В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том третий

• Название: Пещера Лейхтвейса. Том третий
• Автор: В. Редер
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00212-7

В начале XX века роман немецкого писателя был настоящим бестселлером.

Его читали буквально все — и аристократы, и интеллигенты, и простой люд.

Произведение это — настоящая энциклопедия приключений. Захватывающий сюжет, благородные герои и коварные злодеи — все это, уверены, не оставит равнодушным и современного читателя.

---

Неро и Диана отправились с Гундой и ее отцом в лес; весело прыгая, с громким лаем пустились они вперед. Собака отлично понимает отсутствие своего хозяина, и пишущий эти строки припоминает следующий трогательный случай в его собственной семье, который красноречиво доказывает, каким острым инстинктом обладают эти животные.

Во время холеры 1866 года один из его родственников из маленького фабричного городка в Лаизице поехал к обедне в Лейпциг. Хотя его предупреждали, что в Лейпциге свирепствует холера, он не захотел отказаться от своего намерения, рассчитывая собрать после обедни деньги с должников и продать приготовленный товар. Он отправился на почтовый двор и занял место в дилижансе. За ним побежала и его охотничья собака… Во время его поездок в Лейпциг она постоянно бежала за почтовой каретой часть пути и потом возвращалась домой. Животное очень скучало в отсутствие хозяина, но в этот раз особенно тосковало. С опущенным хвостом и помутившимися глазами бродило оно по дому, жалобно выло и отказывалось от еды.

Фабрикант умер в Лейпциге. Собираясь домой, он захворал холерой и через несколько часов умер. Вследствие эпидемии тело погребли в чужой земле. Собака, замечая, что все в доме горюют и плачут, поняла, вероятно, что случилось несчастье, хотя скептики, конечно, будут отрицать такую сообразительность в животном. Как бы то ни было, собака ежедневно, ко времени прибытия почты из Лейпцига, становилась беспокойной и бежала на почтовый двор ожидать почтовую карету. Не встретив своего хозяина, она грустная возвращалась домой с опущенным хвостом. Через несколько недель собака перестала бегать на почтовый двор. Вместо этого она, в определенное время, отправлялась на шоссе, навстречу почте, возвращалась с нею в город и тщательно обнюхивала каждого пассажира, выходившего из кареты. Но хозяина своего она никогда между ними не находила. Несчастное животное протянуло так целый год, пока однажды не околело на почтовом дворе в ожидании кареты, навстречу которой уже была не в силах бежать.

Такая преданность человеку, если этот последний был добрым и заботливым хозяином, не всегда встречается даже у людей.

Неро и Диана, охотничьи собаки барона Курта фон Редвица, также, казалось, понимали, что им предстоит не простая прогулка в темном лесу. Хотя, обыкновенно, они не давали пощады лесным обитателям, но нынче ни зайцы, ни дикие козы, ни барсуки не обращали на себя их внимания. По-видимому, собаки были заняты отыскиванием следов их пропавшего господина. С устремленными в землю глазами, подняв уши и вытянув шеи, они мчались по лесу, обшаривая и обнюхивая каждый куст, с остервенением царапая землю, употребляя, по-видимому, все усилия, чтобы отыскать требуемые следы.

Луч надежды прокрался в сердце Гунды и Зонненкампа; им казалось, что умные животные сделают то, чего не могли сделать люди, и они не раз упрекнули себя, что раньше не воспользовались услугами этих преданных животных. Все глубже и глубже проникали собаки в еловый лес. Сильный ветер, дувший все эти дни, превратился в настоящий ураган, вырывавший с корнями целые деревья, так что пребывание в лесу было далеко не безопасно. Зонненкамп вовремя оттащил Гунду, иначе огромная пихта, сваленная ветром, убила бы ее.

— Благодарение Богу, что я успел предупредить тебя! — в волнении воскликнул Зонненкамп. — Ужас охватывает меня при мысли, как я легко мог бы лишиться тебя, мое дорогое дитя.

— А я, — возразила со слезами Гунда, — не благодарю тебя за спасение. Если бы дерево убило меня, я была бы уже на том свете, забыв горе и заботы и унеся с собой младенца, лишившегося отца.

— Не греши, Гунда, — остановил дочь Зонненкамп, ласково поглаживая ее волосы. — Мы не должны терять надежды. Бог может сделать чудо, и мы найдем твоего мужа.

— Мы его найдем, но — мертвым. Сердце говорит мне, что Курта нет в живых, что я навсегда потеряла его.

Почти два часа обыскивали они с собаками окрестности Волчьей ямы. Вдруг животные стали кружиться, как сумасшедшие. Затем жалобно завыли, поджали хвосты и бросились к Гунде; они терлись головой о ее платье и, став на задние лапы, смотрели ей в лицо большими печальными глазами.

— Посмотри, папа, они точно плачут. Боже милостивый! Они поняли, что не могут найти своего хозяина.

— Нет, нет, друг мой, — ответил Зонненкамп, — это странное поведение животных доказывает совсем другое… Мы находимся в самой дикой части леса, и если с Куртом случилось недоброе, то это могло произойти именно здесь.

