Игорь Дубов - Распоротый

• Название: Распоротый
• Автор: Игорь Дубов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Мертвые мухи, - хрипло сказал Кора, запрокидывая лицо в небо, и в голосе его прозвучало отчаяние. - Много-много мертвых мух.

- Что? - недоуменно переспросил я. Мне показалось, что Кора бредит.

- Пожалей мух, - сквозь зубы попросил Кора.

- Каких мух? - Он задерживал меня, и я почувствовал раздражение. - Что ты несешь?!

- Кто напьется крови паралитика, умирает. Ты что, не знаешь?

Я хотел было сказать, что мне неоткуда знать все их дурацкие поверья, но сдержался.

- Убей меня. Я не хочу умирать в темноте на лежаке. Это мое право. Я пока что хозяин своего дракона.

Я резко остановился. Только сейчас я понял, что он имеет в виду.

- Ты хочешь умереть?

Кора молча закрыл глаза.

Я задумался. В конце концов он действительно был хозяином своего дракона. А кроме того, при таком раскладе у меня появлялась возможность не светиться. Последний аргумент показался мне постыдным. Мои личные обстоятельства не следовало брать в расчет. Главное, что должно было лечь на весы, это его право умереть и моя обязанность сберечь его жизнь.

- Кто еще знал, куда вы поехали? - осведомился я.

- Никто. Кому мы могли это рассказать?

Кора был неподсуден земной Фемиде, и я не должен был спасать его для суда. А местному правосудию я не присягал. Стараться же сохранить жизнь Коры ради него самого было бессмысленно. Я понимал, что долго он не протянет, в лучшем случае несколько дней. И то если доживет до прибытия врачей. Так что позволить ему уйти сейчас было с моей стороны даже гуманно.

- Хорошо, - сказал я, принимая решение.

Для просьбы о смерти требовалось много мужества, и я почувствовал уважение к Коре. Мне захотелось сделать все возможное, чтобы он не успел ощутить ужас последней минуты.

- Я, кажется, видел где-то здесь пистолет, сказал я, озираясь по сторонам. - Готовься пока к Воссоединению. Погоди, я подсуну тебе что-нибудь под голову. Я дотянулся до стоявшего неподалеку танка, который принес из машины, и, положив его рядом, приподнял обеими руками давно не стриженную голову Коры. Больше всего я боялся, что Кора непроизвольно напряжет шейные мышцы, и тогда у меня ничего не получится. Но, к счастью, этого не произошло. Пока я подсовывал танк, Кора, наоборот, расслабился и устало закрыл глаза. И тогда я, сжав ладонями затылок и подбородок, быстро и резко крутнул его голову против часовой стрелки почти на сто восемьдесят градусов.

Ощущение было такое, словно сломалась сухая палка. Раздался громкий хруст, неприятно отдавшийся в ладонях. Из горла Коры вырвался сдавленный звук, после чего тело его обмякло и он неподвижно вытянулся на каменистой земле. Я встал и тщательно вытер руки о шорты. Мне всегда было противно прикасаться к мужской плоти, а кроме того, я только что держал за подол смерть.

Мне никогда не приходилось убивать так, как я убил Кору. Я чувствовал отвращение к самому себе. Но еще более омерзительным было обыскивать трупы. Брезгливо морщась и отмахиваясь от мух, я проверил карманы Чары и Коры и не нашел в них ничего интересного, кроме одного зарядного устройства к пистолету и идентификационного знака Коры, выбитого на латунной бляхе размером с куриное яйцо. Знак не был снабжен фотографией и, безусловно, мог мне пригодиться. Но я знал, что сгорю, как облитый напалмом, если кто-то из знающих людей увидит этот знак у меня.

Пока я обыскивал убитых, мне неожиданно пришла в голову счастливая мысль погрузить их в машину и сбросить со скалы. По моим расчетам, это Должно было серьезно затруднить поиски. Правда, площадка была основательно залита кровью, но я полагал, что собирающийся дождь смоет все следы. Больше всего меня волновало, как бы не измазаться в крови самому.

Солнце уже светило не так ярко, погружаясь в еле заметную пока пелену тумана, который сползал на этот раз с гор. Я быстро обошел площадку, стараясь убрать ее до того, как туман станет густым. Стимулятор уже переставал действовать, и мои руки и ноги с каждой минутой все хуже и хуже подчинялись мне. Подобрав пыточную машинку и веревку, я разыскал отлетевшую в траву удавку и, забросив все вместе с пистолетами в открытый кузов электромобиля, вернулся к трупам.

Боль терзала руку уже глуше, но, когда я стягивал через голову разлетайку, она всколыхнулась снова, а стоило мне начать перетаскивать убитых к электромобилю, плечо разнылось так, что я боялся даже прикоснуться к нему. Я старался уверить себя, что после перенесенной мной пытки иначе и быть не может, но все равно плечо чрезвычайно беспокоило меня. Ясно было, что в гостиницу к кибердоктору я попаду не скоро, а между тем кто-то рассказывал мне, что гангрена может начаться даже от такого пустяка, как ожог. С трудом затолкав тяжелые и негнущиеся тела в задний отсек, я уселся вперед на высоко поднятое место водителя. Назад, туда, где слышалось довольное гудение слизывающих кровь мух, я старался не смотреть. Пульт справа от штурвала был большей частью незнаком мне, но понятные символы позволили быстро сообразить, какой рычажок отвечает за стартер, какой за реостат, а какой меняет привод. Развернувшись, я стал носом к обрыву, открыл дверцу и перевел рычажок реостата в крайнее положение. Потом я стоял и смотрел, как, набирая скорость, электромобиль весело подпрыгивает на камнях в своем последнем путешествии. Вот он достиг края площади, оторвался от нее и, мелькнув задранным кузовом, канул в пустоту, через несколько секунд я услышал донесшийся из-за края обрыва громкий всплеск. Когда я подошел к кромке и заглянул вниз, там не было ничего, кроме чернильно-седой пены прибоя да двух птиц, с криками летавших над местом падения.

Остужая под слабым ветром продолжающее ныть плечо, я сидел, привычно свесив ноги, на колющемся острыми выступами краю утеса и тупо глядел на опускающийся сверху туман. Все кончилось. Я победил. Я играл один против троих, и выиграл, и теперь мог по праву гордиться этим. Высыхающий пот приятно стягивал кожу, гудели ладони, и ломило все тело, но это была хорошая усталость. Туман уже сомкнул небо с морем и постепенно заливал все окружающее пространство, пропитывая одежду теплой, почти горячей влагой. Мир вокруг меня выглядел совершенно призрачным, а сам я, казалось, утратил земное измерение и невесомо парил то ли в плотной атмосфере планеты-гиганта, то ли в солевой камере, в которой еще в школе проходил тренинг на сенсорную депривацию.

Краем сознания я отчетливо воспринимал окружающее. Я знал, что мне надо встать, умыться и как можно быстрее спуститься вниз, где меня ждут неотложные дела - в первую очередь те, что оставил мне в наследство Аркарнак Чара. Однако я продолжал сидеть, будучи не в силах даже пошевелиться. В конце концов я имел право на несколько минут соскочить с этой безумной карусели. Чара был мертв, рой отрезан, а до путча оставалось еще полтора дня. Только сейчас я почувствовал, как устал. Последние три часа высосали у меня все душевные силы. Теперь, когда действие стимулятора заканчивалось, я чувствовал непреодолимую потребность в отдыхе. Если бы я не боялся свалиться со своего насеста, я бы тут же уснул.

Пространство передо мной свертывалось, капсул и - роясь наподобие непроницаемого кокона, тусклая монотонность пробивающегося света манила навсегда слиться с вечностью, а перед глазами, словно перед обзорным экраном попавшего в метеоритный поток бота, медленно проплывали бесформенные тени, похожие на призраки давно погибших астероидов. Я должен был куда-то идти. Я не очень хорошо понимал зачем и куда, но кто-то посторонний настойчиво твердил у меня в мозгу: "Тебе надо идти. Тебе надо идти". И я, с трудом выдираясь из засасывающего меня сна, слепо оперся рукой о землю и, вытащив из пропасти ноги, медленно откатился назад, подальше от края, а потом встал и, пошатываясь, побрел туда, где от площадки отходила заросшая травой колея.

Я плохо помнил, как умывался остатками воды из танка, как искал, а потом натягивал разлетайку и как неуверенно брел в сплошном молоке тумана вниз. В памяти остались лишь шорох падающих где-то капель, скрежет гравия под подошвами да ветви кустов, больно ударявшие по ногам, когда я сбивался с дороги.

Окончательно я пришел в себя, когда вышел на конец из тумана и понял, что шлепаю сандалиями по лужам нового шоссе. Отключившийся на время в запредельном торможении мозг снова набирал, ее село гудя, свои обороты, было тепло и сыро, и я был свободен. Я был свободен, уцелев в тяжелейшей схватке с превосходившим меня практически по всем статьям противником. Это была моя настоящая победа, и потому я впервые за много месяцев был по-настоящему энергичен и воодушевлен. Даже провожая Таш, я не чувствовал себя так хорошо. Я упруго шагал вниз по хорошо утрамбованному гравию, и внутри у меня гремела музыка и чудесный салют в честь моего триумфа расцветал разноцветными языками фейерверка...

Я чувствовал, "как меня захлестывает пьянящая волна ликования и счастливая улыбка по-мальчишески раздирает рот. На мгновение мне стало стыдно, и я непроизвольно оглянулся, но дорога была пуста, и я позволил себе некоторое время идти, подпрыгивая и насвистывая, расплескивая во все стороны переполнявший меня восторг. Я был жив! Я был жив, дышал воздухом, видел лес и шел по шоссе. Совсем немного - и дело могло обернуться иначе. И тогда сейчас я, остывший и посиневший, лежал бы наверху, на площадке, или перекатывался бревном в кузове электромобиля, а Чара с Корой, обрызгавшись пахучкой, потягивали бы скруш, оживленно обсуждая оставшиеся на сегодня дела.