Иржи Ганзелка - Там, за рекою, — Аргентина

• Название: Там, за рекою, — Аргентина
• Автор: Иржи Ганзелка
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1959

Авторы — известные чехословацкие путешественники — делятся своими впечатлениями от поездки по Южной Америке. Настоящая книга рассказывает о двух крупнейших странах материка — об Аргентине и Бразилии, о быте и нравах жителей, о национальных особенностях и достопримечательностях, об истории испанской колонизации.

---

С низких туч, ползущих над Сан-Паулу, постепенно сходит розоватый отсвет миллионов электрических огней. Гаснут фасады первоэкранных кинотеатров на авениде Ипиранга, с автостоянок на Аньянгабау одна за одной снимаются машины и подстраиваются в автомобильный поток, текущий к отдаленным предместьям.

Но окна двадцатиэтажного небоскреба над сквериком на Руа-Шавьер светятся еще и после полуночи. Как раз в это время из подъездов здания начинают выходить последние группки молодых людей с папками под мышкой и с блокнотами в карманах. Студенты, рабочие, журналисты, чиновники и учителя, люди, целый день занятые самыми различными делами. После работы они съезжаются со всех уголков Сан-Паулу к недавно выстроенному зданию городской библиотеки, где читальные залы и рабочие комнаты открыты до двенадцати часов ночи. Это один из малочисленных, но подлинных очагов культуры города, в стенах которого не прекращается вечная погоня за деньгами.

В скромно обставленных читальных залах посетителю предлагается богатый выбор португальской и зарубежной литературы, последних новостей техники, современных общих и специальных словарей и справочников, доступно размещенных по системе международной классификации.

В отделе старинных печатных изданий имеется коллекция редких карт, от которых веет легендами первых путешествий и открытий времен португальских и испанских мореплавателей. Старые карты французского географа Жана Батиста Бургиньона д'Анвийе, гравюры, заколдованное очарование минувших веков. Подклеенные легендарные карты с «белыми пятнами» — his sunt leones, обрамленные потускневшими зарисовками пальм, тропической растительности, индейцев и их челнов, нагруженных кофе. Живописные гравюры старых английских карт, изображающие въезд в залив Сидаде-де-Сан-Себастьян-до-Рио-де-Жанейро — Города святого Себастьяна Январской Реки, как некогда звучало полное название нынешнего Рио. Нигде не видно ни небоскребов, ни стальных мастодонтов на ленточках бетона. Лишь гордые каравеллы на полных парусах входят в залив под Сахарной Головой, минуя островки с пальмами и буйной тропической зеленью.

В городской библиотеке Сан-Паулу по вашей просьбе вам могут изготовить микроснимки редких старинных изданий. Мы закладываем бумажными полосками страницы самого первого описания путешествия по Бразилии. Трактат Стадена, с наивной простотой повествующий о его драматической встрече с бразильскими индейцами и о пленении его людоедами племени тупинамба недалеко от тех мест, где сейчас грузят на пароходы сотни тысяч тонн кофе, — за островом Сан-Висенти у Сантуса.

— Через три дня можете зайти за микроснимками, — любезно сообщает нам заведующий отделом старых изданий.

Сегодня суббота.

В вестибюле старик швейцар важно надевает на нос очки и говорит с удивлением:

— Как? Работаем ли мы в воскресенье? Что вы! Закрываем сегодня в три и до среды все будет закрыто. Ведь у нас же карнавал!

Бразильский карнавал…

Escolas da samba

Сравнить это с чем-то у нас на родине невозможно.

По сравнению с бразильским карнавалом наши веселые масленицы с плясками и маскарадами — это детская игра в песочек. А знаменитый карнавал в Ницце — всего лишь благопристойное шествие школьников.

Бразильский карнавал — это как бы клапан перегретого котла, который ежегодно открывается на четыре дня и четыре ночи, чтобы страшное внутреннее давление сравнялось с внешним, атмосферным. Бразильский карнавал — это безумная фантазия на темы африканских ритмов, которые эта страна заимствовала у своих негров, составляющих треть населения; это смесь магических фокусов индейцев из первобытных лесов с умирающими, атавистическими обрядами потомков древнеиспанских и португальских авантюристов. Бразильский карнавал бесшабашно отбрасывает в сторону светские условности, законы и мещанские предрассудки, стихийно обнажая несбывшиеся и несбыточные чаяния людей, которые в остальные триста шестьдесят дней года закованы в колодки классовых различий. Бразильский карнавал подобен вулканическому взрыву безудержного веселья и неукротимого темперамента.

Белый хочет стать черным, а черный — белым.

