Фиделис Морган - Неестественный свет

• Название: Неестественный свет
• Автор: Фиделис Морган
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-94145-100-8

Лондон. 1699 год. Анастасия Эшби де ла Зуш, бывшая любовница короля Карла II, переживает тяжелые времена. Упрятанная за долги в знаменитую Флитскую тюрьму, она вынуждена собирать пикантные истории для скандальной газетенки. Но графиня и ее служанка сами попадают в историю, когда таинственная женщина нанимает их следить за своим мужем, которого она подозревает в измене.

---

— Вот, получи, бандит! — крикнула графиня, запуская в него бумажным пакетом с чаем.

Бандит с рыком обернулся и двинулся на графиню, в то время как Элпью торопливо толкнула свое кресло под ноги Подлецу.

— Назад, мерзавец! — воскликнула графиня, пытаясь сымитировать тон, который актрисы всегда применяли в сценах с насилием и грабежом. Абсолютно не тронутый ее спектаклем, Подлец размашисто двинулся в ее сторону. Защищаясь, она кинула в него свертком с мукой, который, не долетев, буквально взорвался у его ног.

Менее чем в ярде от тяжелых сапог Подлеца распростерся Ньютон, пытавшийся забраться под кровать Годфри. Присыпанный мукой, он напоминал очаровательный зимний пейзаж. Извиваясь, математик исчез под кроватью и, устроившись рядом с ночным горшком Годфри, принялся возводить вокруг себя заграждение из книг и рукописей, не переставая при этом причитать.

Пигаль с графиней работали слаженно и ритмично — банки летали в воздухе, как ласточки в осеннем небе.

Подлец пинком отшвырнул табурет. Тот разлетелся на куски. Подхватив боковую перекладину, громила с ревом кинулся на Элпью, которая подкрадывалась сзади, собираясь ткнуть его в зад вилкой для поджаривания гренков.

Схватив Элпью за руку, он заставил ее разжать пальцы и с криком отшвырнул вилку в дальний угол.

Со стороны буфетной кухню осыпал дождь из банок с бобами, горохом, рисом, орехами, из щеколд, обойных гвоздей и заплесневевших приправ. Тут банка все же задела его руку, и Подлец, отпустил Элпью, снова устремившись к графине.

— Бегите, миледи! — завопила Элпью. — Запритесь в нужнике…

— Сомкнем ряды, — пропыхтела графиня, поскальзываясь на подтаявшем куске масла.

— Ах ты, мерзкий червь! — рявкнула в сторону Подлеца Элпью. — Продажная тварь! Дурак набитый!

Подлец остановился. Лицо его побагровело, налитые кровью глаза сверкнули из-под сведенных бровей. Оскалившись, он бросился на Элпью. Издав неожиданный клич, который, наверное, был слышен в Уогшинге, он завертел деревянной поперечиной и подпрыгнул перед Элпью, внезапно обнаружившей в себе талант к стипль-чезу и одним прыжком перемахнувшей через кровать графини. Подлец последовал за ней. Элпью хватала книги, бумаги, подушки и швыряла в него, уворачиваясь всякий раз, когда бандит опускал деревянную палку.

От оголившихся полок Пигаль пробралась к буфету и принялась вытаскивать крепко застрявший топор. Графиня бросила оставшиеся банки и присоединилась к ней.

— Rien a foutre! — взвыла Пигаль. — Не поддается!

Графиня одним движением выдвинула ящик, в котором лежал мясницкий нож. Но ни одна из женщин не успела его схватить — Подлец развернулся и с ревом устремился к ним. Пигаль с графиней попятились, и Подлец выхватил мясницкий нож из ящика.

Из-под кровати Годфри несся непрерывный пронзительный вой.

Вооружившись железной кочергой, прихваченной с решетки очага, Элпью вышла на середину кухни и остановилась за широкой спиной Подлеца. Когда она уже поднимала кочергу, чтобы опустить ее на голову бандита, кто-то обхватил ее сзади и швырнул на пол.

— Что, черт побери, здесь происходит? — Это был сэр Питер, явно пропустивший несколько стаканчиков. — Неужели человек не может вернуться домой без того, чтобы его не встретили причудами, достойными Бедлама во время полнолуния?

Взревев, Подлец бросился на сэра Питера.

Окинув безумца взглядом, сэр Питер с истошным криком метнулся к двери. Споткнулся о распростертую Элпью и полетел в направлении очага.

Теперь, когда Элпью была повержена, а сэр Питер свалился сам, Подлец вернулся к остальным. Вскинув мясницкий нож над головой, он ринулся вперед.

Прилипнув друг к другу, словно пара престарелых сиамских близнецов, графиня и Пигаль метались среди обломков мебели, уклоняясь от ударов ножа и распрямляясь только для того, чтобы швырнуть через плечо подвернувшуюся банку.

Упав, Элпью невольно захлопнула ногами дверь. Теперь, поднимаясь, она опрокинула одно из кресел, которое окончательно забаррикадировало выход.

Поднимавшийся сэр Питер взмахнул обожженными руками, которыми уцепился за решетку очага, тем спасаясь от падения в огонь.

