Дмитрий Мережковский - Тайна трех: Египет и Вавилон

• Название: Тайна трех: Египет и Вавилон
• Автор: Дмитрий Мережковский
• Издательство: Республика
• Жанр: Религия
• Год: 1999
• ISBN: 5-250-02718-0

Мы живем в лучшем из миров. Это убеждение издавна утешает мыслящую часть человечества, которая время от времени задается вопросом, сколько таких миров было всего? И что послужило причиной их угасания? И, главное, каково место современной цивилизации в этой извечной цепи? Эта книга Дмитрия Мережковского никогда не издавалась в России. Она была написана в эмиграции под впечатлением Апокалипсиса, который наступил на родине поэта в 17-м году XX столетия. Заглянув в глаза Зверю, Мережковский задался теми же вопросами и обратился за их разрешением к глубокой древности. Чтобы как следует разобраться в духовной жизни этих в буквальном смысле слова до-Потопных времен, он изучил гору древних текстов, многие из которых, видимо, никогда не будут переведены на русский язык. В результате получилась блестящая книга о современном человечестве, со всеми его достоинствами и слабостями, осененная неизбежной перспективой грядущего Страшного Суда. С выводами автора можно, конечно, не соглашаться, но лучше все-таки сначала прочитать эту книгу.

---

Богиня Иштар — «Жена, облеченная в солнце», или «Божия Невеста», Enitu, на вершине вавилонской башни, зиккуррата, с темным треугольником ложесен: «Ложесна Твоя престол сотвори, и чрево Твое пространнее небес содела!»

VIII

Мы смотрим на этот треугольник или параллелограмм и ничего не понимаем. «Какая мерзость!» — хохочет Вольтер, ужасается Паскаль. Но ни хохот, ни ужас не помогают Анне Карениной и Соне Мармеладовой: одна кончает под поездом, другая — в кабаке, на Сенной. Не так ли кончит и вся наша «цивилизация»? «Я думаю: не можно ли эту цивилизацию послать к черту на рога, как несомненно от черта она и происходит?» (Розанов).

Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем!

Нам кажется, что это пожар только социальный. Нет, не только: за громовою бурей общественной — тихая буря пола; под сверкающим огнем социальным — темные лучи полового радия.

IX

«Жены да безмолвствуют», «жена мужу да повинуется», — учит апостол Павел. Ну, а если жена отвратится от мужа и скажет ему: «Ты больше не войдешь ко мне», как это предвидел царь Гаммураби, за две тысячи лет до апостола Павла, — тогда что? «Испытать должно сокровенное?» Нет, слова эти, начертанные перстом на песке, стерлись.

Все сокровенное в любви, всю божественную тайну Двух мы свели к «Елене Прекрасной», к женскому равноправию и полицейской регламентации публичных домов. Потухли небесные огни пола, и вспыхнули земные огни проституции. «Вавилонскую блудницу» напоминает наша христианская цивилизация так, как ни одна из языческих.

«Бог в ложеснах» — мерзость для нас; ушел Бог, пришел дьявол.

Существо нашей цивилизации — бесполое, потому что безбожное, и это не простится ей: «охладеет любовь», сойдет в ад, и проклята будет земля проклятием бесплодия.

Истощились хлебные житницы…
Люди людей пожирают от голода…
Мать дитя свое изготовила к трапезе

И вторая Атлантида погибнет так же, как первая.

Х

Что значит вавилонское поклонение ктеису? Что значит целомудрие, целость пола — целость личности, как путь к воскресению? Почему нужна тихая буря пола, бóльшая, чем все бури общественные, все революции, чтобы мы это поняли.

XI

«Всякая женщина, рожденная в той стране, должна, хоть раз в жизни, войти в храм Афродиты, чтобы отдаться чужеземцу… В ограде святилища устроены ходы, разделенные веревками; чужеземцы ходят по ним и выбирают себе женщин, которые понравятся им. Женщина, занявшая место в ограде, уже не может уйти, пока чужеземец не бросит ей денег на колени и не совокупится с нею вне ограды. Кидая деньги, он должен сказать: „Призываю богиню Милитту!“ И как бы ни был скуден дар, женщина не отказывает мужчине: это запрещено ей законом, ибо дар тот свят; следует же она за первым, кто бросит ей денег» (Herodot. I, 199).

Геродот повествует об этом, не осуждая и не оправдывая, но уже ничего не понимая, так же как мы не понимаем. Что это? «Священная проституция»? Соединение этих двух слов нелепо и кощунственно. Но, кроме слова «проституция», у нас нет другого.

Проституция есть половое самоубийство женщины. Проститутка продает тело свое и берет плату себе. Но эти вавилонские женщины и девушки, как бы ни был щедр или скуден дар, отдают его богине; и натянутая между ходами веревка уравнивает всех, бедных и богатых, знатных и простых. Здесь не может быть и похоти в грубом смысле, по крайней мере со стороны женщины: не она выбирает мужчину.

Раз в жизни посвящаются Милитте все вавилонские женщины и девушки, а иные — навсегда. Эти живут за оградою святилищ, в особых кельях, как затворницы, и называются «чистыми», kadištu, «святыми», kedeša, «невестами божьими», enitu. Строгие законы о них напоминают римские законы о весталках, или средневековые уставы женских обителей. Город Урук (Эрех) есть священный город кедешей, блудниц богини Иштар, и сама она — Кедеша, Блудница богов.

