Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш

• Название: Подкидыш
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00148-5

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

Роман «Подкидыш», открывающий эпопею, рассказывает о трудной судьбе дворянской девушки Элеонор, возлюбленной знаменитого Ричарда Йоркского, насильно выданной замуж за родоначальника семьи Морлэндов. Героиня участвует в политических событиях Англии XV века, разрываясь между долгом, привязывающим её к мужу, и любовью...

---

– Твоя бабушка передает тебе, что очень тебя любит, Том, – сказал Эдуард, когда ему удалось вставить хоть слово. – А твоя мать – она будет так горда услышать, что ты участвовал в коронации!

– Том, сядь и выпей вина. Тебе пришлось проделать долгий путь, чтобы попасть к нам, – тепло проговорил Генри. – И расскажи о пире – вот, должно быть, великолепное зрелище!

– Только не тогда, когда ты лежишь ниц на помосте! Да нет, все в порядке, я шучу! Мег, забери эту паршивую собачонку, я уверен, что она собирается обглодать мою ногу, как какую-нибудь старую кость.

– Мы все тоже скучали по тебе в «Имении Морлэндов» – без тебя там стало так тихо...

– Благословенно тихо, я бы сказал, без меня и Маргарет! Мы же постоянно мучили вас и устраивали вам веселую жизнь. Мистер Дженни считал нас такими испорченными, что исправить нас могла только могила, – добрый старикан, как он там?

– Немного поседел, немного погрузнел, – ответил Эдуард. – Иной раз он засыпает прямо на уроке. Если бы Пол не был таким послушным ребенком, то уже давно носился бы сломя голову по всей округе, ибо, я уверен, мистеру Дженни не удалось бы справиться с ним. Но Пол – просто ангел, и когда учитель просыпается, то обнаруживает, что мальчик сидит перед ним тихо, как мышонок, и терпеливо ждет его пробуждения.

Том в ответ громко расхохотался.

– Да можно ли себе представить, чтобы мы с Мегги покорно ждали, когда проснется наш учитель! – воскликнул он. – Этот ребенок – просто святой, не иначе!

– Уверена, что наш отец был в его возрасте точно таким же, – сказала Сесили.

– Нас держали в куда большей строгости, – признал Эдуард. – А Нед был... Но сейчас ваша бабушка стала чуть снисходительней к проделкам молодежи.

– Как мне повезло, – воскликнул Том. – А Нед, наверное, извел её окончательно.

– Но я же – сама добродетель, правда, отец? – с невинным видом спросил Нед. Последовавший за этим взрыв смеха был прерван громким стуком во входную дверь, который был слышен даже на верхнем этаже.

– Кто бы это мог быть? – удивилась Маргарет.

Генри шагнул к окну и выглянул на улицу, но уже стемнело, и кем бы ни был неожиданный гость, его скрывала тень от балкона. Некоторое время, похоже, у двери шел какой-то спор, а потом появился слуга и обратился к Генри:

– Внизу какой-то человек, желающий поговорить с вами, сэр.

– Что еще за человек? – весело спросил Генри. – Но кто бы это ни был, сегодня, в эту ночь, мы должны пригласить его в дом и предложить ему вина. Кто это, Мэттью?

– Очень странный человек, сэр; он похож на бродягу, но... – Мэттью в сомнении помолчал, а потом закончил: – Но он говорит, что приходится мадам дядей.

Услышав это, Нед вскочил на ноги.

– Ричард! – воскликнул он. – Это, должно быть, Ричард! Ведите его наверх – Генри, пусть его приведут сюда! Я почти не сомневаюсь, что это брат моего отца, Ричард.

– Проведи его наверх, Мэттью, – кивнул Генри и, когда слуга вышел, спросил: – Что все это значит?

– Мой брат, Ричард, – попытался объяснить зятю Эдуард. – Разве вы не помните его? Он жил дома в то время, когда вы уехали в Лондон, но вскоре после этого ушел бродяжничать, как монах, и с тех пор навестил нас всего один раз.

– Да, конечно, те: ерь я припоминаю его, – кивнул Генри. – Вы с ним были вместе во Франции, не так ли, Нед?

– То-то и оно, что были. Господи, лишь бы это был он... – И в этот миг в дверях вновь появился Мэттью и ввел в комнату «бродягу».

На Ричарде был подвязанный веревкой плащ из грубого сукна, похожий на тот, в котором он в последний раз приходил домой. Выгоревшая на солнце борода почти достигала груди. На конце посоха болтался узелок с одеждой, а на руках Ричард держал маленького ребенка; другой, лет двух или трех, стоял у Ричарда за спиной, глядя на всю компанию темными, серьезными глазами маленькой обезьянки.

– Дикон! – воскликнул Нед, подбегая и обнимая дядю. – Это ты! Как здорово опять увидеть тебя!

– Нед, мой дорогой Нед! – Ричард, казалось, был ошеломлен. – Но что вы все здесь делаете? И Эдуард, и малышка Сесили, и Том – я не понимаю... я просто не знаю...

– Ричард, входи, – сказала Маргарет – Мэттью, принеси еще чашу вина для моего дяди. Давай, я возьму ребенка.

– Где Констанция? – спросил Нед, Маргарет же шагнула вперед, чтобы освободить Ричарда от его ноши.

