Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш

• Название: Подкидыш
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00148-5

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

Роман «Подкидыш», открывающий эпопею, рассказывает о трудной судьбе дворянской девушки Элеонор, возлюбленной знаменитого Ричарда Йоркского, насильно выданной замуж за родоначальника семьи Морлэндов. Героиня участвует в политических событиях Англии XV века, разрываясь между долгом, привязывающим её к мужу, и любовью...

---

– Я хочу остаться при короле, – сказал он отцу, матери и бабушке, которая одобрительно кивнула. – Сейчас я – один из семи главных оруженосцев и не сомневаюсь, что в скором времени государь предложит мне пост при дворе. Всегда можно быть уверенным, что если ты хорошо ему служишь, то он и вознаградит тебя по-королевски. И еще Его Величество намекнул мне, что он, как только уляжется вся эта суета, подумает о том, чтобы подыскать мне подходящую жену.

– Но это же чудесно, Том! Похоже, тебе и впрямь обеспечено блестящее будущее! – воскликнула Дэйзи. – Жаль только, что ты обоснуешься так далеко от нас, в Лондоне – и мы опять годами не сможем увидеть тебя.

– Почему вы думаете, что я непременно поселюсь в Лондоне? – удивился Том. – Я могу служить государю и здесь. Королева и принц Уэльский скоро возвращаются в Миддлхэм, меня могут послать с ними. В Шерифф-Хаттоне у Уорвика и Линкольна тоже, как вы знаете, будет собственный двор. Ходят разговоры о том, что туда пришлют на воспитание и двух других принцев, сыновей, покойного короля – милорда Бастарда и милорда Йоркского. Я могу получить место и там. Но надеюсь, что этого не случится. Мне будет грустно жить вдали от вас, но больше всего на свете я хочу быть рядом с королем и надеюсь, что он оставит меня при своем дворе. Тогда я всегда буду с государем!

– Вот слова истинного Морлэнда, Том! – захлопала в ладоши Элеонора.

– Ох, матушка, – вздохнула Дэйзи.

– Ничего, Дэйзи. Сначала – преданность своему господину, а потом уже – семейные интересы, – сурово заметила Элеонора. – Том это отлично понимает. Вот с Недом все обстоит совсем по-другому. Его долг теперь – снова жениться и обзавестись детишками – нам на радость. Надо проследить, чтобы так все и вышло. В этом отношении, Том, вы с ним схожи – он очень любит приударять за женщинами, которых вовсе не собирается вести под венец.

Том мило улыбнулся.

– При дворе короля Ричарда такие вещи не очень-то поощряются, бабушка, уверяю вас. У Неда здесь гораздо больше возможностей заниматься галантными похождениями, чем у меня там.

В октябре идиллический покой, царивший в стране, был грубо нарушен. Главный смутьян, Мортон, устроил новый заговор и на сей раз вовлек в него легкомысленного и тщеславного Букингема. Голова у Букингема, ставшего правой рукой короля, закружилась от свалившихся на него славы и богатства, но теперь он считал, что ему не хватает власти.

Он-то видел себя этаким вторым великим графом Уорвиком, делателем королей – и так же, как в свое время Уорвик, выяснил вдруг, что объект его первой попытки – чуть-чуть более цельный и сильный человек, чем бы ему, Букингему, хотелось. Он предпочел бы кого-нибудь послабее, кого-нибудь такого, кем было бы легче управлять. Мортон, располагавший целой сетью шпионов по всей Англии и Франции, подсказал Букингему решение. Таким монархом мог бы стать не прежний мальчик-король – страна не примет, просто не сможет принять его теперь, когда всем известно, что он не имеет прав на престол, – а некто другой, чью незаконнорожденность еще надо доказать.

Морлэнды обсуждали эту новость.

– Генри Тайд? – в полном недоумении вопрошала Элеонора.

– Он теперь называет себя Тюдором – видимо, чтобы это звучало более внушительно, – отвечал Эдуард.

– Но кто он такой? – желал знать Нед. – Какие у него права на трон?

– Он – сын леди Стэнли, – опять объяснял Эдуард. – Разве ты не помнишь, я показывал её вам, когда она возглавляла кортеж её Величества на коронации?

– И у него нет абсолютно никаких прав на престол, – свирепо заявила Элеонора.

– Он может претендовать на него, ссылаясь на предков своей матери, – более спокойно сказала Дэйзи. – Предполагается, что она – последний отпрыск Ланкастеров.

– Она – дочь старшего сына Бьюфортов, – объяснил Эдмунд, – а так как ни одного её брата сейчас в живых не осталось, то наследница – она. На этом-то все и строится.

– Именно так, Эдмунд, – кивнула Элеонора. – На этом-то все и строится. Ланкастеры происходят от Джона Гонтского, но Бьюфорты – внебрачные дети его любовницы. И это лишает их каких бы то ни было оснований предъявлять претензии на трон. Милорд Бастард и то имеет на него больше прав, чем они, а уж этот Генри – и вовсе никаких.

– Значит, он – человек сомнительного происхождения как со стороны отца, так и со стороны матери? – спросил Нед. – Это так?

– Так, – ответил Эдуард. – Его отцом был Эдмунд Тидр...

– ...Внебрачный сын королевы Кейт и этого её валлийского учителя танцев, – закончила за него Элеонора. – Букингем, должно быть, сошел с ума. Народ никогда не примет этого Генри, даже если им удастся разбить армии короля.

– В стране осталось много ланкастерцев, – осторожно заметил Эдуард, не желая слишком сильно огорчать Элеонору.

– Не так уж и много, – огрызнулась та.

– И потом есть еще Вудвиллы... Элеонора удивилась:

– Они-то почему должны помогать Букингему?

– Мадам Елизавета знает, что её сын теперь не может быть королем, но она отнюдь не будет возражать, если её дочь станет королевой.

Элеонора сразу поняла, о чем речь, и лицо её исказилось от отвращения.

– Выдать принцессу Елизавету за этого Тидра и возвести их на престол? О, как прекрасно это будет для страны! Незаконнорожденная королева и сомнительного происхождения король, правящие по указке Букингема и Мортона и опирающиеся на штыки французских солдат! Пресвятой Боже, мне кажется просто чудом, что земля до сих пор не разверзлась и не поглотила их, ибо люди, замыслившие подобное, недостойны жить на этом свете.

Однако, как выяснилось, беспокоиться было особенно не о чем. Восстание длилось меньше месяца, после чего было подавлено. Букингема и еще нескольких видных заговорщиков казнили, но Мортон успел бежать во Францию, к Генри Тидру, который на пару недель переправлялся через Ла-Манш, но как только понял, что мятеж обречен на поражение, тут же вернулся на континент. Страна, на время затаившая дыхание, опять успокоилась, а король и королева приехали в Лондон к Рождеству.

В январе собрался парламент, чтобы заняться повседневными делами; в основном речь шла о поддержании законности и порядка и отправлении правосудия. В марте бывшая королева наконец-то согласилась покинуть свое убежище и вместе с дочерями заняла отведенные им апартаменты во дворце. Ричард простил ей все заговоры и интриги, назначил щедрое содержание, хорошо обращался с её девочками, пообещав, когда придет время, подыскать им достойных женихов и дать богатое приданое. Незаконнорожденные принцы были отправлены в Шерифф-Хаттон ко двору их кузена Линкольна, где они должны были воспитываться, как это пристало детям короля; им надлежало пройти весь тот путь, который мальчишкой проделал в Миддлхэме сам Ричард. Принцы должны были жить в обществе сына Кларенса, Уорвика, их кузена Линкольна, а также молодого Джона Глостера, внебрачного сына короля; этот юноша появился на свет еще тогда, когда Ричард не был женат на Анне. Шерифф-Хаттон был приятным местом со здоровым климатом, где отпрыски знатнейших людей страны могли вырасти крепкими и сильными, научиться обращаться с оружием, танцевать, вести приятные беседы, ухаживать за дамами и вообще стать истинными лордами.

И именно тогда, когда все казалось таким безоблачным, на короля обрушился страшный удар судьбы. В первых числах апреля через Йорк промчался гонец; он вез государю ужасную весть из Миддлхэма. принц Уэльский скончался. Гонец нашел короля и королеву в Ноттингеме, куда они перебрались на лето со своим двором, намереваясь затем двинуться дальше на север, чтобы навестить своего сына и новый двор в Шерифф-Хаттоне.

– Это было ужасно, – рассказывал позже об этом дне Том. – Меня не было, когда пришло скорбное известие, но как только я услышал о нем, тут же бросился в личные, апартаменты короля и королевы, хотя был в те часы свободен от службы. Придворные стояли группками, потрясенно и беспомощно глядя друг на друга и не зная, что делать; и повсюду царила гробовая тишина. Государыня стояла на коленях на полу, обхватив себя руками за плечи, раскачивалась взад-вперед, словно от нестерпимой боли, и страшно кричала – будто раненый зверь. Не плакала, а именно кричала. Это был её единственный ребенок, и у неё уже не могло быть других детей.

А потом вошел король. Я не посмел взглянуть ему в лицо. Он опустился на колени рядом с женой, обнял её и держал так, пока у него на шее не вздулись вены. Он не издал ни звука... А потом королева начала пронзительно вопить. – Том замолчал, глаза его затуманились при воспоминании об этой кошмарной сцене.

– Она чуть не сошла с ума от горя. Говорили, что мальчик болел совсем недолго и умер от заворота кишок, а одна из фрейлин её Величества потом рассказывала мне, что королеве незадолго до этого снилось, как её сын кричит от боли и зовет мать и отца. Он скончался девятого апреля; того же числа умер и король Эдуард. Государь ушел в свои покои и заперся там на целую неделю, не общаясь ни с кем, и все это время тишину в их апартаментах нарушал лишь непрестанный плач королевы; под конец ты его уже вроде бы и не слышал, он делался просто частью тебя самого, и ты ощущал его всем телом – как шум ветра, завывающего зимними ночами под крышей дома.