Елизавета Михайличенко - Гармония по Дерибасову

• Название: Гармония по Дерибасову
• Автор: Елизавета Михайличенко
• Издательство: Книжное издательство
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5764403472

Герой сатирического романа молодых ставропольских авторов — плут и мошенник, таков уж его характер, и это роднит Мишеля Дерибасова с Остапом Бендером. Параллельно с приключениями главного героя перед читателями проходит история села Назарьино, в которой своеобразно преломляются события прошлого и сегодняшнего дня.

---

— А Евдокия-то… — Дерибасов повозил кулаком по столу, — столько лет вместе… Э-эх! Не пил… чтоб хоть раз пальцем… Все в дом!..

— Миша! Родной! — прослезился Осоавиахим. — Тебя-то хоть одна жена предала… А меня! И жена, и дети! Все, единогласно! Продемонстрировали полное единодушие. Одна внучка пожалела… Анютка…

— А меня так вообще — родители!.. — Санька недоуменно развел руками и отвернулся к окну.

В возникшей паузе каждый вновь остро пережил свое одиночество и то ли осознал, то ли почувствовал, что нет иной судьбы, кроме общества двух бывших земляков, а ныне соседей по столику вагона-ресторана пассажирского поезда «Ташлореченск-Москва».

— Выпить бы по случаю дружественной встречи, — прочувствованно предложил Осоавиахим.

— Да где достанешь! Не те времена, — не без сожаления отмахнулся непьющий Дерибасов, чья тоскующая душа вдруг остро возжелала спрятать голову под крыло хмеля.

— А я б достал, — обещал Осоавиахим саркастически улыбающемуся Дерибасову. — Вот не веришь, а я бы вправду, Мишка, достал! Вот ей-богу, зря лыбишься. Сразу бы достал. Дай четвертной Саньке, если мне не веришь, хотя и зря. А если не достану, он тебе вернет. А когда достану, ты, Санька, смотри, отдавай деньги без всякого обману! Чтоб никаких конфликтов с обеих сторон…

— На, — сказал Дерибасов Саньке.

— И ты на, — радостно ответил Осоавиахим Дерибасову и достал из кармана бутылку самогона. — А ты, Санька, давай! Нечего моим деньгам в твоих карманах задерживаться. Мне в скитаниях деньги нужны. Я по Руси скитаться буду! Лицом к народу!

— Тьфу! — сплюнул Дерибасов, жалея четвертной. — Ладно, пошли в купе, пока там пусто.

Но там пусто уже не было. Две полувековые женщины яростно разыгрывали партию знакомства. Хорошо пахла снедь на столе, напоминая скитальцам о утраченных домашних очагах.

Через пару минут дорожное знакомство состоялось. Дверь заперли, и домашняя снедь завела хоровод вокруг бутылки.

Осоавиахим извлек засаленную колоду разнорубашечных, как строй призывников, карт и нагадал дамам массу приятного. Очевидная безыскусность и неуклюжесть придавали прогнозам достоверность. Под мерный стук колес Марья Трофимовна разразилась двадцатикилометровым монологом, в котором поведала, что ее сын жениться будет фиктивно, на москвичке ради прописки, потому что ему работу предложили в столице очень хорошую, а без прописки не зачисляют.

— Это как?! — не понял Мишель. — Это значит, что в Москве так просто и не обоснуешься?

Обе женщины рассмеялись.

— Ну и ладно, — сказал Осоавиахим.

— Что значит ладно?! — возмутился Дерибасов. — Как это я не поселюсь, если я при деньгах? Квартирку снимем.

— Квартирку-то вы еще снимете, — полненькая и разбитная Зинаида Владимировна, выпятив нижнюю губу, сдула челку. — А чтобы прописаться — нет. С этим у нас строго. А без прописки никуда не устроишься. А вы что, все в Москве решили остаться?

— А что? — придурялся Дерибасов. — Раз в Москву не всех жить пускают, значит в ней хорошо. Кооперативчик какой-нибудь организуем, или еще что…

— Это! — перебил Осоавиахим. — Мишка! Прокатный пункт! Я все обдумал. Пункт по прокату непорожней стеклотары. Проявляя заботу о нуждах трудящихся.

Дерибасов скривился:

— Чего?

— А вот чего! — Осоавиахим воздел перст и начал вещать: — Вот ты мне сегодня четвертную, спасибо тебе, дал? А ведь можно сказать не за что. Это я к тому, что этого дурманящего зелья нынче мало где достанешь. То есть, достать, конечно, оно можно, но надо заранее побеспокоиться. Выступить со своевременной инициативой. Надобность в бутылке возникает, как у кого, правда, но у положительного человека к вечеру. Даже к ночи. А тогда или уже закрыто, или все разобрали, или такая очередь, что никак не успеть до закрытия.

— Все это мы знаем. Короче, — потребовал Мишель.