Ричард, казалось, совершенно не понимал, что происходит; он переводил взгляд с одного своего родственника на другого, и только сейчас все заметили, что лицо его под слоем дорожной грязи было бледным и очень худым, хотя огромная борода и длинные вьющиеся волосы скрывали это.

– Дай мне ребенка, – повторила Маргарет, протягивая руки.

Ричард встретился с ней взглядом.

– По-моему, малыш болен. Потому-то я и пришел. Мне кажется, ему нужен хороший уход, а я не знаю, что надо делать.

– Дикон, где Констанция? – вновь спросил Нед. На этот раз в его голосе уже звучала тревога.

Ричард грустно посмотрел на племянника.

– Она умерла. Констанции больше нет. Она испустила дух прямо на дороге две недели назад. Она все время чувствовала себя неважно после рождения Мики – вот этого ребенка. Ну, я и подумал, что нам следует пойти сюда. Но она не вынесла пути... Она умерла недалеко от Ридинга, и монахи похоронили её.

– Но как же ты кормил младенца? – в недоумении спросила Сесили.

В тот же миг Маргарет воскликнула:

– Господи, ребенок – сплошь кожа да кости! Мне кажется, он умирает с голоду.

Эдуард решительно выступил вперед.

– Ричард, ты бы лучше пошел сюда и сел, – распорядился он. – Мэттью принесет чего-нибудь поесть тебе и – это, как я понимаю, Илайджа? Иди сюда, дитя мое, не бойся, здесь тебя никто не обидит – Но малютка с чумазым личиком вцепился в грубый плащ своего отца и не проронил ни слова, тревожно переводя большие черные глаза с одного незнакомого лица на другое. – Маргарет, с младенцем нужно что-то делать. У тебя есть надежная женщина?

– Да... дайте мне подумать... пожалуй, лучше всего обратиться к Мэри, она – добрейшее существо, к тому же у неё двое собственных детей.

– Тогда прекрасно. Мэттью, отнесите этого ребенка к Мэри, пусть его вымоют, накормят и осмотрят. И немедленно возвращайтесь, чтобы сообщить своей госпоже, болен малыш или просто голоден.

– Слушаюсь, сэр, – проговорил Мэттью, осторожно взял крохотное существо на руки и покинул комнату, стараясь скрыть неудовольствие, вызванное поручением, которое явно выходило за рамки обязанностей дворецкого. Вскоре он вернулся уже без младенца, но с подносом мяса и хлеба для Ричарда и миской горячей овсянки для одетого в тряпье мальчугана и доложил, что Мэри позаботится о ребенке и сообщит им потом, как он себя чувствует.

Скоро Ричард и его старший сын уже сидели за столом, жадно поглощая пищу. Ели они как сильно проголодавшиеся люди, которые не видели хлеба не один, а по меньшей мере два-три дня. Остальные члены семьи сгрудились вокруг стола в сочувственном молчании, ожидая, когда Ричард сможет и захочет рассказать, что же все-таки случилось. Насытившись, он, казалось, явно пришел в себя, и изумление на его лице сменилось озабоченностью и скорбью.

Том попытался разрядить напряженную обстановку, сказав:

– Я не могу понять, как вам удалось остаться сегодня голодными? Ведь на улицах жарят целых быков!

– Жарят? Кто? Зачем? – удивился Ричард. – Я никого не видел, мы старались пробираться боковыми улочками. Но мне все равно показалось, что на улицах народу сегодня больше обычного.

– О, всего на несколько человек, которые празднуют коронацию нашего сюзерена короля Ричарда Третьего, – ответил Том.

– Так это сегодня? Я совсем забыл. Я потерял счет дням и месяцам – с тех пор, как умерла несчастная Констанция.

– Как это случилось, Дикон? – мягко спросил Нед. – Ты уже в силах рассказать нам? Бедняжка Констанция – она мне так нравилась.

– Да, я помню, Нед, ты все брал её кататься верхом и был так добр к ней. Для неё было бы лучше, если бы мы никогда не покидали «Имения Морлэндов», – может быть, она и сейчас носилась бы с тобой по вересковым пустошам. Она была такой счастливой... – и Ричард горько зарыдал. Закутанный в лохмотья паренек придвинулся поближе к отцу и подергал его за рукав, а Ричард в ответ потрепал сына по маленькой ручонке, благодаря за сочувствие и поддержку.

– Так что же все-таки случилось? – настаивал Нед. Они с Ричардом росли вместе, как братья, и были настолько близки, что Нед осмеливался требовать у Ричарда ответа, даже видя его неподдельное горе.

– У нас был еще один ребенок, – начал наконец Ричард.– В прошлом году, но не этой зимой, а предыдущей. Он умер, еще не родившись, и она выкинула его, как испуганная овца, когда на земле уже лежал снег. Мы были тогда в Уэлсе, а это слишком суровые места, чтобы зимовать там, и она простудилась после родов; холод словно вошел в неё и занял место мертвого ребенка. Бедняжка все никак не могла согреться... Поэтому мы двинулись на юг и восток, в более теплые края. Довольно долго мы пробыли в Котсволдсе – я помогал там овцеводам, – а потом отправились дальше. Мы были в Солсбери, когда Констанция сказала мне, что опять беременна. Он остановился, и Генри вновь наполнил его чашу вином, отхлебнув которого, Ричард, казалось, опять немного успокоился и продолжил: