Лука Ди Фульвио - Чучельник

• Название: Чучельник
• Автор: Лука Ди Фульвио
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-446-5

Впервые на русском – роман итальянского писателя Луки Ди Фульвио, известного мастера остросюжетной прозы. «Чучельник» (2000) – второй роман писателя, принесший ему мировую известность, – стал настоящим подарком для поклонников жанра психологического триллера. В 2004 году по мотивам книги был снят художественный фильм «Хрустальные глаза».

Ранним воскресным утром Чучельник выходит на свою обычную еженедельную охоту. Одержимый влечением к смерти, он испытывает ни с чем не сравнимое наслаждение, убивая зверей и птиц, из которых затем делает чучела. Но в это утро на его пути оказываются люди, и он совершает тройное убийство, открывая при этом неведомую ему прежде сторону собственной натуры… Поимка маньяка, собирающего кровавый паззл из частей тел своих жертв, становится для старшего инспектора полиции Джакомо Амальди личным крестовым походом. Поиски убийцы ведут в прошлое, к событиям 35-летней давности, когда в муниципальном сиротском приюте случился странный и страшный пожар, зловещие отблески которого до сих пор преследуют сознание Чучельника…

---

Потом Айяччио снова будто очнулся и посмотрел Амальди прямо в глаза. Выпростал руку из-под одеяла и потянулся к его руке. Амальди подумал, что когда-то эта рука была сильной, а теперь стала вялой и шершавой. Теперь она безвольно покоится в его пальцах, и он должен ее удержать.

– Мне нужна твоя помощь, Айяччио, – сказал он вдруг.

Больной просиял. Приподнявшись, сел на постели. И даже бледность будто пропала.

– Я всему научусь, я умею и люблю учиться, – взволнованно заговорил он. – Меня все интересует, и я учусь этому легко и быстро. Знаете, что у меня? Глиобластома. Вам известно, что опухоль – по-латыни tumor – означает еще и «гордость»… а рак – по-латыни cancer – происходит от греческого Καρκι̃νος. Вам пригодится эта наука?

– Да.

– Я много читаю. И все понимаю… Таково преимущество моей болезни.

– Преимущество?

– Я сказал «преимущество»?

– Да.

– Неужели преимущество?

– Да.

– «Преимущество» – плохое слово. Но точное. – Глаза больного подернулись слезами. – Да, преимущество моей болезни. Именно так. Вы меня понимаете или считаете за сумасшедшего?

– Понимаю.

– А мне кажется, я сумасшедший. Галлюцинации, личностные мутации… Профессор Чивита мне все подробно объяснил. Я могу даже забыть, где утка, и обмочиться, пока ищу ее по всей палате… – В голосе послышалась злоба: – Он мне все рассказывает, до мельчайших подробностей. И как будто веселится, описывая мою медленную смерть. – Айяччио запрокинул голову и втянул воздух в ноздри. – Ладан. Подумать только, я хотел стать священником. Сперва священником, потом полицейским… бессмыслица. По-вашему, не бессмыслица? Нет, бессмыслица. Нет никакого смысла в том, что мой мозг способен теперь постичь вещи, которые мне за пятьдесят лет и в голову не приходили. Какой смысл в том, что я чувствую запах ладана?..

Амальди посетило странное, но очень сильное чувство. Страшное и вместе с тем приятное. Точно так же, должно быть, страшно и приятно было этому никчемному человеку открывать глубины ума. Он еще крепче стиснул руку Айяччио.

– Помоги мне разгадать загадку, – сказал Амальди. Улыбка у Айяччио была совсем детская.

Но тут в дверь постучали, и вошел человек в белом халате, на вид лет шестидесяти, маленький, коренастый, совершенно лысый, с неприятно равнодушным выражением лица. Следом за ним вошли трое молодых врачей.

– Я главврач, профессор Чивита, – объявил он с порога. – Простите, что до сих пор не осмотрел вас, но я был на симпозиуме и только сегодня вернулся.

Амальди почувствовал, как мгновенно напрягся Айяччио. Глаза его затуманились, а рот открылся, словно в беззвучном крике. Влажные губы с засохшей в уголках слюной казались совсем бескровными. Он лихорадочно затряс головой.

– Это не он… Нет, это не он… Не он… – Обеими руками Айяччио вцепился в грудь Амальди и встряхнул его.

Профессор Чивита, нимало не обескураженный, обратил к Амальди формально-сочувственную улыбку и, сделав знак ассистенту, закатал больному рукав.

– Я не сумасшедший, – лепетал Айяччио.

– Спокойно, – сказал профессор Чивита и без колебаний всадил в мышцу пациента шприц. – Сейчас вам станет лучше.

Айяччио, вцепившийся в пиджак Амальди, даже не шелохнулся.

– Я не сумасшедший, – повторил он, потом наконец ослабил хватку и откинулся на подушки, словно из него выкачали весь воздух.

– Ну что, полегчало? – поинтересовался профессор Чивита.

Возведенные к потолку глаза Айяччио остекленели.

XV

– Здравствуйте, доктор, – сказал человек, выходя из темной зоны мусорных мешков.

Молодая женщина, обвешанная покупками, без энтузиазма обернулась на голос. Но, узнав человека в свете фонаря, она вздрогнула и разулыбалась. Потом сообразила, что не следует выказывать чрезмерную радость оттого, что увидела его в этот темный и одинокий вечер, похожий на все ее вечера. Человек мягкими шагами преодолел разделявшее их пространство. Словно скользил, а не шел. Горящие глаза вонзились в нее, не выпуская. Его будто сжигал внутренний огонь.

– Какими судьбами? – произнесла докторша, машинально облизнув уголок рта.

– Убиваю время, – печально ответил он. – Не хочется возвращаться в огромный холодный дом, особенно теперь, когда там пусто.

Женщина сочувственно покивала.

– А вы? – спросил человек.

– Я здесь живу. – Она кивнула на здание, перед которым они стояли.

– В самом деле?

– Да.

– Какое совпадение.

– Что?

Человек ответил не сразу.

– Пройди я здесь чуть раньше или чуть позже, и не встретил бы вас.

Докторша опустила глаза.

– Вы верите в судьбу или в случай? – продолжал он. – Я заметил, что все люди делятся на две группы. Одни бесцельно плывут по течению, как обломки, положившись на случай, натыкаясь на камни. Другие следуют определенному замыслу и знают цену каждому событию. Их никогда не разобьет о скалы, потому что они плывут заданным курсом и не покоряются судьбе так слепо, как первые. Вы из их числа?

Женщина спросила себя, всегда ли у него был такой гипнотический голос.

– Я верю в судьбу, – ответила она.

Человек улыбнулся.

– Не странно ли, что два почти незнакомых человека вдруг открывают друг другу душу на тротуаре, в дождливый и печальный вечер? – Голос его становился все теплее и как будто обволакивал ее. – Вы ничего не знаете обо мне, я – о вас, и тем не менее мы готовы поведать друг другу самые сокровенные тайны… Такое нечасто случается, верно?

– Да, – прошептала она.

– Да, – серьезно подтвердил он. – Вы последуете моему совету?

Женщина вопросительно посмотрела на него.

– Позаботитесь нынче о своих ногах?

Она залилась румянцем, как тогда, в палате.

– Впрочем, я вас задерживаю, – сказал он, вмиг разрушив колдовское очарование. – Сумки, верно, тяжелые. Прошу меня простить. Был очень рад повидать вас.

– Я тоже. – Докторша набрала полную грудь воздуха и вдруг почувствовала себя глупой и неуклюжей, как школьница. – Но едва ли это случайность.

Ей показалось, что он как-то напрягся. Скрипнул объемистый бумажный пакет, который он держал под мышкой. Лицо окаменело.

– Судьба, – поспешно добавила она.

Он сразу обмяк.

– Судьба… да. Хотите я помогу вам донести все это до квартиры? – И он протянул к ней левую руку.

Только теперь докторша заметила, что на его мизинце не хватает двух фаланг; от пальца остался один обрубок, желтый и мозолистый. Поднимаясь в лифте, оба молчали. На пятом этаже столкнулись с жильцом, выводившим прогуливать собаку.

– Добрый вечер, – поздоровался тот, а его пес приветливо завилял хвостом.

Женщина ответила, а человек наклонился погладить собаку, хотя обе руки у него были заняты сумками. Он не сказал ни слова, пока не убедился, что сосед уже не может услышать его голос.

– Вот здесь я живу, – смущенно сообщила докторша перед дверью в квартиру.

– Ждете кого-нибудь?

Она помотала головой.

– Я бы мог приготовить вам ужин и подложить подушку под ноги.

У женщины сильно забилось сердце. Уже давно мужчины не бывали у нее дома. Она медлила с ответом.

– Вы правы, – помолчав, сказал он. – Извините, я поставил вас в неловкое положение… Глупая бестактность… Прошу вас, не думайте, что я неверно истолковал вашу профессиональную любезность.

– Нет… – Голос у нее вышел какой-то неприятный, скрежещущий. – Нет, я бы тоже не возражала… если вас устроит разогретый ужин… и не смутит мой бедлам.

Человек улыбнулся.

– Проходите, – сказала докторша и повернулась к нему спиной, скорее ощущая, чем слыша сзади мягкие, кошачьи шаги. – Это вы меня извините за ребячество. Просто я…

– Ни слова больше, – перебил ее человек, опуская пакеты на пол. – Слова ни к чему. – И положил ей руку на плечо.

Докторша обернулась в полной уверенности, что сейчас он ее поцелует.

– Я помогу вам снять пальто, – сказал он вместо этого.

– Выпьете чего-нибудь? Садитесь. И подождите меня минутку, я только умоюсь.

Глаза настойчиво, с дерзкой чувственностью ощупали ее всю. «Он имеет власть надо мной», – подумала женщина. Было приятно подчиняться этой власти.

Она прошла в ванную, вымыла руки, ополоснула лицо. Когда овладела собой, осмелилась взглянуть в зеркало. Осунувшееся лицо, жидкие волосы показались ей почти красивыми. Она улыбнулась своему отражению и зарделась от своего невинного кокетства. Выйдя из ванной, увидела, что он по-прежнему стоит посреди гостиной.

Стоит и робко осматривается. Взгляд тотчас выхватил старое, бесформенное кресло перед телевизором. Зато белоснежный диван выглядел вполне добротно. Когда вышла женщина, он взял ее за руку, свежую и приятно влажную, подвел к креслу и, не говоря ни слова, усадил в него. Пододвинул к креслу низкий журнальный столик, положил на него подушку с дивана, опустился на колени перед женщиной и, прежде чем снять с нее туфли, предупредил: