Иржи Ганзелка - Там, за рекою, — Аргентина

• Название: Там, за рекою, — Аргентина
• Автор: Иржи Ганзелка
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1959

Авторы — известные чехословацкие путешественники — делятся своими впечатлениями от поездки по Южной Америке. Настоящая книга рассказывает о двух крупнейших странах материка — об Аргентине и Бразилии, о быте и нравах жителей, о национальных особенностях и достопримечательностях, об истории испанской колонизации.

---

Рио-де-Жанейро — город необыкновенно пластичный. Его пластика и вертикальна и горизонтальна. Она поистине трехмерна; она освобождает человека от бескрылого проклятия лягушачьей перспективы. Своеобразно выглядит Рио-де-Жанейро, если смотреть на него с Сахарной Головы, иначе — с вершины Корковадо, не так — со стороны павильона на Альту-да-Боа-Виста и совсем по-другому с Морру-Санту-Антониу. Тяжелое чувство смятения и заброшенности, которое оставляют у вас чужие, неизвестные города на равнинах, здесь, в Рио-де-Жанейро, превращается в упоение от вида покоренного пространства; город лежит как на ладони, хорошо просматриваемый, упорядоченный, аккуратный.

А из водного царства природа взяла и принесла на крестины этому городу самое прекрасное. Атлантический океан для Рио-де-Жанейро — это не только безграничный водный простор. Залив Январской Реки образует огромное лазурное озеро, затканное гористыми островками, полуостровами, перешейками и косами. Мы не знаем, как определить, где оно начинается и где кончается, как не знал этого Гонсало Коэльо четыре с половиной столетия тому назад.

Царство Нептуна одарило Рио-де-Жанейро не то 30, не то 40 километрами мягких песчаных пляжей, из которых один лучше другого. Они как бы развешаны чудесными гирляндами между отрогами горных массивов. Баиа-де-Гуанабара, куда заплывают океанские колоссы, проложив себе путь через пролив Нитерой. Оживленный Фламеиго, беговая дорожка для тысяч автомобилей, ежедневно и ежегодно состязающихся между собой за секунды и минуты пути между отдаленными предместьями и торговым центром города. Спортивный Ботафого, пляж, овеянный белоснежными крыльями яхт. Выдвинутая вперед Урка, Прайа-Ловантину под сенью знаменитой Сахарной Головы, закрытая Прайа-Вермелья — Красный пляж. Спокойные пляжи Ипанема и Леблон, уголок истинных любителей солнца и воды; другие пляжи на берегу открытого моря; тихие, отдаленные полосы мягкого песка и хорошей погоды на грани Атлантического океана и предгорий Серра-ду-Мар. И, наконец, Копакабана, холеная бразильская Флорида. Широкая дуга прогретого песка, окаймленного с одной стороны сапфиром моря, а с другой — пышущим зноем небоскребов, роскошных отелей и, асфальтовой мостовой. Муравейник смуглых людей в разноцветном лесу зонтов. Любовная игра волн, каждый день новая. Солнце, море и отдых; отдых для всех, но не для всех сразу. Утренняя доля радости принадлежит богатым. Дневная Копакабана достается служанкам, шоферам, безработным да «непосвященным» иностранцам, а также тем, кто не желает подчиняться диктату предрассудков.

Но на Копакабану приходит еще и третья смена. Поздно вечером, после того как лучи маяков в первый раз полоснут потемневший горизонт, во тьме побережья появляются одинокие люди. Они идут сюда не за солнцем и водой и не ищут здесь ничего, кроме клочка мягкого песка. С вечера до рассвета этот щедрый пляж предоставляет кров тем, у кого крова вообще нет…

Неровно протекает жизнь Копакабаны. За двадцать четыре часа ее волна поднимается к солнцу радости и отдыха и опускается на самое дно горькой нищеты и одиночества. Вверх и вниз, день за днем, как волны прибоя, как мозаичные волны на тротуарах набережной.

Если бы по Копакабане смог пройтись Карел Чапек, он бы наверняка изобразил в своих «Бразильских письмах» Копакабану с вертикалью ее небоскребов и синусоидой мозаики тротуаров. Обе они вызывают головокружение: и небоскребы, растущие из моря к небу, и кривая каменного орнамента под ногами. Кривая, которая превращает тебя в хромого: на Копакабане каждая нога ступает по иному миру…

Поход горы

Рио-де-Жанейро — город с молодой историей. На ее первые страницы пролилась кровь гугенотов, смешанная с пеплом их сожженных домов.

Португальский Рио-де-Жанейро еще не закрыл четвертой сотни лет своей жизни. Четыре века бурь и покоя, столетия борьбы и войн, нападений и защиты, цепь человеческих жизней, осчастливленных свободой и закованных в отчаяние рабства. Каждая из этих жизней оставила свой след на теле города и в его душе. Хотя нынешний Рио-де-Жанейро и говорит по-португальски, однако к корням, которые высадил здесь в 1567 году первый португальский губернатор Мем-де-Са, веками прививались молодые и неодолимые ростки со всех уголков Европы, Азии и Африки. Жизненные соки же им давал Новый Свет, дикий и необозримый как четыре столетия назад, так и сегодня.