— Да просто много народа через это каждый вечер страдает. Широкие слои населения. Я полагаю, в Москве так… тысяч… сто! Не меньше. Или даже больше! Это, значит, я к чему? А к тому, что для них и открываю я пункт проката. Все для блага человека. Вот, например, захотел ты, племяш, с друзьями посидеть, или с подругой… И некуда тебе деваться, кроме как по мне в пункт проката. Мол, дядя Осоавиахим, дайте, пожалуйста, напрокат бутылочку белой. Я беру у тебя под залог паспорт и прокатываю свою бутылку по твердо установленной цене пять копеек в сутки. Потому что экономика должна быть экономной!

— Ну, бизнесмен! — рассмеялся Дерибасов.

— Не сбивай старших, Мишка! — строго прогудел Осоавиахим. — Я ведь, прежде чем тебе бутылку отдать, ставлю на этикетке печать заведения и инвентарный номер. Ну вот, значит, прибегаешь ты назавтра ко мне, подаешь бутылочку белой. Вот вам, дядя, бутылочка назад, вот вам пятачок, верните мне паспорт. А я гляжу на тебя и удивляюсь. «Это, — говорю, — Миша, не та бутылочка, что ты напрокат брал. Какая-то неофициальная. Тут ни печати, ни номера. Паспорт вернуть не могу. Мы, объявив непримиримую борьбу пьянству за трезвый образ жизни, тебе бутылочку напрокат дали. Чтоб на столе постояла как дань народной традиции. А ты ее выжрал». Ну ты, конечно, в бутылку лезешь: какая, мол, разница, мол, точно такая же, поставьте, мол, печать, номер напишите и всех делов, что за бюрократизм в период гласности… А я тебе объясняю, что у нас пункт проката непорожней стеклотары, а не пункт ее обмена. А за промотание прокатного имущества, как в библиотеке — в пять или десять, в общем, во много раз дороже. Но чтоб тебя не разорять такими темпами инфляции, так и быть, давай бутылочку и вноси в кассу стоимость утерянного имущества по госцене. Ну, каков новаторский почин?!

Ошарашенный затейливой тупостью дядюшки, Дерибасов молчал. А Зинаида Владимировна обиделась:

— Ну, Осоавиахим Будулаевич, это вам все-таки Москва! Если бы и впрямь такие доходы были, у нас бы давно в каждом районе по 10 таких пунктов работали. Там многие хотят миллионами ворочать, да не у всех выходит.

Осоавиахим засопел:

— А я все экономически обосновал! Сто тысяч по десятке, это миллион в день! А в год — триста шестьдесят пять миллионов, копейка в копейку! Это не считая по пять копеек в сутки за прокат.

— А почитать что-нибудь у кого-нибудь напрокат не найдется? — попросил прискучавший Санька.

— Роман хочешь? — заржал Дерибасов. — На сельскую тему, но глубоко философский. Я как раз на досуге написал, думаю в Москве издать.

Так решился вопрос о спальном месте для Осоавиахима, ибо Санька, получив доступ к наблюдениям и умозаключениям Осипа Осинова, всю ночь читал в коридоре общие тетради. А когда с первыми лучами солнца просочился в коридор и Мишель, Санька поднял на него красные глаза.

— Ну чего? — зевнул Дерибасов. — Сдать в Академию наук или для тебя оставить?

— Ближних одинаково ослепляет звезда и фонарик. Лишь дальние могут поведать им о размере человеческого величия! — ответил Санька и воздел перст. — Поэтому прости отца своего, считающего тебя придурком. И мать, и братьев, и сестер, и детей, и родственников, и соседей, и товарищей, и земляков, и сограждан, и современников!

Пока Дерибасов просеивал фразу, отбирая что отнести на свой счет, Санька пояснил:

— Это третья универсальная аксиома Осипа Осинова! Поэтому я решил отвезти это собрание сочинений как можно дальше от Назарьина и рассматривать дядю Осипа оттуда через все эти три десятка призм!.. Нет, ну какая голова у мужика!.. У него, кстати, и про головы есть: «Братья и сестры! Доколе мы будем считать скот в головах, а людей — в ртах!?..»

Глава 18 Акклиматизация

Чтобы снять квартиру, Дерибасову даже не потребовалось въезжать в Москву. Поезд еще только подходил к Подольску, а он уже снял комнату у Зинаиды Владимировны. Но Осоавиахим его переплюнул: в тот же день, не выходя из квартиры, он снял Зинаиду Владимировну. Поэтому в уютной двухкомнатной квартире все расположились достаточно оптимально: Дерибасовы в одной комнате, «хозяева» в другой.

Зинаида Владимировна ушла рано, оставив завтрак на одну персону. Воспитанный на пословице: «кто рано встает, тому бог дает», Санька воспринял остывшую яичницу как божий дар. Потом пришел старичок. Морщинистое лицо при угловатой подростковой фигуре.

— Доброе утро, молодой человек! — строго сказал он.

— Здрасьте! — с готовностью подтвердил Санька, рассматривая старичка, как молодой сенбернар старого пекинеса. — Проходите, пожалуйста, на кухню.

Через несколько секунд старичок сидел перед Санькой, как перед фотографом, и косил на дверь, словно ждал, что оттуда вылетит «птичка». Затем побарабанил пальцами по столу и агрессивно спросил:

— Сын или кто?!

— Студент, — заулыбался Санька.

— Не женат, конечно? — зло тявкнул старичок.