один вопрос.

У меня даже нет кольца, чтобы подарить невесте. В любом случае этого недостаточно, и нет времени заказывать у ювелира. Позвольте купить что-нибудь из ваших безделушек, но только то, что она на вас не видела. Я не хочу, чтобы она думала, что вы заставили меня жениться и я намерен оскорбить ее за это. Выражение лица Мод смягчилось.

— Ах, милорд, теперь я убедилась, что у вас нежное сердце. Как вы добры, что подумали об этом! — И королева положила руку на его плечо.

Рэннальф недоуменно повел плечом, будто пытался сбросить ее руку, но королева только довольно улыбнулась.

— Подождите, я принесу вещи, которые вам могут подойти, и не будем говорить о деньгах.

— Я не люблю влезать в долги. «А я как раз собираюсь нагрузить тебя настоящим долгом», — злорадно подумала Мод, но вслух Сказала:

— Вы неисправимы. Разве нельзя предложить своему верному другу подарок просто так, в знак любви? Никаких тут долгов быть не может!

«Удивительно, — думала Мод, поспешно просматривая свои шкатулки с драгоценностями, — видеть столько уважения к женщине в Рэннальфе Слиффордском». Она прикидывала, как ей исхитриться подготовить и устроить великолепную свадьбу за такой короткий срок. Она чуть не кусала локти от огорчения, что подтолкнула Рэннальфа венчаться так скоро. Если бы можно было отложить свадьбу на несколько недель, это было бы прекрасным предлогом для устройства большого турнира.