Митьки Митьки - Выбранное

• Название: Выбранное
• Автор: Митьки Митьки
• Издательство: ООО "Канон"
• Жанр: Философия
• Год: 1999

Группа ленинградских живописцев «Митьки» приобрела известность в художественных кругах родного города во второй половине восьмидесятых. А в начале девяностых слава о них разнеслась далеко за пределами не только Ленинграда-Петербурга, но и СССР-России. Можно смело сказать, что «Митьки» – самая известная группа художников в нашей стране. Однако, помимо живописных и поведенческих особенностей, «Митьки» знамениты еще и своей литературной практикой, благодаря чему сумели удивить, а затем и обаять мир своим лукавым простодушием и опрятными чувствами.

Настоящий сборник – первая широкомасштабная попытка представить группу «Митьки» как совокупность авторов литературных текстов, каждый из которых (авторов) имеет собственное лицо и неповторимую, свойственную только ему интонацию.

В оформлении книги использованы рисунки авторов.

---

— Нет, батюшка, не подъемлет.

— Вот что, Марфа. Когда он в следующий раз придёт и сядете вы за стол, ты вилочку рядом с собой положи, а опосля не-заметненько так вилочку-то локотком, локотком на пол-то и сбрось, якобы нечаянно. Поняла? Да вьюшку, вьюшку-то не забудь отворить! Ступай, Марфа.

Пришла Марфа домой. Ждёт сына своего Ванятку. На стол все собрала. Вилочку положила. Ждёт. И вот солнце зашло — тук-тук — Ванятка. Входит. С гостинцами пришёл. «Здравствуй, мама». За стол садится. А глаз от долу не подъемлет. Вспомнила она наказ попа и вьюшку потихонечку да и отворила. Села с Ваняткой, угощает: «Покушай, Ванятка». А он: «Да нет, мама, сыт я — так посидим». И не вкушает. Ну, она вилочку потихоньку локотком-то, локотком. Вилочка и упала. А вилочку-то поднять надо. Наклонилась Марфа под стол. Глядь, а у него вместо ног — копыта! Взгляд на него подняла — а он веки-то открыл, а глаза — зелёные. Смотрит: «У-у, поняла, проклятая». Завертелся весь, плесенью синей покрылся и — у-у-у — в печку вылетел!

Хорошо, что вьюшку не забыла открыть, а то бес проклятый всю печь бы разломал!

Вот тебе и Ванятка!

РАССКАЗ ПРО УЧИТЕЛКУ И ТРЕТИЙ ПАР

— В деревне учителка был. И в бане он после всех мылся, чтобы не так жарко было. Сначала мужики помоются, потом бабы, а потом и учителка. Говорят ему мужики: «Не надо, учителка, в третьем пару мыться, беда будет». А он: «Предрассудки».

Как-то раз и пошёл он — сначала мужики помылись, потом бабы, а потом и учителка пошёл. Стал он мыться, и вдруг — раз! — дверь сама открылась. Он дверь покрепче притворил, думает: «Я из ковшика водичку на камешки плехнул, пар поднялся, воздух расширился, дверь и отворилась. Физика. Предрассудки». Моется дальше. Вдруг — бах! — дверь опять распахнулась. «Э, — думает учителка, — это девки веревочку к двери привязали, из-за кустов дергают, шутят так. Предрассудки». Дверцу прикрыл, крючочек набросил. Только начал снова мыться, дверь опять — шасть! — нараспашку. Он к двери. Стал призакрывать. А в щель голова лошадиная просунулась. Белая. Зубы оскалила. Ржёт: «А, учителка, каково в третьем пару мыться?». Он дверь настежь — никого! И ни жив ни мертв, как есть голый, как сиганет к дому. Бежит, оглянуться боится, а сзади — топот, топот! И дышит кто-то в спину: ху-ху-ху! Насилу в избу вбежал, дверь захлопнул, дрожит. Вот тебе и предрассудки!

КВАДРАТНЫЕ ПАРУСА. ШОКОЛАДНИЦА

3.07.84. Пишу по воспоминаниям, т. к. в свое время не успел. Встали мы утром у Володи. Девки нас к себе спать не пригласили. Добрались до речного вокзала, в 7.30 сели на теплоход «Заря» — это такая глиссирующая плоскодонка. Пассажиров было едва на треть мест. Заплатив по 2.20, отправились в Старую Руссу по Ильмень-озеру. На озере видели два русских (квадратных) паруса. Вошли в реку. Первая остановка Взвод, потом и Старая Русса. В городе смотрели монастырь со Спасо-Преображенским собором. Там музей, но во вторник был выходной. Потом через весь город прошли к рынку, где поели в кафе. Затем пошли в дом-музей Достоевского. По пути, на другой стороне реки, видели большой жёлтый собор с обилием главок и одну действующую церковь.

В музее Достоевского нас водила по комнатам женщина, совсем не экскурсовод, но очень забавно рассказывала. Показала нам «любимую картину Достоевского» — «Шоколадница». Такие картины, говорит, были во всех господских домах. Видели дорожный сундук и чемодан, который «Достоевский, куда бы он ни отправлялся, всегда брал с собой».

 Саша сделал благодарственную надпись в книге почётных посетителей. С помощью местных жителей нашли винный магазин, в котором купили две 0,5 молдавского вина «Земфира». И с этой поэзией во фляжке отправились на Новгородское шоссе, откинув мысль ехать в Порхов через Волот, т. к. дорога там «непроезжана».

ЗАМЁРЗ И ВИДЕЛ ЁЖИКА

Доехали до Шимска — города, замечательного тремя пивными заведениями. В самом дешёвом из них, в ларе, попили пива. Тут пиво продают прямо из деревянной бочки, в которую вставляется вертикальная трубка с краном, а для поддержания давления имеется шланг, присоединённый к насосу. Этот насос расположен у ларя рядом с окошком, и всякий взалкавший счастливец должен перед получением порции пива потрудиться на нём для пользы своей, что Саша и проделал и за себя, и за меня при полном своём удовольствии.

Отправились на шоссе ловить машины до Порхова. Проторчали довольно долго, не раз прикладываясь к «Земфире» устами. Какой-то ленинградский гад на «Жигулях» хотел нас подвести за деньги, мы отказались от его услуг. Вдруг подъезжает военный газик, из него высовывается протокольная рожа в чёрных очках и просит показать документы. Я, думая, что он нас подбросит, перелистал перед его рожей паспорт, но в руки не дал. Удовлетворившись этим, уехал этот гад обратно в Шимск. А нас тут же подобрал КамАЗ, направлявшийся из Горького в Ригу. Но он, не заезжая в Порхов, шёл на Псков. Сошли в пос. Новоселье и пошли по дороге на Порхов до деревни Хредино к Мите Шагину в предпоследний голубой дом, который мы долго искали, разбудив совсем постороннюю старушку. Наконец нашли Митю и с ним во дворе допили «Земфиру». Я изрядно замёрз и видел ёжика. Митя очень стрёмничал своей хозяйки и «подпольно» уложил нас спать в сенях на своей кровати за марлевой занавеской, а сам пошёл спать в дом к жене.

УСАДЬБА ГРАФА. ТАТАРИН УГОЩАЕТ ЯИЧНИЦЕЙ

4.07.84. Проснулся я у Мити от боли в боку — это Шура прижал совсем меня к стенке. В доме уже просыпались. Мы лежали тихо, как мышки, боясь, что хозяйка нас услышит. Хозяйка ходила около, но так и не заметила, что в доме гости. Когда угомонилась, Митя дал знать. И мы, быстро встав, сделали вид, что только-только пришли. Устроили затянувшееся застолье с двумя бутылками прибалтийского вермута — вещь славная. Часам к пяти вышли на дорогу. Лесовозы подбросили нас до Порхова. Из Порхова с автовокзала на Волышово. Нашли усадьбу какого-то графа, тут же парк пейзажный и конезавод. Всё в запустении, м. б. поэтому и красиво.

Приближалась ночь. Возвращались к шоссе ловить машины. И тут нам встретился, как мы позже узнали, татарин Кемаль. Он предложил остановиться у него на ночлег. Ничего не оставалось, т. к. было уже поздно. Кемаль угостил «Изабеллой» и яичницей. Легли спать в его холостяцкой антисанитарной квартире. Он по своему восточному гостеприимству наотрез отказался ложиться в свою единственную в доме кровать, предоставив её нам, а сам лёг на полу. Пришлось лечь на белье дико подозрительного цвета.

Утром (5.07.84) подарили ему Сашины кеды, а он ему — стихи Гёте.

До Порхова доехали на автобусе. Дальше наш путь лежал на Остров, до которого добрались со многими пересадками.

ПУШКИНСКИЕ ГОРЫ

АЛЛЕЯ КЕРН. ЧУДНЫЕ МГНОВЕНИЯ

15.07.84. Пишем с 8-го числа один и тот же пейзаж: утром, вечером и снова вечером — его же, но с мостом. Утром ещё стога с насыпи, а за ними Тригорское. Сюжетов больше не находим, хотя всё вокруг красиво. Долго мучились около Михайловского и Савкиной горки: то ли не закомпоновать, то ли ещё чего-то, но писать пока там не стали.

Живём по рублю в день с человека. И, так как в дороге сильно издержались, ограничиваем себя в еде и питье, что пагубно сказывается на нашем настроении. Подумываем, как, когда и куда отсюда смотать.

Вчера (14.07.84) пили за чужой счёт. Познакомились с Аркадием Константиновичем и милиционером Юрой, старшиной. С ними и пили. Угощал Аркадий Константинович двумя бутылками водки и тремя портвейна. Он познакомился со старшиной двумя часами раньше, представившись ему майором КГБ, а милиционер всё время хотел увидеть его документы, это подтверждающие, на что совсем пьяный «майор» отвечал ему: «А иди ты на хуй!».

Водку пили над автобусной стоянкой в Ворониче. Я заначил почти целую бутылку. Потом Юра поймал автобус (ПАЗ), и на нём поехали в Петровское, где был его пост, а он опаздывал на дежурство.

Очень интересно ехать по заповедным дорожкам Михайловского, чуть ли не по «аллее Керн», распугивая туристов. Объехали кафе и магазин, но они оказались закрыты.

Шофёр за бутылку согласился сгонять в Пушкинские Горы. Растрясли Арк. Конст. ещё на три бутылки портвейна молдавского розового (одна из них досталась шофёру). Приехали в Петровское, по пути подвезли девок. С одной, Наташей, я разговорился. Они из Тулы, остановились в самих П. Г. и тоже по рублю с человека. Старшина застремался вести нас в свою каптёрку и,// мы, вскрыв дверь, расположились в домике, где хранятся грабли, косы и т. д.

Сидим, пьём портвейн, вдруг входит человек, как оказалось, смотритель музея, и начинает делать нам выговор: «Как вам не стыдно? кто позволил?» А старшине: «Там туристы розы обрывают, а вы вместо того, чтобы их ловить, здесь пьянствуете!». Старшина приссал, но пить продолжал, и тот убрался. Посидели мы ещё немного, но наши товарищи стали отрубаться, и мы убрались. Они нас вышли провожать. Когда уходили, Арк. Конст. сладко нам улыбался и махал рукой, у старшины был вид печальный: что ему теперь делать с пьяным «майором КГБ»?