Есть и у царя Гаммураби закон о священной проституции, и тут же, рядом, — закон о свободе женщин в браке, о равенстве жены и мужа, непревзойденный в нашей христианской цивилизации.

Нет, мы тут, в самом деле, ничего не понимаем.

XII

Единственный смысл пола для нас — деторождение. Человек родится, чтобы родить и умереть: смертная личность, бессмертный род — таков порядок естественный, данный, и мы принимаем его, как должный, иного не ищем.

Вавилон ищет: он уже смутно предчувствует, что в деторождение включается пол не без остатка; что есть что-то в половой любви ненужное для безличного рода, но для человеческой личности самое ценное; что созидание бессмертного рода на разрушении смертной личности, этот «закон природы» — для человека беззаконие; это естество пола — данное, но не должное; и человек восстает на него. Из этого-то восстания, пусть еще слепого, грешного, но уже вещего, и родилось то, что мы называем «священной проституцией».

Всякий человек должен, хоть раз в жизни, вырваться из цепи рождений-смертей; всякий мужчина должен, хоть раз в жизни, соединиться с женщиной, и всякая женщина с мужчиной, не для того чтобы родить и, родив, умереть. Когда мужчина говорит женщине: «Призываю богиню Милитту!» — то она становится для него Милиттою, и покров стыда падает с нее, как с самой богини Иштар на дне ада, или с «божьей невесты», enitu, на вершине вавилонской башни, зиккуррата. И нечаянный гость, чужеземец, входит к ней, как таинственный Вестник с белым цветком:

Он вошел, и не боюсь,
Не боюсь я Светлоликого.
Он, как брат мой… Поклонюсь
Брату, вестнику Великого.
Белый дал он мне цветок…

XIII

«И разрушил (царь Иосия) домы блудилищные, которые были при храме Господнем, где женщины ткали одежды для Астарты… И высоты… их же устроил Соломон, царь Израилев, осквернил… и наполнил место их костями человеческими» (Четв. Царств. XXIII, 7 — 14).

Но не там ли, на этих высотах, воспел царь Соломон Суламифе, смуглой пастушке, «дикой серне гор бальзамических», чистейшую песнь чистейшей любви, Песнь песней?

На ложе моем ночью искала я того,
кого любит душа моя;
искала его и не нашла его.
Встану же я, пойду по городу,
по улицам и площадям…
Встретили меня стражи,
обходящие город…
«Не видали ли того, кого любит душа моя?»
Избили меня стражи, изранили,
сняли с меня покрывало…
(III, 1–3; V, 7)

«Покрывало стыда» сняли с нее, как с блудницы или с самой богини Иштар. Но в ту же ночь постучался к ней Чужеземец, таинственный Вестник с белым цветком.

«Отвори мне, сестра моя,
возлюбленная моя… чистая моя!..»
Я встала, чтобы отпереть…
и с рук моих капала мирра,
и с перстов моих мирра капала на ручки замка…
(V, 2–5)

Не этой ли миррою наполнила сосуд свой Грешница, чтобы разбить его у ног Господа и приготовить тело Его к погребению? И первая увидела тело Воскресшего.

«Крепка, как смерть, любовь», — это и значит: предельный смысл пола не вмещается в родовое бессмертие, личную смерть; предельный смысл любви — не рождение смертных, а воскресение мертвых.

XIV

Вот какую любовь назвали мы блудом; вот какие «высоты» мы осквернили, наполнили костями человеческими. И тщетно поет Церковь Песнь песней о Суламифе Невесте: мы уже не понимаем, что это значит. Вавилонские корни христианского цветка вырваны, и цветок увял.

Но и в самом Вавилоне, так же как в Египте, Ханаане, Хетте, Эгее, Израиле — во всем Отчем Завете — брезжит Завет Сыновний — христианство до Христа. И здесь уже борется с Эросом Антэрос, с полом — противопол.

XV

«Варвары стыдятся наготы», — удивляются эллины (Геродот), люди Запада, религиозно угасающего пола, сравнительно с людьми Востока. Но вот Египтяне, тоже «варвары», наготы не стыдятся: прозрачный египетский лен — «тканый воздух» — почти не скрывает нагого тела, и это, конечно, не только потому, что здесь жарко, но и потому, что здесь еще не совсем исчез с человеческого тела след рая.

В Вавилоне лен заменяется шерстью, опять-таки не только потому, что здесь холоднее, но и потому, что след рая здесь уже совсем исчез. На шумерийских памятниках люди и боги изображаются в тяжелых длинных юбках из косматой или волнистой козьей шерсти, со множеством оборок, воланов, напоминающих наши старомодные женские платья: покров на покрове — стыд на стыде. Только жрец, barû, приносящий жертву, обнажается. Здесь, может быть, еще уцелела древняя связь Вавилона с Египтом.

Но, вообще, чувство наготы, как чувство греха, родилось здесь же, в Вавилоне. Прикосновение к нагому телу, мужчины или женщины, не очистившихся после соития, оскверняет, как прикосновение к трупу.