Митьки Митьки - Выбранное

• Название: Выбранное
• Автор: Митьки Митьки
• Издательство: ООО "Канон"
• Жанр: Философия
• Год: 1999

Группа ленинградских живописцев «Митьки» приобрела известность в художественных кругах родного города во второй половине восьмидесятых. А в начале девяностых слава о них разнеслась далеко за пределами не только Ленинграда-Петербурга, но и СССР-России. Можно смело сказать, что «Митьки» – самая известная группа художников в нашей стране. Однако, помимо живописных и поведенческих особенностей, «Митьки» знамениты еще и своей литературной практикой, благодаря чему сумели удивить, а затем и обаять мир своим лукавым простодушием и опрятными чувствами.

Настоящий сборник – первая широкомасштабная попытка представить группу «Митьки» как совокупность авторов литературных текстов, каждый из которых (авторов) имеет собственное лицо и неповторимую, свойственную только ему интонацию.

В оформлении книги использованы рисунки авторов.

---

Каждый думал за троих. Казалось, нет такой опасности, которая испугала бы друзей, разве что заведись на крыше рыси и тигры.

Однако в натуральной природе есть бездны, каких не постичь даже самому обширному человеческому уму, не говоря о котовом.

Отчего, к примеру, перестает валить снег и начинает греть солнце? Почему люди в оранжевых и зеленых куртках узнают, что пришла пора сбрасывать снег и отбивать сосульки с крыш? Откуда вдруг берется столько бодрости и сил? Зачем надо орать во все горло часами для неизвестных причин? Не будь этих вопросов, вернее, ответов на них, не оказались бы друзья перед лицом трагедии, а прожили б свой кошачий век втроем до конца.

 * * *

Однажды, шляясь без цели по гремучим кровельным просторам, коты увидели в одном освещенном окне кошку. Кошка удобно помещалась под горшком с развесистой геранью для наблюдения окружающей действительности, открывавшейся в этом месте с самых лучших сторон. Такой кошки ни один из друзей не видел и, забегая вперед скажем, никогда не увидит. Такой пушистой, такой зеленоглазой и такой полной кошки еще не создавала природа, вот только к этой весне создала, и то, видно, под самое лучшее настроение. Хвост ее стоил особенного разговора, потому что такого хвоста одного могло бы хватить взамен всей кошки. Ему и места не было под геранью, и он свисал, загибаясь, долу. Коротко говоря, эта была воплощенная мужская мечта.

Кошка, конечно, тоже приметила молодцов и нарочно побыстрее приняла свою самую соблазнительную позу, обратившись толстым полосатым кренделем.

Три кота замерли против окна, учтиво потупясь. Им казалось, что кошка излучает свет, так она была хороша. Друзья были еще молоды, опыта любовного не накопили и глядели совершенными дурнями, разинув рты и вытаращив глаза, готовые признать за кошкой превосходство по всем статьям.

— Сияет! — молвил восхищенно Прохор. Все согласно кивнули. Друзья поняли, что достигли цели, оставалось сделать лишь шаг…

Ну будто стекло треснуло. Впервые, вдруг каждый сам по себе и думал за одного себя, не желая знать товарища. Напротив, чувствуя соседа, ощущал упругость своих мускулов и цепкость загнутых выдвижных когтей.

Первым нашелся кот Терентий. Он легко подпрыгнул, зацепился одной лапой за открытую форточку, а другую сунул далеко внутрь комнаты, протягивая кошке.

Та, на самом деле порядочная дура, охотно поднялась навстречу, чтобы дать свою. Терентий ловко перехватил ее под мышку и потащил к себе, уверенный, что своего не упустит и что наступает счастье. Товарищи хоть и заскучали от зависти, но бросились ему помогать, своей волей и надеясь неизвестно на что. Прохор подставил спину, а Харлам зацепил другую кошкину лапу и тоже изо всех сил потянул. Дружные действия имели бы успех, да форточка оказалась мала. Толстуха застряла в ней и не лезла дальше половины, к тому же ей стало больно, и она взялась дико орать. Тут как тут хозяйка — крик, шум… Пришлось ретироваться на исходные рубежи. Коты холодно разошлись, не прощаясь, по разным сторонам крыши, тяжело вздыхая и размышляя о торном пути к счастью.

