Эдриан Маккинти - Миг – и нет меня

• Название: Миг – и нет меня
• Автор: Эдриан Маккинти
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-382-5

Ирландец Майкл Форсайт уезжает из залитого кровью Белфаста в Нью-Йорк и вступает в банду гангстера по прозвищу Темный Уайт. Думая, что обрел надежную крышу, Майкл начинает играть в опасные игры. Он спит с любовницей босса, что в любом случае рискованно, даже если босс не отъявленный бандит. Получив задание отправиться в Мехико за партией наркотиков, Майкл попадает в мексиканскую тюрьму, откуда ухитряется сбежать. Чувствуя, что его «сдали», он возвращается в Нью-Йорк с желанием отомстить, но очень скоро понимает, что месть – обоюдоострая штука.

---

С первого взгляда мне показалось, что удрать отсюда будет довольно просто. Надо только выбраться из камеры, а перемахнуть через сетчатую ограду ничего не стоит, думал я. Ограда не выглядела неприступной, и я сразу приободрился. Должно быть, решил я, мы находимся в пересылке или тюрьме предварительного содержания для неопасных преступников.

Пока наш водитель и охрана тюрьмы решали какие-то вопросы, мы просто стояли у дверцы фургона и ждали.

Жаркое солнце. Лазурно-голубое небо. Серые тюремные стены. Белый, пыльный двор.

Вот и весь пейзаж.

Через несколько минут фургон уехал, и массивные металлические ворота снова закрылись. Из караулки вышло человек шесть охранников, которые без лишних разговоров повели нас к одной из камер и, втолкнув внутрь, сняли с нас наручники. Вместо наручников, однако, на нас надели самые настоящие кандалы, крепившиеся спереди и соединенные восемнадцатидюймовой цепью – тяжелой, старой, но еще очень крепкой.

Потом нас заставили сесть. В камере было душно и жарко, от пола поднималась застарелая вонь. Вентиляцию обеспечивало единственное крохотное зарешеченное окошко, которое располагалось в стене под самым потолком. С потолка космами свисала паутина, а пол шевелился насекомыми.

Когда мы сели, охранники надели каждому из нас на левую лодыжку еще по одному железному кольцу, также соединенному с отрезком массивной, толстой цепи. В пол было вцементировано шесть рым-болтов, и каждый из нас оказался теперь в непосредственной близости по крайней мере от одного из них. С помощью массивных висячих замков охранники прикрепили цепи, идущие от наших ножных колец к кольцам рым-болтов. Потом один из охранников молча показал нам на ржавое ведро в углу, и они вышли, не забыв запереть за собой дверь.

Как только охранники скрылись, мы поспешно сорвали пластыри и заговорили все разом. Насколько я мог судить, со всеми нами обошлись примерно одинаково. Отказ предоставить адвоката или кого-то со стороны, трюк с фальшивыми признаниями… Кстати, никто из нас не попался на эту уловку, никто не раскололся, не заговорил. Даже Энди. Я мог гордиться своими товарищами. Господи, да я просто ушам своим не верил! Даже этот увалень Энди сообразил, что к чему. Он был очень доволен собой. Что касается меня, Скотчи и Фергала, то наряду с тревогой мы испытывали и облегчение. Конечно, заведение, в которое мы попали, никто бы не назвал райским местечком, но мы, по крайней мере, снова оказались вместе, а это было уже кое-что.

Скотчи первым справился с волнением и задал действительно важный вопрос:

– А где Большой Боб? – спросил он.

– Мне сказали, что поскольку он американский гражданин, то с ним будут разбираться отдельно, – сказал я.

– Вот как? – с сомнением проговорил Скотчи.

– А ты думаешь, это не так? – удивился я.

– Я ничего не думаю, Брюс, – коротко ответил он.

Фергал поднялся с пола и потянулся. Ножная цепь не мешала стоять и даже позволяла пройти несколько шагов.

– Как вам кажется, долго нам торчать в этой помойной яме? – спросил он.

Мы покачали головами. Я полагал, что мы останемся здесь до суда. Ведь если нас сюда перевезли, значит, это зачем-то было нужно, не так ли? Единственное, что меня смущало, это то, что нас всех посадили в одну камеру. Перед процессом было бы разумнее разместить нас по одному, если, конечно, наши тюремщики не были на сто процентов уверены в том, что выиграют дело. В частности, видеозапись, которую демонстрировал мне сеньор Мартинес, могла стать решающим аргументом обвинения.

– Мне говорили – нам светит лет двадцать, – негромко сказал Энди.

– Этого не будет, – бодро возразил Скотчи и повторил: – Не будет! У Темного есть связи, а в этой стране связи – главное. Если мы будем держаться твердо, рано или поздно им придется дать нам адвоката. Это, в конце концов, не Африка, это Мексика. С Америкой мексиканцам шутить не пристало, и им придется играть по правилам.

– Я тоже думаю, что скоро нам дадут адвокатов, – согласился Фергал, снова усаживаясь на пол.

– Вот именно. Когда у нас появятся адвокаты, вы увидите, на что способен Темный. Он-то не станет медлить ни минуты, – убежденно сказал Скотчи, и я понял, что он действительно верит в то, что говорит, а не просто болтает, чтобы нас успокоить.

– А когда это будет? – поинтересовался Энди. – Когда Темный нас вытащит?

– Думаю, не сразу, паренек, – ответил Скотчи. – Придется тебе запастись терпением. Во-первых, Темному это сделать не так-то просто. Он наверняка пришлет сюда своего человечка, чтобы выяснить обстановку и дать нам рекомендации. Возможно даже вот что: он посоветует нам признать себя частично виновными. Темный – это Темный, но и он не Господь Бог. Быть может, нам и придется отсидеть какой-то срок, но, уверяю вас, он не будет чрезмерно большим, – глубокомысленно изрек Скотчи.

– Ну а все-таки – сколько? – спросил Фергал.

– Я не могу этого сказать, потому что не знаю, но уверен, что немного. Так, для затравки. Зато будет что рассказывать девчонкам по возвращении, – ответил Скотчи и подмигнул.

Я в этом разговоре не участвовал. Краем уха я слушал Скотчи, а сам думал о Большом Бобе. И о карте, которая у него была. Я думал о том, где он может быть сейчас, и понемногу во мне росла страшная уверенность, что я это знаю. Знаю почти наверняка.

Мы разговаривали еще некоторое время. Наш боевой дух был достаточно высок – Скотчи здорово сумел нас подбодрить. Когда наступила ночь, мы легли спать прямо на бетон. Температура упала, в камере стало холодновато, и я был рад, что в день нашего отъезда из особняка так и не успел переодеться, и остался в джинсах. Остальные по-прежнему были в шортах и, естественно, мерзли сильнее. Донимали нас и насекомые – крошечные жучки, ползавшие по нам и щекотавшие кожу своими лапками. Всех более или менее крупных насекомых переловили и съели обитавшие под потолком пауки, но мелочь осталась; в сочетании с жестким, холодным полом это отнюдь не способствовало быстрому засыпанию.

Проснувшись утром, мы до половины наполнили ведро-парашу. Нам здорово мешали ночные и ручные кандалы, так что мочиться пришлось, передавая ведро друг другу, но в конце концов мы справились. Закончив с этим, мы стали ждать, когда придут охранники и откроют камеру, чтобы мы могли вынести ведро в уборную, но никто не появлялся. От ведра воняло, над ним кружились крупные мухи. Постепенно в камере снова стало жарко (не жарче, впрочем, чем в моей нью-йоркской квартирке), но вонь была ужасающая.

– А здесь, оказывается, есть крысы, – заметил Фергал, пока мы ждали, чтобы кто-нибудь пришел.

– Я что-то ни одной не видел, – сказал я.

– Есть здесь и крысы и ящерицы, и они ползают по тебе, пока ты спишь, – подтвердил Энди.

Прошедшей ночью он действительно несколько раз просыпался с испуганным криком, но я считал, что крысы ему просто почудились, пока не увидел пару этих отвратительных тварей, которые шныряли за дверью. Щель под дверью камеры была не больше полудюйма шириной, но я знал, что крысы способны на многое, если захотят. Впрочем, крыс я никогда не боялся, и их присутствие меня не смущало; ящериц я бы, пожалуй, тоже как-нибудь пережил. Что касалось остальных, то я был уверен – со временем ребята привыкнут и к тем и к другим.

– Ничего, привыкнешь, – сказал я Энди, но он с сомнением покачал головой.

Мы прождали все утро, но тюремщики так и не появились. Только ближе к вечеру дверь камеры отворилась, и надзиратель поставил на пол кувшин с водой и три миски с вареным рисом.

– Veinte minutos [28], – сказал он и ушел, снова заперев дверь.

Мы с жадностью набросились на еду и напились воды. Примерно через полчаса надзиратель вернулся, чтобы забрать посуду и кувшин. Воду мы выпили не всю, поэтому, прежде чем отдать ему кувшин, каждый из нас сделал еще по нескольку глотков.

– Послушай, приятель, нам надо вынести парашу, – сказал ему Скотчи, но охранник его не понял.

– Ведро, понимаешь? Эль ведро! – попробовал свои силы Энди, но дверь камеры уже закрылась.

Поздно ночью меня укусила какая-то крупная тварь. Я решил, что это паук, и испугался, что он может быть ядовитым, но утром я все еще был жив и чувствовал себя довольно сносно. Весь день Скотчи занимал нас разговорами, не позволяя замыкаться в молчании, и нам удалось сохранить относительно бодрое настроение.

Ведро к этому времени было уже полнешенько: моча переливалась через край, к тому же у кое-кого из нас начались нелады с желудком. Мы надеялись, что уж сегодня-то нам разрешат вынести нечистоты, но мы ошиблись. Как мы узнали впоследствии, парашу здесь выносили только через два дня на третий. Как я уже упоминал, тюрьма была построена прямоугольником, по одному блоку камер с каждой стороны, но в настоящее время один из четырех блоков пустовал, так что их оставалось три, и заключенным разрешалось вынести нечистоты и слегка размяться в тюремном дворе раз в три дня. По утрам мы слышали доносящиеся со двора шум и голоса и думали, что в конце концов придет и наш черед. Во всяком случае, мы на это надеялись.