Иржи Ганзелка - Там, за рекою, — Аргентина

• Название: Там, за рекою, — Аргентина
• Автор: Иржи Ганзелка
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1959

Авторы — известные чехословацкие путешественники — делятся своими впечатлениями от поездки по Южной Америке. Настоящая книга рассказывает о двух крупнейших странах материка — об Аргентине и Бразилии, о быте и нравах жителей, о национальных особенностях и достопримечательностях, об истории испанской колонизации.

---

«Отец выкопал двадцать один такой колодец, каждый глубиною в десять-двенадцать метров. И если в нем оказывалась вода, то она была либо соленая, либо горькая, а чаще ее и вовсе не было. Я по сей день вижу, как он дрожал от страха, когда на дне ямы начинала просачиваться вода: опять будет горькая…»

Таких примеров можно привести бесконечное множество. Те, кому удавалось преодолеть трудности собственными силами и упорством, гордились этим. Но шли годы неудач, и многие стали стыдиться перед теми, кто остался на родине, за свою жизнь робинзонов. Не было ни миллионов, ни тысяч, а были долги и мрачные перспективы на будущее. Не было средств, чтобы вернуться на родину; но многим в гораздо большей степени, чем этот факт, мешала гордость:

— Так что же, вернуться с пустыми руками, с позором? Нет, лучше еще годок подожду…

Мы перелистывали «Чакскую книгу воспоминаний», где помещены фотографии колонистов. Эти фотографии должны были сбивать с толку непосвященных, соблазняя их Аргентиной. Здесь увидишь и благообразные портреты, и семейные фотографии, на которых были и ковры, и богатые портьеры, и снимки отцов в черных праздничных костюмах, и взрослеющих дочерей в белых бальных платьях до полу, и официанта во фраке с галстуком-бабочкой. На всех фотографиях то же кресло, те же обои, та же кулиса деревенского фотографа. Пожалуй, только с четырех-пяти снимков во всей этой толстой книге смотрит на вас подлинная, горькая жизнь: сбор хлопка на чакре земляка Осычки, Пампа-Гранде и упряжка четырех мулов с плугом, поле хлопчатника, на котором не видно ни единого кустика, потому что все они исчезли под лавиной саранчи.

Сам город Саэнс-Пенья и понятия не имеет о том, что такое канализация. Если проехать вечером на запад от центра города, уже издалека можно услышать дружное кваканье лягушек. К этим звукам вскоре присоединяется резкая вонь гниющей воды и помоев. Днем мы увидели здесь неглубокое смрадное болото, занимающее площадь в два квартала; это наиболее низко расположенная часть города, сюда со всех сторон сходятся сточные канавы.

Большинство детей чаконцев страдает малокровием и авитаминозом. Это вызывается не только нехваткой свежих овощей и фруктов, но и прежде всего недостатком здоровой ключевой, подземной воды. Колодец с питьевой водой здесь большая редкость. Поэтому почти в каждом доме можно найти альхибе — подземную бетонную цистерну. С началом ливней дают возможность дождю «немножко ополоснуть крыши», затем открывают отверстие водосточной трубы, и вода течет в альхибе, создавая запасы на долгие месяцы засухи. Это единственный источник воды для питья и других нужд. Мы были очевидцами того, как уже в конце октября люди со всех окрестностей приходили за водой в чешскую школу, потому что их резервуары опустели. Дети могли умыться лишь раз в день, и все со страхом ожидали, что они будут лишены даже этой возможности, если в ближайшее время не пройдет дождь.

— А с купанием у нас вообще целая проблема, — сказали нам земляки. — Это делается так: пять-шесть человек в складчину покупают бензин и едут купаться на Рио-Бермехо; это сто семьдесят километров тернистым лесом. Возвращаются они еще более запыленные, чем до купания!

Следствием недостатка минеральных солей в питьевой воде является необычно большое потребление содовой воды и алкогольных напитков. Только в одной Саэнс-Пенье имеется несколько предприятий по производству содовой воды. Накануне периода дождей и эта вода отдает затхлостью, потому что она того же происхождения, что и вода «без газа».

Один из немногих колодцев мы встретили у земляка на Калье 14. Однако и он пил дождевую воду из альхибе.

— Почему вы не пьете воду из колодца?

— Из колодца? Она годится лишь для стирки. Разве можно пить воду из колодца, который окружен несколькими загаженными уборными?

Таково положение в городе с 35 тысячами жителей. Гораздо хуже обстоит дело на чакрах, часто удаленных на десятки километров от города. Напрасно здесь искать деревень, радующих глаз приветливой чистотой, побеленными домами, широкими въездами во дворы и клумбами цветов под окнами, с колодцами чистой питьевой воды, подметенные дворы и овины, ровные тока. Лишь ничтожная часть соотечественников живет примерно в таких же условиях, в каких они жили у себя дома, на родине. Ранчо, с которых начинали все искатели «белого золота», надолго наложили свой отпечаток на их жилье. Тесные помещения, в подавляющем большинстве с земляным полом, старенькая обстановка, приобретенная на аукционе, крыши из гофрированного железа, стены из сухой травы, глины и конского навоза, иногда из необожженного кирпича.