Черный рядится в облачение средневековой марионетки, напяливает парик и щелкает хлыстом, как это делали полвека назад белые марионетки, измываясь над его предками. Белый повязывает вокруг бедер юбчонку из рогожки, мажется черным кремом и бегает по Копакабане с негритянскими тамтамами. Бедняк хочет четыре дня и четыре ночи выглядеть богатым, богатый наряжается бедным, пока его кружит вихрь карнавала. А потом каждый снова становится самим собой.

Но карнавальная лихорадка в Бразилии вспыхивает не сразу, не в одну ночь. Ее появление не обусловливается ни календарем, ни ценами в витринах, ни объявлениями в газетах. Все это вызывает к жизни лишь бледное подобие карнавала, который разыгрывается в стенах роскошных отелей и ночных клубов. Тот истинный, взрывной карнавал набирает силы исподволь, незаметно, как невидимо растущие миллиметры сталактита; его сила возрастает по кривой геометрической прогрессии и гонит вверх атмосферы внутреннего давления.

Простые люди Бразилии могут целый год терпеть лишения и отказывать себе в развлечениях и отдыхе, лишь бы скопить на карнавал. Тогда в течение четырех дней безумного хоровода им будет море по колено. А кончится карнавал, и они снова принимаются откладывать на следующий.

За три месяца до открытия карнавала по всей Бразилии начинают плодиться необычные вечерные курсы: escolas da nova samba — школы новой самбы. Той самбы, которая получила первый приз на предкарнавальном конкурсе и которая на время станет бразильским «верую», девизом дня, песенкой танцующих улиц и запальным огнем неукротимого темперамента.

Каждый вечер собираются в школе новой самбы черные и белые музыканты из народа; все вместе они играют, выбивают ритм на барабанах, поют и танцуют самбу. И до следующего вечера они только и мыслят самбой, грациозным и искристым народным танцем Бразилии, не имеющим ничего общего с той похотливо извращенной пародией, которая волочит за собой по паркетам дансингов и ночных клубов Европы и Америки имя самбы.

Собственно говоря, школа новой самбы — это краеугольный камень карнавала. В ней рождаются знаменитые кордоны — группы масок. Соседние улицы, кварталы, целые предместья соревнуются между собой в богатстве выдумок, в пестроте и оригинальности костюмов и в новых вариантах самбы, которыми они стараются превзойти призовую песенку карнавала. Крупные кордоны избирают своих rei и reina — короля и королеву или porta bandeira — знаменосца группы. Любая простая девушка в Бразилии мечтает хоть раз в жизни быть знаменосцем карнавального кордона. Это самая высокая награда, которой она может быть удостоена.

Температура поднимается

За месяц до начала праздника карнавальная горячка захватывает всю прессу и радио. Ни одна газета не выходит без того, чтобы в ней на видном месте не было бы пространного репортажа и фотоочерка о школах самбы, воспоминаний о самых ярких карнавалах, сообщений о состязаниях исполнителей самбы, о выборах королей и королев, слов и музыки новых самб и объявлений о новых костюмах. Это для тех, кто может заплатить за чужую выдумку. Костюм цыганки стоит 850 крузейро, мексиканки — 1200. Дешевле всего популярная Чикита Бакана, ибо ее костюм скромнее скромного. Вместо шляпки — кожура от банана, разделенная до середины на четыре дольки, через правое плечо перекинуто несколько банановых листьев, левая штанина ниже колена, правая — выше колена. Ведь Чикиту Бакану воспевает призовая самба последнего карнавала:

Маленькая Бакана с Мартиники
Одевается лишь в банановые кожурки.
Она не носит ни платьев, ни туфелек,
И зима для нее — что лето в разгаре…

Попробуйте-ка после этого подозревать Чикиту Бакану в жадности, если она купила себе такой костюм!

В последние недели перед карнавалом в школы самбы превращаются целые города. Самбу разучивают в парках, трамваях и автобусах, на вокзалах и в столовых, перед своими домами и просто на улицах. Большая часть певцов и музыкантов не знает нот, многие не умеют ни читать, ни писать. Они учат самбу один от другого, на слух и сердцем, добавляют свое, улучшают, сочиняют новые слова и новые мелодии, которые тут же разносятся по городу.

Наконец ртуть в термометре карнавальной горячки достигает критической точки.

Из громкоговорителей на авениде Сан-Жуан безостановочно несется оглушительный рев самб. Над небоскребами кружат спортивные самолеты, сбрасывая центнеры разноцветного конфетти и листовок, напоминающих жителям Сан-Паулу о том, чего они не должны забыть в последние часы подготовки к карнавальным хороводам. На высоте семнадцатого этажа над авенидой Сан-Жуан штукатуры на лесах в такт самбе нашлепывают большими лопатками раствор на стену фасада. С замиранием сердца смотрим мы на них, на их плавные движения, согласованные с ритмом громкоговорителей, удаленных от них головокружительной высотой лесов над головами прохожих.