— Что этто за стганный запах? — выдохнула Пигаль, устремляясь к двери. Это вспыхнули перья на шляпе сэра Питера, отчего он уподобился пылающему рождественскому овсяному пирогу.

— Откройте эту проклятую дверь! — крикнул он жене и Пигаль, которые силились сдвинуть кресло, загородившее путь.

Но, увидев направлявшегося к ним Подлеца, гнавшегося за сэром Питером, графиня с герцогиней бросили кресло и последовали за Элпью, которая, снова вооружась вилкой для поджаривания гренков, бросилась на бандита.

Словно играя в догонялки, все действующие лица этой схватки теперь бегали друг за другом по кругу. Подлец гнался за сэром Питером, который догонял Пигаль с графиней, перед ними мчалась Элпью, которая, в свою очередь, преследовала Подлеца.

В центре кухни на редкость пронзительно вопила кровать Годфри.

Сэр Питер в горящей шляпе выскочил из круга, схватил Элпью и, прикрываясь ею как живым щитом, отступил к двери в буфетную.

— Я влиятельный человек! — кричал сэр Питер. — Сколько ты хочешь?

Подлец взревел и одним ударом ножа рассек пополам подушку.

Пока оседали перья, Подлецу понадобилось всего несколько секунд, чтобы загнать в угол всех четверых — Пигаль, сэра Питера, Элпью и графиню, — сбившихся в кучу у двери в буфетную, причем тлевшая шляпа оказалась в заднем ряду.

— Мы не трусы, — прошептала дрожавшая графиня. — Ты нас не запугаешь!

Нож обрушился на один из столбиков балдахина. Все вскрикнули.

— Vous etes jetee, ерёсе d'ordure![72] — Пигаль попыталась плюнуть, но во рту у нее пересохло. Со стороны казалось, будто она посылает воздушные поцелуи.

Элпью пыталась дотянуться до дверной ручки, но ей мешали три трепещущих тела.

— Кто-нибудь скажет мне, что здесь все-таки происходит? — взвыл сэр Питер, вокруг головы которого клубился дым.

Подлец занес нож.

— Couillon! — рявкнула Пигаль. — Bordille![73]

На полу у ног герцогини, там, куда ее бросила графиня, лежала уцелевшая банка с драгоценностями. Пигаль наклонилась за ней, чуть не попав под нож, который просвистел у самого ее плеча.

Подняв тяжелую банку, она со всей силы запустила ею в бритую голову Подлеца. Сосуд попал точно в цель и разлетелся на куски — во все стороны брызнули сверкающие браслеты, ожерелья, кольца и броши. В тот же самый миг запорошенная мукой рука Ньютона высунулась из-под кровати и дернула Подлеца за ногу, а кто-то принялся колотить в парадную дверь.

Подлец покачнулся, зашатался и рухнул на пол — и тут дверь в кухню распахнулась и на пороге возникли четыре хмурых констебля.

— Мы здесь для того, чтобы водворить домой пьяного, который заявляет, что служит тут, у леди Эшби Скарамуш.

В дверном проеме покачивался между двух стражников Годфри.

Старший констебль оглядел помещение: в воздухе летали припорошенные мукой перья; повсюду валялась поломанная мебель и рваная бумага, а с каждой имеющейся перекладины свисали ювелирные украшения. На слое битого стекла, устилавшего выложенный аспидно-черной плиткой пол, покоился огромный бесчувственный мужчина, четыре человека сгрудились в дымке у двери в буфетную, и единственным предметом, который держался прямо, был вонзенный в буфет топор.

Краткий миг тишины сменился единодушным вздохом облегчения. Четверка, стоявшая у буфетной, кинулась к констеблям, наперебой пытаясь что-то объяснить.

— Могу ли я утверждать, что здесь имело место серьезное происшествие? — поинтересовался старший констебль, стараясь оторвать от себя Пигаль, которая пылко целовала его в обе щеки.

Подлец зашевелился. Приподнялся, опираясь на локти и оглядываясь, словно не понимая, где находится. Вытолкнув ногой книги, из-под кровати вылез и встал во весь рост Ньютон.

— Беспокойное здесь было местечко нынче ночью, констебль… — Отряхнувшись, он поставил ногу на спину поверженному рубаке. — Ваше логическое построение абсолютно верно. А теперь мы были бы очень рады, если бы вы забрали этого ненормального и надежно изолировали его от цивилизованного общества.

Старший констебль оглядел Ньютона, на белом лице которого выделялись красновато-коричневые круги вокруг глаз и рта.

— Вы, случаем, не артист итальянской комедии? — спросил он.

— Ни в коем случае, — твердо ответил Ньютон. — Я Исаак Ньютон, эсквайр, знаменитый академик и член правительства Его Величества. Я мастер Монетного двора.

— Но вряд ли вы сегодня в состоянии что-либо смастерить, сэр, — сказал констебль. — Если вы простите мне мой каламбур.

Над Ньютоном зашаталась полка, серьезно потревоженная многочисленными снарядами, пролетевшими за последнее время по кухне. На полке лежала шляпа — большое украшенное разноцветными перьями сооружение, которое графиня надевала в летнее время, только по особым случаям. Полка качнулась, шляпа слетела и приземлилась точнехонько на голову Исааку Ньютону. Не двигаясь, он пробормотал непонятные слова: