Иржи Ганзелка - Там, за рекою, — Аргентина

• Название: Там, за рекою, — Аргентина
• Автор: Иржи Ганзелка
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1959

Авторы — известные чехословацкие путешественники — делятся своими впечатлениями от поездки по Южной Америке. Настоящая книга рассказывает о двух крупнейших странах материка — об Аргентине и Бразилии, о быте и нравах жителей, о национальных особенностях и достопримечательностях, об истории испанской колонизации.

---

С незапамятных времен Санта-Катарина была родиной людей, в жилах которых бродила горячая, необузданная кровь. И кровь авантюристов. Эти люди приходили сюда один за другим, как дни в календаре. Индейцы с севера и с запада. Потом первые добровольные и недобровольные переселенцы. Искатели новой жизни, неудачники, матросы. Люди, которых в наказание высаживали на берег и бросали на произвол судьбы. Изгнанники, не захотевшие в отечестве сменить свою веру на ту, которую вбивал им в голову Рим. Люди, бежавшие от европейских законов. Толпы гонимых сюда голодом и нищетой. Авантюристы и золотоискатели…

А после — первые семьи испанских переселенцев, призванных из поколения в поколение защищать эту землю от нападения всевозможных врагов. С бескрайных равнин за Ла-Платой и из соседнего Риу-Гранди-ду-Сул сюда пригнали свои стада рыцари памп — гаушо. Необузданная, стихийная сила, которой револьвер всегда был ближе, чем перо.

И, наконец, в Санта-Катарину хлынули первые волны эмигрантов из Германии, из Австро-Венгрии, из Италии. В затхлых трюмах пароходов эти люди привозили с собой лишь кучи голодных детей да мечту обрести, наконец, покой вдали от вечно ненасытных феодальных государей. Они приходили в ничью землю и хотели создавать на ней свою вторую родину по образу и подобию идеализированных воспоминаний о покинутой отчизне. Они находили здесь все условия для того, чтобы их мечты сбылись: и живописные горы, покрытые дремучими лесами, и плодородные долины с избытком не тронутой человеком земли, которая рождала все, что отбирали у них хозяева прежней родины, и еще многое другое…

Германия в Бразилии

Если вы едете из глубины Санта-Катарины к побережью, у вас создается примерно такое же впечатление, как на пути из сердца Африки к любому из двух омывающих ее океанов. Вы поймете, какую огромную роль в истории человечества сыграл корабль. С каждым шагом вы чувствуете, как ослабевает мощь первобытного леса и буйной южноамериканской природы, и в то же время присутствие человека на ваших глазах сказывается тем сильнее, чем меньше километров остается до моря. Вдруг начинает казаться, что перед вами — карта генерального наступления переселенцев на только что завоеванные пространства. Воображение рисует толпы преисполненных решимости мужей и перепуганных жен с детьми; все они сходят на берег неведомой страны и хищно бросаются в глубь ее, чтобы захватить как можно больше земли. Кто скорее?..

Ныне Санта-Катарина напоминает предгорья Альп у Зальцбурга.

Сочные луга, на которых пасутся коровы, обленившиеся от обильного подножного корма. Шахматные доски полей, где наверняка несколько десятков лет назад стеной стоял лес. Живописные гребни гор с космами облаков. Деревянные постройки с австрийскими коньками крыш — альпийские сеновалы. Готическая крутизна кровель, какие некогда строили под Альпами прадеды, чтобы кубометры снега не проломили их, и какие по традиции и сейчас возводят на другом конце света их правнуки, хотя они отродясь не видели снега. Двуколки и брички. Деревянные мосты с навесами, где извозчик невольно перестает понукать лошадей, давая им возможность передохнуть, а себе — стереть пот со лба. Неуклюжие крестьяне едут в поле на велосипедах; во рту у них длинные трубки, звякающие о зубы.

Сады зреющего тунга. Метровые кусты маниоки с лапами растрепанных листьев, той самой маниоки, саженцы которой Ян Липский в парагвайском селении — Колонии Фрам два месяца назад закапывал в только что распаханную землю среди тлеющих тел лесных великанов.

А потом — лесопилки, водяные мельницы, церквушки с луковицами куполов.

Совершенно другая Бразилия, нежели в соседней Паране или даже на севере, в Сан-Паулу. И эти крутые крыши построек здесь не случайны.

Санта-Катарина, так же как и ее южный сосед — Риу-Гранди-ду-Сул, — это черенок Германии и Австрии, привитый к южному побегу Бразилии. Пусть не вводит вас в заблуждение то, что здесь рядом с картошкой растет маниока, а возле яблонь — бананы, что здесь эвкалипты вместо тополей и пучки бамбука вместо сосен. Солнце Санта-Катарины в самом деле ярче и теплее, чем над Альпами, но оно не убивает пятидесятиградусной жарой. Ее леса таят в себе несметные богатства строительного и промышленного материала, но они не источают липкой сырости и изнуряющей заразы малярии, не отбирают обратно полей, с таким трудом отвоеванных у них первопоселенцами.

Если остановить крестьянина, едущего на велосипеде, и спросить его о дороге, то он с достоинством вынет трубку изо рта и ответит по-немецки. По-португальски он не знает. По-немецки говорят между собой дети, едва выскочив за двери школ. А пятнадцать лет назад по-португальски не говорили даже в школах, так как здесь были свои, немецкие. Перед войной захватнические устремления этого молодого отпрыска Германии в южном полушарии стали рассадником эпидемии нацизма.

По площадям и улицам здешних деревень, словно в рейхе, маршировали отряды под флагами со свастикой, и жители приветствовали друг друга поднятием правой руки. Они были дома, и никто не осмеливался одернуть их. Им принадлежала земля, они держали в своих руках почти 80 процентов всей промышленности и торговли. У них были собственные газеты и радио, и они посылали своих детей в отряды «гитлерюгенд».

Владея огромными запасами нефти и бензина в портах, они только ждали приказа, чтобы перейти под командование нацистских «освободителей», как только их армии из Французской Экваториальной Африки шагнут через Атлантический океан. Для развертывания запланированного наступления из Уругвая при поддержке самолетов, доставленных сюда тайком, в разобранном виде, были подготовлены склады бразильского мяса, хлеба, тканей, металла и хлопка. Нацисты в Бразилии не сидели сложа руки, как не сидели сложа руки их партайгеноссен в Гданьске, в чешских пограничных районах или в Восточной Африке.

К концу войны, когда президент Варгас в последние минуты решил объявить войну странам оси, нацисты на некоторое время очутились в лагерях для интернированных.

А сегодня опять все по-старому. С той только разницей, что сейчас не так популярны ни «HJ», ни «Horst Wessel Lied». Сегодня здесь поют иные песенки, но бывшие нацисты опять держат в своих руках ключевые позиции — промышленность и торговлю.

Они самодовольно улыбаются. Ведь они вместе с Бразилией выиграли войну. Они же в конце концов бразильцы.

Встреча на мосту

В тучах пыли за нами скрылись последние домики окраины Жуэнвиля, сверкающего своей юностью и опрятным провинциальным покоем.

Долина за городом неожиданно кончилась тупиком между двумя горными хребтами. Скользкая глинистая лента дороги местами суживалась до двух метров. С одной стороны — отвесная стена, с другой — стометровая пропасть, к которой опасно кренилась дорога. Привычная, неизменная картина основного шоссейного пути по Санта-Катарине, плачевное состояние которого на каждом километре лишний раз подтверждается словом «будущая» в хвастливом названии этого участка Панамериканской автострады. Временами мы казались себе учениками канатоходцев под куполом цирка. На малой скорости колеса буксовали, на большей — машина скользила к обрыву — и так до тех пор, пока мы не добрались к каменистым вершинам. И к новым склонам.

Среди горных хребтов загремел гром. Противоположный склон хлестнула треххвостая молния. Через четверть часа участок леса был объят пламенем. Мы попали в ловушку; гроза вскоре окатила нас потоками дождя и окутала лохмотьями тяжелых туч.

Новые часы напряжения и отдыха на залитом солнцем нагорье; солнце и дождь, поросшие лесом горы и долины с крестьянскими селениями, пока дорога, петляя, не дошла до ущелья пограничной реки Пелотас.

Над порогами — повис широкий бетонный мост. Входные ворота в бразильский Техас; для автомобилиста, проделавшего путь по глухомани пограничных гор, — это самая заманчивая визитная карточка, какую он только может пожелать.

Одна половина моста еще принадлежит штату Санта-Катарина, другая половина уже находится в Риу-Гранди-ду-Сул.

На белоснежном бетоне нового моста взвизгнули шины остановленных тормозом колес, и из встречной машины выпрыгнули и побежали к нашей «татре» пять загорелых юношей.

— Paren! Paren, muchachos! — Стойте! Стойте, ребята! Два человека могут одновременно отвечать только двоим, если это происходит не на арабском базаре. Но прошло довольно много времени, прежде чем выяснилось, что мост через реку Пелотас — это вовсе не место грабежа, а место неожиданной встречи экипажей двух машин на пути почти в 5 тысяч километров.

Пятеро аргентинских студентов, которые во время каникул отправились на старом автомобиле-ветеране в путешествие на север, в соседнюю Бразилию. И хотя со времени нашего первого посещения Буэнос-Айреса прошло несколько месяцев, они знали о «татре» и о наших планах такие подробности, будто всего лишь накануне прочитали обо всем этом в пространных репортажах своих газет. Наконец улеглась первая волна бурного восторга и бесконечных вопросов, и мы получили слово.