Геннадий Андреев - Белый Бурхан

• Название: Белый Бурхан
• Автор: Геннадий Андреев
• Жанр: Исторические приключения

Приключенческий роман, написанный со значительной долей фантастики и авторского вымысла, история здесь — лишь канва, по которой проходит его прихотливая вязь. Автор очарован красивыми и страшными центральноазиатскими и тибетскими легендами, мудрыми аллегориями и философскими раздумьями Н. К. Рериха, иногда понимаемыми буквально.

---

Орал непотребно и все время тыкал длинным и твердым перстом своим в него, Победоносцева, будто проткнуть насквозь хотел! После проповеди не принял, передав через служку, что ежели господину обер-прокурору угодно душой оттаять, то пусть его на исповедь коленопреклоненным со всеми в общий ряд становится! Неслыханно и мерзко!.. А что сделаешь ему? В ударе, скажет, был — экстазом катарсисовым обуянный!.. Хорошо еще, если до государя сие не донесется… А ну как доложит кто, да еще и со смаком? Для того и ехал поутру, опередить хотел шептунов альковных… Боров Плеве поперек лег!

— Ничего, милейший… Будет и мой час!

Этот час наступил скоро — пять дней спустя, в среду 15 июня, государь принял Победоносцева, отказав всем. Догадка оказалась верной: наобещал Плеве переловить бурханов вскорости, а обманул! Пришлось государю все самому разъяснять.

Понял тот, головой покачал:

— Из мухи слона вздумал смастерить для меня? — и тут же нахмурился: Ну, я ему покажу, как со мной подобные шутки шутить! Обаталил все до геройства! Попугать меня захотел?

— Медали решил навешать своим костоломам, — вздохнул Победоносцев и сделал скорбное лицо. — А за что? Один игумен Попов и заслужил ту медаль…

Вот так и растер в пыль Плеве правдой одной, без красот, опираясь не на старческую немощь свою, а на мудрость живого ума и ангельское терпение… Одно и плохо в этой победе — все теперь на себя взять придется! А как? Поспелов в своем докладе пишет, что крещеным среди тех бурхановых помощников оказался один всего, и тот пока не словлен… А Святейшему Синоду достанет и строгого спроса с тех, кто, приняв православие или послух, в мыслях своих к тем бурханам перекинулся!.. Об этой заботе и депешу надлежит дать завтра Поспелову в Томск. Пусть его потрудится, пусть списки тех окаянных иудин готовит!

Служка распахнул дверь и уставился на хозяина вопросительно.

— Ты чего это, Алексей? — удивился тот. — Не признал, что ли?

— Министра Плеве убили бомбисты на Измайловском проспекте! Только что гонец был к вашей милости, просил поостеречься…

Константин Петрович вздохнул и перекрестился:

— Поспешила судьба. Поторопилась.

Глава восьмая СОКРУШЕНЬЕ БОГОВ

Хан Ойрот выводил свою армию к урочищу Куяган, чтобы поставить там, на левом берегу реки, на ночевку. А с утра алыпов надо двинуть через горы на Сарасу, а оттуда — вниз, к югу, на Мыюту, на Семинский перевал. Главным сейчас было — уйти из Ануйских лесов, гор и долин, где его батыры и алыпы не только успели все по-скотски испоганить, но и поднять против себя окрестное население. А там, где стреляет каждый пень и камень, о ночлеге думать невозможно — любая из ночей может оказаться последней…

Недавняя грязная история с русскими хуторами уже мало беспокоила Техтиека: люди забывчивы, забудут и это. Казнив оставшихся друзей Чекурака, пощадив только жадину Чумара за то, что единственный знал тайники, в которых спрятано отобранное у алыпов золото, Техтиек решил, что сделал достаточно для вразумления остальных. Но он чувствовал: люди, склонные к разбою, среди его алыпов есть И они охотно откликнутся не на зов даже, на один только жест! Но были и люди, подобные Эжер-бею, умеющие постоять за свою честь и решительно встать на пути любому разбою.

Такие люди нужны хану Ойроту, но они смертельно опасны для Техтиека! Как поступить?

Подъехал Эжербей с группой своих единомышленников. Вежливо кашлянув в кулак, чтобы обратить внимание великого хана на свою скромную персону. Он никогда ничего не спрашивал первым и никогда, уезжая или уходя, не поворачивался к нему спиной, строго соблюдая древний алтайский этикет.

— Ну, я слушаю тебя!

— Мы нашли на тропе вот это, великий хан.

Эжербей протянул Техтиеку стрелу с медным наконечником, обернутую в красную тряпку. Смутная тревога закралась в душу:

— Знак войны?

— Да, великий хан. Но русские не знают этого обычая!

— Кто же тогда объявил мне войну?

— Разверните тряпку, великий хан. На ней нарисован знак неба!

Руки Техтиека дрогнули. Значит, он не ушел от бурханов, как думал еще в урочище Тоурак?[210]

— Где вы нашли стрелу?

— На тропе, что ведет нас в Сарасу.

Значит, бурханы знают его маршрут? И если знают, то где-то на подходе к Семинскому перевалу будут его ждать.

Только к исходу третьего дня они добрались до крохотной речушки, летящей с высоких гор свирепо и стремительно, будто кто хлестал ее изо всех сил нагайкой, торопя неведомо куда.

— Хороша! — восхищенно покрутил Чочуш головой и предложил именно здесь остановиться на дневку, чтобы привести в порядок одежду, сбрую, оружие, обрезать разбитые на камнях копыта коней.

Дельмек и Пунцаг согласились. Начинались места, где они в любую минуту могли наткнуться на людей Техтиека. Надо было заранее подготовиться к встрече: ему теперь будет выгоднее просто убить их, чем раскрывать объятия, что-то объяснять или вступать с ними в переговоры… Но случилось непредвиденное: прятаться им пришлось не от самого Техтиека и его головорезов, а от их врагов и, значит, своих единомышленников!

Уже перейдя вброд буйную речушку и поднимаясь на верховую тропу, ведущую к ущелью Таурак, они лицом к лицу столкнулись с большой группой угрюмых кержаков-бородачей с берданками за плечами и с топорами в руках, чувствовавших себя в Ануйских и Чергинских горах едва ли не полновластными хозяевами. Сдернув ружья с плеч, оттянули курки, заорали, не жалея глоток:

— Стой тама! Жаканами ахнем, ежли что!

Дельмек поднял руку, выдвинулся конем:

— Почему вы останавливаете нас, мужики? Русская речь произвела впечатление — ружья опустились.

— Кто вы есть и куды путь содержите?

— Казахи из Коргона.[211] На Чемал пробираемся.

— Другой пути не сыскали? Через Турату и Ильинку? Война тута!

— Война? — искренне удивился Дельмек. — Барымта?

— Али не слыхивали о бурханах каких-то? — переглянулись бородачи. — Летом друг дружку резали в Теренговой долине, теперич тут на разбой пошли! Техтиешки, видать, дела!

— Нет, — помотал головой Дельмек, — Узун-Кулак ничего не говорил!.. Ты скажи лучше, добрый человек, в какую сторону нам на Ильинку выезжать… Заплутали мы немного.

Просьба — лучший довод. Бородачи расступились, охотно начали объяснять, как выйти, по какую сторону будет одна река, по какую другая. Потом один из них заложил в рот кольцо, свернутое из большого и указательного пальцев, оглушительно свистнул. Ему отозвался свист откуда-то снизу. Когда они углубились в ущелье, Дельмек обернулся. Бородачи исчезли так же внезапно, как и появились.

— Укрыться надо где-то, — сказал Чочуш озабоченно. — Сейчас они вернутся! Уж очень неудачно ты им соврал про Коргон…

— Гнилая башка! — выругался Дельмек. — Как же этот Коргон у меня с языка сорвался? Они же все дороги и тропы не хуже нас знают!.. Уходим с тропы, быстро!..

Кержаки до самого вечера суетились в урочище и его окрестностях, непрерывно перекликались друг с другом голосами и свистом, но им и в голову не пришло подняться по одному из утесов по козьей тропе к небольшой площадке, где трое путников разожгли костер. Это укрытие разглядел Дельмек. Отсюда хорошо просматривались все тропы, выходящие из урманов к ущелью, сам разрыв в горах, выбитый в незапамятные времена истощившей себя речкой, ближайшие вершины обоих хребтов, протыкающие низко плывущие облака, — верные предвестники скорого перелома в погоде…

— Хорошо, что мы ушли от этих русских! — бормотнул Пунцаг, лишая жизни очередного комара, пристроившегося на его шее. — Наткнись на нас они сейчас, разговор мог быть другим…

— Самое простое, бурханы, — вздохнул Дельмек, — с русскими не надо ссориться! Они не драчливы, как монголы, и не хитрят ни с кем из соседей, как китайцы… Со всех сторон на Алтай приходило черное горе, бурханы, и только с севера — никогда.

— Уж не стал ли ты русским, Дельмек? — с улыбкой спросил Чочуш. Испортил тебя твой доктор, добрым сделал!

И тут же смутился, поняв, что сказал не то, что думал.

— Какой я добрый, вы, бурханы, в долине видели!.. Может, я еще буду таким же злым, когда придется воевать с русскими… Но горе на Алтай все-таки принесли сейчас не они, а ваш Белый Бурхан! Он ничего не дал алтайцам, кроме пустых обещаний, но разозлил русских… И они тоже стали недобрыми теперь! Они сейчас хватают всех подряд… И эти русские, что встретили нас внизу, тоже не стали бы разбирать и спрашивать, зачем мы идем по пятам Техтиека!

Пунцаг нахмурился. Ему не понравились слова Дельмека.

— Русские и раньше обижали алтайцев. При чем здесь Белый Бурхан?.. Я не вижу его вины, а вижу только его ошибку! Ханом Ойротом должен был стать Хертек, а не Техтиек!