И все же человек не мог не заполнить этот романтический уголок природы самыми богатыми плодами своего труда, смекалки и чуткой фантазии. Видимо, поэтому даже самые шикарные небоскребы в торговом центре Рио-де-Жанейро не имеют ничего общего с небоскребами Манхэттена. Они лишены крикливой вычурности, в них отражена легкость и южноамериканское тщеславие.

За стеклянными стенами не торчит сталь и бетон. Хрупкие паутины перекрытий заполнены отблеском солнца и моря. На том самом месте, где сосредоточены наиболее величественные дворцы Рио-де-Жанейро, прямо перед началом авениды Бейра-Мар еще четверть века назад торчал скалистый утес высотою в 200 метров. Долгое время гора Кастельо связывала руки рабочим и крылья фантазии лучшим архитекторам. Но вот наступил 1926 год. Вокруг горы засуетилась армия людей, и гора тронулась с места. В 1931 году она была сброшена у берега на дно моря, и над водой поднялась огромная площадь. В настоящее время прямо на ней, почти в центре города, днем и ночью гудят моторы воздушных кораблей всего мира.

А там, где еще недавно торчала Монте-Кастельо, ныне стоят дворцы центральных учреждений. Вместо скалистого массива здесь выросла хрупкая решетка зданий.

По всей видимости, самый яркий пример современной бразильской архитектуры — это дворец министерства просвещения и здравоохранения. Пятнадцатиэтажное здание в виде «V», если смотреть на него сверху, поражает на первый взгляд тем, что не имеет того массивного основания, без которого неосведомленный человек не отважился бы нагромоздить целую гору бетона, стекла и стали. Вся передняя часть дворца покоится на 24 колоннах высотой в два этажа. Расположенное поперек улицы, здание это не мешает движению транспорта. Люди могут свободно прогуливаться под всем небоскребом и любоваться островками зелени, заполняющей тенистый двор. И весь этот массив в пятнадцать этажей держится на колоннах, радиус которых не превышает 56 сантиметров.

Автор проекта, французский архитектор Корбюзье совместно с шестью бразильскими архитекторами смог здесь дать волю своей фантазии, ибо на территории Бразилии нет традиций, на которые могла бы опереться новая архитектура.

Зато внутренние помещения, решенные с большим вкусом и целесообразной простотой ведущими бразильскими художниками во главе с живописцем Кандидо Портинари, удалось отметить печатью национального искусства. Двенадцать панно Портинари в зале для аудиенций составляют единый цикл и представляют собой динамичный калейдоскоп жизни простых людей современной Бразилии. Детские игры; чернокожие рабочие, занятые очисткой зерен какао; портовые грузчики Сантуса; крестьяне на плантациях йербы, хлопка, табака, сахарного тростника; искатели золота и алмазов; бразильские пастухи; лесорубы с берегов Амазонки. Кандидо Портинари знал, зачем он переносит в дворцовые залы хотя бы образы простых людей Бразилии.

Но дворец министерства просвещения и здравоохранения не единственное в этом городе творение передовой архитектуры. Неподалеку отсюда, на углу Руа-Араужу-Порту-Алегри и Руа-Мексико, широко раскинулось семиэтажное здание Ассоциации бразильской печати — ABI (Associagáo Brasileira de Imprensa). Тщетно искать на фасаде здания окна. Вместо них друг над другом семью рядами идут тонкие бетонные плиты, установленные под острым углом к фасаду. Этому странному жалюзи бразильские архитекторы дали весьма меткое название: «quebra-sol», что означает буквально «солнцелом». Оно пропускает внутрь здания лишь отраженный солнечный свет, помогая создавать во всех рабочих комнатах не по-бразильски прохладную и свежую атмосферу.

Но это всего лишь маленький уголок Рио-де-Жанейро, лихорадочно бьющееся сердце города, украшенное дворцами, стеклянными фасадами первоэкранных кинематографов и тенистым покоем скверов. Одна из многих частей современного Рио-де-Жанейро, которые связаны между собой прибрежными авенидами. Проезжаешь по ним, и кажется, будто автострада непрерывно переносит тебя из одного города в другой. Все они обрамлены горами и окаймлены искристым песком пляжей, и все же не похожи друг на друга, каждый совсем иной. Один — бурлящий котел мировой торговли. Отсюда растекаются живительные соки ко всем остальным: обильно текут они в роскошные прибрежные кварталы, скуповато — в приземистые окраины городского тыла и еле-еле, по каплям, — к фавелам, разбросанным по всему городу.

Сразу же за торговым центром расстилаются пестрые ковры Праса-Парис, превосходного прибрежного парка с небольшими озерами и фонтанами. На склонах гор сверкают в садах белоснежные стены вилл. На самом краю этого города-сада вдруг начинает казаться, что гряда горного массива прервала творчество человека. Но два просторных тоннеля настежь раскрывают ворота в следующие города. Современные жилые кварталы, просторные и полные воздуха, залитые субтропическим солнцем и постоянно ласкаемые влажным морским ветерком. Двадцать пять километров Рио-де-Жанейро — улыбающегося, избалованного богатством и окруженного всемирным восхищением. Хрупкая орхидея, присосавшаяся к восьми с половиною миллионам квадратных километров исполинского тела Бразилии…