Тимофей Круглов - Виновны в защите Родины, или Русский

• Название: Виновны в защите Родины, или Русский
• Автор: Тимофей Круглов
• Издательство: ИнфоРос
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-903675-05-0

Эта книга о тех, кто, не сходя с собственного дивана, оказался за границей — о 25 миллионах советских русских, брошенных на окраинах бывшей империи. Эта книга о тех, кого Родина не взяла с собой. Эта книга о тех, кого не стали эвакуировать. Эта книга о совести россиян…

Как из советских становятся русскими? Ответ на этот вопрос дала новейшая история. Судьба человека снова становится главной сюжетной линией художественного произведения.

Любовь встречается с ненавистью и смертью, верность присяге — с предательством. В центре повествования Интерфронт Латвии и Рижский ОМОН, впервые описанные изнутри. Друзья и враги, победы над собой и поражение великой империи — случай, выбравший Иванова, становится точкой на графике закономерностей, частью всемирного плана, по которому русский народ стал одним из самых больших разделенных народов в истории.

---

Повернулся было шустрый малый и к Иванову, демонстративно дремавшему на своей койке. Знакомиться начал. Да только обломился. Валерий Алексеевич отвернулся к стене, а Толян тут же стал с гостем прощаться, дескать, дела.

Откуда ни возьмись объявился вездесущий Жора Херувимов. Высокий, крупный, светлые кудряшки вокруг смазливого лица, голубые простодушные глаза — под стать фамилии — точно херувим с картин старых мастеров. Но Херувимову ничего не перепало здесь, никто даже разговаривать с ним не стал. Дружно, хоть и вежливо, послали на три буквы, дескать, не до тебя тут — ночь на дворе. Никто с Херувимчиком связываться не хотел — настолько тот был всеяден, что можно было пари заключать — на сколько разных служб, воюющих друг с другом, он работает одновременно? Каким чудом попадал Жорик на базу — тоже непонятно. Но ведь попадал же! Проходного двора на базе, конечно, не было, но столько нитей связывало Рижский ОМОН с множеством самых непредсказуемых сил, столько контактов протекало несанкционированно — за командиром или Чеховым не набегаешься, о каждом «чихе» разрешения спрашивать. Вот и встречались подчас в коридорах непритязательных омоновских бараков и старые друзья, и враги лютые. Делали вид, что не заметили друг друга, и снова растворялись в штабных кабинетах или кубриках младших офицеров. Несмотря на все это, на первый взгляд хаотическое движение, постоянно происходившее на базе довольно длительный период — с января до начала весны, в отряде не возникло ни раздрая, ни махновской вольницы, ни раскола. Просто — это был период переформатирования (как сейчас говорят) ОМОНа в совершенно новое качественно подразделение. Да и не Рижский ОМОН уже это был, если быть точным, а Отряд особого назначения 42-й дивизии ВВ СССР.

Шла проверка обновившегося почти наполовину личного состава, поиск новых союзников, окончательное определение безусловных противников, да и просто выкачивание информации из подставившихся на показное радушие омоновцев оппонентов. Дезинформация тоже сливалась порой именно через разнообразных гостей базы. Все было скоординировано, все ниточки стекались в один клубок — к Чеславу и Питону. И не дай бог кому-нибудь подумать даже, что можно поверх голов командиров сыграть свою игру. Жизнь у всех одна, и в этом все желающие половить свою, персональную рыбку в мутной воде политического и вооруженного противостояния, убеждались очень скоро. Личная инициатива всемерно поощрялась, но строго контролировалась. Ошибки стоили дорого, зато удачи позволяли компенсировать малочисленность отряда все возраставшим влиянием на ситуацию в Латвии.

Многие офицеры и даже сержанты, особенно из первого состава отряда, давно уже превратились по необходимости в самостоятельные фигуры, способные без постоянной опеки сверху создавать свои группы, оперативно реагировать на вызовы и энергично, своими силами, реализовывать внезапно предоставляющиеся возможности. Все сливалось в одну, отнюдь не денежную, копилку, распоряжались содержимым которой два майора — командир отряда Чеслав Млынник и старший инспектор аналитической группы Александр Чехов. А вот кто из них был главнее — над этим суетным вопросом задумываться было незачем и некогда. Все решала конкретная ситуация, которую каждый из майоров разруливал силами отряда в рамках своей особой компетенции.

А вот кто командовал майорами? Кто формально — было известно. Фактически — сегодня не скажет никто, даже они сами.

Только за полночь стало потише. Архаров пошел в свой кубрик напротив сортира, Мишка Ленин повез куда-то на «Волге» Чизгинцева. Не слышалось и шагов в длинном коридоре барака. Толик захлопотал с ужином — открывал тушенку, перебирал какие-то припасы в маленьком «Морозко», стоявшем на тумбочке. Иванов нехотя поднялся с койки и стал надевать бушлат.

— Ты куда, Валера?

— Палыча посмотрю. Старик ведь не железный. Сейчас по времени на «Шифер» смену вести, а его что-то не видно.

«Шифер» — это позывной крыши котельной, на которой дежурил пулеметчик. Ну и еще пара ребят дополнительно к нему из резерва. А основной позывной базы — «Дубровка». И дальше уж — по номерам. Так и посты обзывали — по позывным — «Север», «Юг»… Районная котельная была за территорией базы, хоть и примыкала к ней. Здание было огромным, при большом желании в нем могла незаметно накопиться под видом рабочих большая группа. противника? Ну, называя вещи своими именами — именно противника. Шутки в сторону отброшены после недавней горячей ночи. Зато с крыши котельной прекрасно просматривались все подходы к базе и проходящее рядом шоссе.

Толик выдернул кипятильник из розетки.

— И правда. Пойдем посмотрим, что на улице делается. Конечно, без присмотра посты и без нас не оставят, но, поскольку наши люди тоже мерзнут, пройдемся и мы по холодку — лучше спать будем.

Оба прекрасно понимали, что вся эта бодяга с усилением омоновских постов пополнением затеяна командиром исключительно с целью сразу же обкатать новых людей, заставить их с ходу включиться в другую жизнь, в новый коллектив и новое место службы. Времени на сколачивание экипажей, или как еще это назвать (?), — не было.

Да и серьезность обстановки лучше всего понимается в ночном карауле, когда кругом враг, когда все кошки серы, а пули — нет-нет да и посвистывают самые что ни на есть настоящие.

Друзья посмотрели по списку, кто сейчас заступает на смену, зашли в один из кубриков — Палыч был уже там — будил крепко отключившегося сержанта. Рядом с Трегубовым сонно покачивался курсант школы милиции — еще в шинелку одетый. Похлопали Палыча по спине, дескать — порядок, молодец! И пошли на улицу. Звезды светили все так же ярко. Мороз усилился, снегом и не пахло, несмотря на конец января. Покурили у крыльца, посмотрели, как пошла на пост смена. Жизнь на притихшей базе не прекращалась и ночью. Вот начальник штаба, пританцовывая на ходу с грацией тяжеловеса на ринге, пробежался по дорожке — пошел лично проверять караул. Вот вспыхнул ярко свет в полутемной обычно ночью дежурке и тут же погас. Все шторки на окнах во всех бараках были плотно закрыты — никому не хотелось в своем же кубрике светиться мишенью для снайпера. Приезжали и отъезжали машины через КПП. Но ни одного милицейского «уазика» среди них не было. То иномарка скользнет в ночь, то «Волга», то неприметный «жигуленок», то «рафик».

Автопарк ОМОНа за последний месяц серьезно расширился за счет конфискованных у незаконных военизированных формирований, проще говоря — у латышей, машин самых разных марок. К тому же рижская милиция, массово потянувшаяся в ОМОН, часто уходила в отряд не только со своим оружием, но и со своим служебным автотранспортом. Кто-то умудрился пригнать на базу даже фургон из вытрезвителя Московского района. Да еще, как оказалось, в фургоне мирно спал тем временем какой-то сержантик из Средней Азии. Заснул спьяну прямо на рабочем месте, а утром проснулся запертым уже на базе. Когда открыли его, чуть не замерзшего, решил парень, что допился наконец до «белочки» — уж никак не чаял оказаться вместо «Маскачки» в Вецмилгрависе. Таких, конечно, отправляли восвояси. Но это казус, анекдот.

А на самом деле сотрудники милиции, решившие перейти в ОМОН, рисковали всем — вплоть до уголовного преследования со стороны латышской прокуратуры. Но в Рижском ОМОНе уже успело сложиться железное правило — своих ни под каким предлогом не сдавать! Вытягивали из любых ситуаций, не считаясь ни с чем. БТР могли послать в город, если надо было защитить своего бойца. Впрочем, обычно хватало звонка с серьезным предупреждением тем, кто рискнул попробовать задержать в

Риге омоновца. Иначе было нельзя. Под постоянной угрозой находились экипажи, работавшие в городе, члены семей, да и вообще все, так или иначе связанные с ОМОНОм, люди. И не важно было, о ком шла речь — об офицере или простом сержанте, перешедшем в отряд неделю назад.

Не будь этого, кто бы тогда пошел в отряд, бросив прежнее место службы да еще проживая в служебной квартире вместе с семьей на одной лестничной площадке с бывшими коллегами, решившими служить независимой Латвийской Республике?

Конечно, семьи старались отправить к родственникам, желательно за пределы Латвии. Командование помогало деньгами на содержание семей вдали от дома. Но всех не отправишь — попробуй поспорь с упертыми женами!

Никто из латышских милиционеров не спешил выполнять приказ министра Вазниса о стрельбе на поражение по омоновцам, появившимся в городе. Себе дороже шутить такие шутки. Приказать легко. А вот получить в ответ огонь на огонь, да еще знать, что неминуемо разыщут и накажут, если понадобится, всем отрядом. Поэтому латышские стражи порядка, опознав в городе омоновцев, предпочитали их «не замечать». Отвернулся на минуту — сохранил жизнь и здоровье.

А еще в Латвии находились пока что войска Прибалтийского военного округа — самой мощной на тот момент в Союзе ударной армейской группировки. Правда, армия держала нейтралитет. Без приказа — никто и ничего. А приказы в армии отдаются сверху. А кто там на самом верху? Ага, Верховный главнокомандующий… Горбачев Михаил Сергеевич.