Несколько лучше жилищные условия в Саэнс-Пенье. Но здесь живет лишь незначительная часть колонистов. Основная же масса поселенцев занимается земледелием и хлопководством.

Влияние климата

Климат Чако не имеет абсолютно ничего общего с климатом Буэнос-Айреса, с той противной влажностью зимних месяцев, которая отравляет жизнь в столице. Зато в Чако есть другой мучитель: тончайшая пыль, наполняющая воздух именно в зимние сухие месяцы. Она проникает сквозь запертые окна и двери, образует над горизонтом постоянную пелену сухого тумана. Не много радости доставила бы эта пыль нашим астрономам-любителям! И все же в течение нескольких недель мы могли добрую четверть часа перед заходом солнца рассматривать в бинокль солнечный диск и наблюдать на нем интересные скопления пятен. Без светофильтров, без дымчатых стекол, не боясь ослепнуть. Слоя чакской пыли для этого было вполне достаточно!

Но гораздо неприятнее, чем пыль, резкие изменения температуры. В учебниках географии Чако значится как полюс тепла Южной Америки. В полдень теплый северный ветер с экватора поднимает ртуть до сорока в тени, а через несколько часов южный ледяной памперо, беспрепятственно гонимый через ровную пампу из Антарктиды, сбивает ее до десяти градусов. Столь резкая смена температур не проходит бесследно. От гриппа и ангины люди в Чако страдают больше всего именно в жаркие месяцы года.

Подобным же бичом, на первый взгляд не понятно почему распространенным в этих местах, является ревматизм.

В октябре начинаются жаркие летние месяцы и продолжаются вплоть до марта, апреля. В январе и феврале жара достигает максимума, иногда превышая 40 градусов в тени. В эго время спят под открытым небом на катрес — складных кроватях из кожаных ремешков, — потому что в комнате спать невозможно. Но и в этом случае ложатся в постель лишь после полуночи, когда жара несколько спадет. Поэтому наибольшее оживление за столиками в кафе, расставленными прямо на мостовой, начинается около десяти вечера и кончается в два-три часа ночи.

Взрослые потягивают красное вино — кебрачо — с содовой водой или пиво с плавающими в нем кусками льда, играют в карты или в домино, стараясь как-нибудь убить время.

А ребятишки либо лазают здесь же под столом, либо устало бегают по улице. Потом дома, рядом с кроватью, снабженной противомоскитной сеткой, включается вентилятор на всю ночь до утра.

А поскольку спят либо в одном тонком белье, либо вовсе без него, то ангины, простуды и ревматизмы здесь в порядке вещей.

Этот мрачный перечень чакских бедствий не обходится без пресловутых винчук и польворино. Винчуки — это нечто вроде летающих клопов, длиною примерно в 2 сантиметра. На свои жертвы они нападают только ночью, неслышно садятся, неслышно улетают. Укус их вызывает невероятный зуд, приводящий человека в исступление. Но, пожалуй, еще хуже польворино — мелкие мушки, от которых не спасает даже противомоскитная сетка. После их укуса появляется красная сыпь, которая жжет, как огонь.

Одна из соотечественниц пишет об этом в «Чакской книге воспоминаний»:

«Хуже всего бывало в сырую погоду. Польворино было столько, что мы не находили никаких средств от них. Целыми ночами мы бегали по пампе, а однажды в отчаянии даже влезли на крышу — сперва я, а за мной плачущие дети. Но и это не помогло, польворино кусали, как бешеные».

Влияние всех этих бедствий сильнее всего сказывается на детях. Они сплошь выглядят старше, чем в действительности. Они быстро взрослеют, становятся очень нервными. Им не хватает витаминов, минеральных солей; недосыпание и жара изматывают их. На чакрах к этому прибавляется еще и одиночество. Когда молодой учитель чех Вондровиц начал работать в Трес-Ислетас, он долгое время добивался, чтобы к нему в класс ходил один четырнадцатилетний парнишка. На одинокой чакре этот мальчик никогда не сталкивался с посторонними людьми и боялся каждого незнакомого человека. Исподлобья он наблюдал с порога за учителем и каждый раз убегал, когда тот пытался к нему приблизиться. Когда же после долгих усилий учителю все же удалось привести его в класс, он вел себя как пойманный зверек и в конце концов все-таки убежал через окно. Среди учеников была шестнадцатилетняя девочка, которая никогда в жизни не видела поезда. Когда родители привезли ее в Саэнс-Пенью, она в испуге удирала от автомобилей, а увидев однажды рекламную машину с репродуктором, прибежала к матери и спряталась у нее под юбкой.