Патриция Грассо - Во власти соблазна

• Название: Во власти соблазна
• Автор: Патриция Грассо
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057613-5, 978-5-403-00572-2

Фэнси Фламбо – одна из знаменитейших актрис Лондона. Ее красота, живость и очарование привлекают множество мужчин, мечтающих взять ее на содержание, однако Фэнси не намерена продавать себя. И уж тем более не намерена совершать глупость, влюбляясь в поклонников!

Однако устоять перед обаянием загадочного князя молодой актрисе не удалось. Особенно после того, как он спас ее от рук безумного убийцы и увез в уединенное имение, где Фэнси оказалась в полной его власти…

---

– Мне нужно с тобой поговорить. – Рейвен всмотрелась в самое красивое, по ее мнению, лицо в Лондоне. – Это срочно.

– Ну, входи. – Он повернулся к ней спиной и отпер дверь.

Рейвен несколько часов просидела возле окна, дожидаясь, когда Александр вернется домой. Ей казалось, что она сможет помочь ему раскрыть дело «розовых лепестков». Совместная работа сблизит их, и Александр наконец заметит, что она уже превратилась в женщину, и полюбит ее так же, как она любит его.

Александр зажег свечу, налил себе виски и выпил. Он посмотрел на Рейвен, на едва прикрытое девичье тело и поставил стакан на каминную полку.

Рейвен с трудом сдержала улыбку. Она специально приспустила шаль, чтобы он увидел, какая у нее грудь, что она больше не ребенок. Прозрачная ночная рубашка не оставляла простора воображению, и девушка убедилась, что он не может оторвать взгляд от ее упругой груди и напрягшихся сосков.

Александр схватил ее шерстяную шаль, укутал ей плечи и отошел на несколько шагов назад.

– Говори, что за срочность, девочка.

Девочка! Одно слово, и Рейвен поняла, что разговор сразу начался неправильно, но не теряла решимости добиться своего.

– Я могу помочь тебе с делом «розовых лепестков», – сказала она, но Александр хмыкнул, и Рейвен рассердилась. – Я… ночью у меня было видение.

– Видение?

– Я видела, как некто зашивал то, что не зашивают…

Александр прижал длинный палец к ее губам.

– Спасибо за заботу, девочка, но я не могу прийти к Амадеусу Блэку и сказать, что могу раскрыть дело, так как у моей слегка чокнутой соседки было видение.

– Я не чокнутая! – возмутилась Рейвен. Ее охватили раздражение и досада. – И никогда бы тебя не подвела… Я люблю тебя.

Александр, ошеломленный этим заявлением, уставился на нее долгим взглядом. Что ему теперь делать, чтобы не обидеть Рейвен?

– Ты еще не можешь меня любить… Во всяком случае, так, как женщина любит мужчину. – Он досадливо провел рукой по волосам. – Милая, ведь тебе только шестнадцать лет…

Бац! Пощечина была такой сильной, что голова Александра дернулась.

– Не смей рассказывать мне, что я чувствую, ты, сукин сын… – Стакан из-под виски слетел с каминной полки и разбился на тысячу осколков. Рейвен резко повернулась и вылетела за дверь.

– Любит, не любит…

Высокий джентльмен, одетый в официальный вечерний костюм, стоял на берегу Темзы. Вонь от реки оскорбляла его обоняние и словно пропитывала кожу, но он не обращал внимания на эти неудобства.

Джентльмен смотрел на женщину, такую прелестную в своей смерти – несомненно, она умерла мирно. Он набрал полную горсть розовых лепестков и начал раскладывать их по одному вдоль ее тела.

– Ты идешь?

Джентльмен повернул голову и посмотрел на женщину, сидевшую в карете:

– Погоди.

Он набрал новую горсть розовых лепестков из своей сумки.

– Любит, не любит…

Глава 5

Синее небо, яркое солнце, тепло не по сезону.

Необычная для весны погода и мирное воскресное утро создавали приподнятое настроение и заставляли радоваться жизни. Только две вещи портили совершенство этого дня: вонь отлива и мертвая женщина, покрытая лепестками роз.

Александр Боулд подошел к двум погруженным в беседу мужчинам. Он ожидал увидеть здесь Амадеуса Блэка, а вот появление прокурора Лоуинга оказалось для него неприятным сюрпризом. Барни, помощник констебля, осматривал землю с тщательностью матери, которая ищет вошек в волосах у ребенка.

– Убьют одну балерину, в Лондон тут же приедет вторая, – заметил Лоуинг. – Только женщинам с сомнительной репутацией следует опасаться убийцу «с лепестками роз». Плохо, что население так напугано. Паника нам ни к чему.

Прокурор говорил в точности, как его дед. Александр с презрением посмотрел на него. Просто омерзительно – рассуждать о степени серьезности преступления, исходя из социального статуса жертвы при жизни. Он подошел к трупу, и рот его от изумления приоткрылся.

Мертвая женщина, одетая в красное, была той самой знойной брюнеткой, которую он вчера вечером видел у дома Женевьевы. Правда, теперь она не выглядела знойной.