— Да, здесь… именно здесь! — воскликнула Гунда, еще больше побледнев. — Ты прав, отец. Мы находимся близ так называемой Волчьей ямы. Это самое страшное место в лесу: десять лет назад здесь разыгралась тяжелая семейная драма. Мы не уйдем отсюда, пока тщательно не осмотрим всей местности.

Гунда ласково погладила собак, приговаривая: «Неро, Диана, ищите хозяина… ищите… он исчез… исчез…» Ее голос перешел в рыдания, но собаки поняли ее. Они большими прыжками пустились по лесу, делая круги и постепенно уменьшая их к центру.

Вдруг Диана остановилась на одном месте, где хворост и еловые ветки образовали странную на вид кучу; она постояла и потом жалобно и протяжно завыла. В ту же минуту Неро был около нее, но когда Зонненкамп и Гунда захотели подойти ближе, то псы злобно зарычали.

— Что это значит? — спросила молодая женщина. — Неужели они не узнали меня? Так сердито они на меня никогда не рычали.

— Они, вероятно, нашли след, — проговорил Зонненкамп в сильном волнении. — Отойдем, спрячемся за то дерево и оттуда понаблюдаем, что станут делать собаки.

Оставшись одни, Неро и Диана сейчас же начали с остервенением разрывать кучу, разбрасывая отвердевшую землю и хворост. Вдруг псы глухо зарычали. Зонненкамп и его дочь бросились к ним. Заглянув в яму, вырытую собаками, Гунда упала без чувств в объятия отца.

Они стояли перед открытой могилой с обезображенным трупом. Некоторое время кругом царила глубокая тишина. Люди и животные содрогнулись при виде этой картины и в безмолвном ужасе стояли перед ней. Только ворона, сидевшая по соседству на старой ели, махая черными крыльями, резким карканьем нарушала это торжественное безмолвие. Пробужденная этим звуком, Гунда бросилась на колени перед трупом и, прежде чем Зонненкамп успел помочь ей, уже держала в руках тело, сбросив с него покрывавшую его землю.

— Это он, — рыдала Гунда, — это Курт… это мой муж…

У Зонненкампа из дрожащих рук выпало ружье.

— Убит… коварным, изменническим образом убит… — стонал он.

Гунда не говорила ни слова. Обезумевшими от горя глазами долго разглядывала она тело, отмечая всякую мелочь.

— Лица я не могу узнать, — шептала она, — оно так обезображено… Но одежда — его. Эта охотничья сумка принадлежала моему мужу… вот его ружье записная книжка… шелковый кошелек… я сама, собственными руками вязала его… нет… нет… не остается ни малейшего сомнения… это он… в роковую ночь он был здесь убит и зарыт…

Зонненкамп поднял отброшенные Гундой записную книжку и кошелек и стал внимательно рассматривать его содержимое. Он нашел в нем пять золотых и несколько серебряных монет.

— Вот доказательство, что убийство совершено не с целью грабежа, — проговорил он, задумчиво рассматривая монеты. — Иначе его бы обокрали. Но если это убийство из мести, то кто посягнул на него? Курт был любим всеми. Какой жалкий негодяй мог совершить это убийство?

— И ты еще спрашиваешь, отец? — заговорила молодая женщина. — Кто же, как не изгнанный управляющий, этот Кольбе, которого муж с таким срамом выгнал со службы за то, что он обокрал его кассу? Ты помнишь, Курт сам говорил нам об этом.

— В ту ночь Кольбе, должно быть, подстерег мужа в лесу; между ними завязалась новая ссора и тогда… Боже мой… моя последняя надежда исчезла… бедный, дорогой Курт… прости мою подозрительность… ты не бросил меня безжалостно… ты был убит! О, Курт… если бы только Господь сжалился надо мной и дозволил мне последовать за тобой… Без тебя для меня нет радости в жизни, без тебя я не могу… не хочу жить!

Гунда бросилась на труп.

— Жестокий убийца пустил три выстрела в голову несчастного Курта, — шептал про себя старик, рассматривая тело. Лицо неузнаваемо, и если бы не платье и не вещественные доказательства, которые нашлись в карманах, я ни за что не поверил бы, что это Курт фон Редвиц. Будь мужественна, дитя мое. Соберись с силами. Пойдем домой, надо распорядиться похоронами. Кроме этого, подлый убийца должен понести заслуженную им кару.

— Его не найдут, — проговорила Гунда, — Кольбе, наверно, давно скрылся.

— В таком случае я сделаю все для поимки его. О, на свете еще есть справедливость, и рука правосудия простирается очень далеко.

— Ах, отец! — воскликнула в горьких слезах Гунда. — Конечно, наказание за смерть моего мужа будет только справедливым возмездием, и убийца должен собственной кровью искупить на эшафоте свое преступление, но разве это утешение для меня? Никто не вернет мне дорогого, обожаемого мужа; никто не снимет черного, мрачного покрывала скорби, с этой минуты окутавшего всю мою жизнь.