– Я знаю эту женщину. – Александр вернулся к констеблю. – Я видел ее вчера вечером.

– Готов присягнуть, что вы невиновны в ее смерти. – Прокурор Лоуинг захихикал над собственной шуткой. Никто больше не засмеялся, и он добавил: – Удивляюсь, что ваш дед позволяет вам иметь такие связи.

Александр проигнорировал колкость.

– Пэнси снимает комнату в доме моей приятельницы.

– Снимала, – поправил его прокурор.

– И кто эта приятельница? – спросил Амадеус Блэк.

– Женевьева Стовер, поет в опере.

– Оперные певицы – все равно что танцовщицы из балета, – пробурчал Лоуинг.

Оба не обратили на него внимания.

– Теперь я понимаю, почему так сложно найти свидетелей, – произнес Александр, досадливо проводя рукой по волосам. – Я видел, как жертва села в карету и отправилась навстречу своей смерти, но не могу сказать, кто сидел внутри, и даже карету не узнаю, если снова ее увижу.

Амадеус Блэк положил руку ему на плечо.

– Никто не рассчитывает, что окажется свидетелем преступления. Даже опытные сыщики не могут оставаться настороже сутки напролет.

Подошел Барни и протянул констеблю кольцо:

– Нашел его вон там. Это может ничего не значить, но… – Он пожал плечами.

Кольцо было золотым, тяжелым, в стиле, который подходил и мужчине, и женщине. На нем была выгравирована буква «П» с завитушками.

– Что вы об этом думаете? – спросил прокурор Лоуинг.

Амадеус Блэк посмотрел на Александра:

– Спросите у своей приятельницы, было ли у Пэнси золотое кольцо с буквой «П»?

Он кивнул:

– Женевьева говорила, что предыдущим любовником Пэнси был лорд Паркхерст.

– Парочка, связанная буквой «П», – пробормотал констебль. – Одна оказалась жертвой. Может ли второй быть преступником?

– Я сам допрошу лорда Паркхерста! – заявил прокурор Лоуинг.

Амадеус Блэк в явном раздражении обернулся к прокурору.

– Вы никого не будете допрашивать, пока я на месте. А Паркхерста вообще нельзя допрашивать, пока Александр не узнает у своей приятельницы про кольцо. – Он глянул на Александра. – До тела никто не дотрагивался. Осмотрите его.

Александр снова приблизился к телу и медленно обошел его кругом. Никаких явных ушибов или кровотечения. Щека рассечена, крови нет. Безмятежное лицо, значит, смерть была мирной. В каждом ухе – по целой розочке.

Присев на корточки, Александр наклонился к лицу жертвы. Веки и губы наглухо зашиты, в точности как и у других жертв.

«Я видела, как некто зашивал то, что не зашивают…» – внезапно вспомнились ему слова Рейвен Фламбо, и он вздрогнул.

Неужели у девушки и вправду было видение? Впрочем, это ничем не поможет – в суде никто не примет видения за доказательство. Но может быть, она сможет описать того, кто зашивал то, что не зашивают? Если, конечно, девчонка будет с ним разговаривать после вчерашнего.

– Что ты там увидел? – спросил констебль.

– Убийца оставил все ту же визитную карточку.

– Как, по-твоему, она умерла?

Александр перевел взгляд с лица жертвы на Амадеуса Блэка.

– Мягкий яд.

Чтобы хоть ненадолго забыть про убитую балерину, Александр решил не ехать на Комптон-стрит, а пойти туда пешком. Комптон-стрит находилась довольно далеко от Тауэр-Хилл, идти нужно было с Байворд-стрит на Кэннон-стрит, мимо собора Святого Павла на Флит-стрит, по Стрэнду и Черинг-Кросс-роуд.

Александру очень хотелось поскорее отыскать убийцу. Последняя жертва имела к нему непосредственное отношение, и теперь перед Александром стояла печальная задача – сообщить Женевьеве плохие новости. Где-то в животе у него зародился страх и становился все сильнее по мере того, как он приближался к Комптон-стрит.

Женевьева была сама чистота и очарование – поразительно, если учитывать ее профессию. Большинство актрис, певиц и танцовщиц довольно легко сходились с мужчинами. Хотя лично он знал только Фэнси и Женевьеву, и обе были очень порядочные. Может быть, дурная репутация жрицами искусства вовсе не заслужена?

Тут перед его мысленным взором нежданно-негаданно возник образ упрямой, черноволосой, резкой на язык девушки. К черту Рейвен Фламбо, ее видения и прозрачную ночную рубашку! Даже очень соблазнительную.

Проходя мимо Ковент-Гардена, Александр отверг мысль купить Женевьеве букет. Он еще слишком живо помнил красивую брюнетку, усыпанную лепестками роз, и очень сомневался, что когда-нибудь снова будет считать цветы хорошим подарком для женщины.

Женевьева вышла к нему в розовом платье с шалью в тон. Она распустила свои белокурые волосы, каскадом падавшие ей на спину, а голубые глаза сверкали предвкушением чего-то хорошего.

– Доброе утро, – улыбкой приветствовала она Александра. – Все еще спят.