Однако не прошло и часа, как все оказались в сборе на том же месте у заветного окна, но каждый прибыл со своим отдельным интересом.

Первым начал выступать остряк Харлам. Он принялся подличать, веселя красотку шутками над друзьями: то прищемит Прохору хвост, отчего тот нелепо подскочит, то Терентию, который к форточке нацелился, подножку подстроит, — роняет их в глазах жюри, а свое значение за их счет выпячивает.

Кошка, по женскому обыкновению, веселилась от души и строила за это Харламу глазки чаще других. Тот принимал ее знаки и собирался продолжать свою роль, но тогда Прохор, хоть и добрый, отвесил приятелю такого леща, что тот отлетел на время в сторону, очистив место для развития настоящей трагедии.

Воздух разом сгустился, заребрилось и вздыбилось железо крыш, электрические искры посыпались с проводов.

Дикий Терентий, руководимый вековым инстинктом, мигом оценил убавку числа противников и, ощетинившись клочками шерсти, с жутким отрывистым шипением ринулся на Прохора. Застигнутый врасплох Прохор потерял сразу много очков, но благодаря природной силе быстро оправился, вернул преимущество и продолжал дальше успешно тузить противника. Тот самоотверженно оборонялся и даже удвоил усилия. Полетела выдранная шерсть, литаврами загремело ржавое железо под ударами опрокидываемых тел. Дрались молча, как и положено мужчинам.

Кошка довольно урчала, дожидаясь победителя и увлеченно следя за поединком.

Настал роковой момент, когда бойцы, будто любя, сцепились намертво и одним клубком покатились к краю крыши…

Почувствовав невесомость, как неоспоримо разнимающую силу, они сообразили, что падают. Разжались объятия, но прежде, чем почувствовать смертный ужас и убиться, каждый успел понять: их падение случилось прежде.

Вся немудрящая жизнь мгновенно пронеслась в памяти у котов от начала до конца, затем смерть помирила врагов.

Очухавшись от полученного леща, Харлам не обнаружил друзей и поспешил по лестнице вниз. Увидав их распластанные фигуры, он приблизился к погибшим. Ничто теперь не напоминало их прежних черт, два бессмысленных предмета и все.

Глядя на их подавленные тела, он понял, что никогда уж больше не пошутит и не сострит во всю остальную жизнь. Теперь он стал взрослым, суровым котом, и никто не признал бы в нем прежнего весельчака.

Похоронив друзей в кустах бузины под забором, Харлам не торопясь поднялся на крышу, к тому злополучному окну. Багровый закат отражался в нем.

Одним коротким ударом он вышиб раму, опрокинул зазевавшуюся кошку и спокойно, не суетясь, овладел кокеткой на глазах остолбеневшей хозяйки. Его уверенные действия парализовали их волю, и Харлам сумел довести дело до конца.

Истина открылась ему сразу же вслед за облегчением, во всей своей неприглядности. Он узнал себе настоящую цену.

И тут же навсегда, без сожаления покинул проклятое место.

Солнце палило совсем по-летнему. Вокруг сиротливо горбились пыльные, облупленные кровли, торчали кирпичные дымоходы, служащие пьедесталами неподвижным воронам. Провожаемый их равнодушными взглядами, кот Харлам торопко двигался в сторону своего дома, к прежним хозяевам, чтоб, навалявшись у них в ногах и вымолив прощение, подвергнуться затем той спасительной (от бесчестия) операции, которую предлагали ему люди в свое время, со свойственной им мудростью и умением все знать наперед.

ЛЕГЕНДЫ О РЕВОЛЮЦИИ

* * *

Когда Сталин с Лениным штурмовали Зимний, то Ленин ехал на броневике, а Сталин скакал с шашкой на гнедом коне.

Уже у самого Александрийского столпа в броневике кончился бензин. Тут его нагнал приотставший было Сталин во главе масс.

— Ну что, застрял? — обратился он к замешкавшемуся. — Где там министры-то сидят?

— Там, там! — воскликнул Ленин, вылезая на броневик и простирая руку.

Тут его и сфотографировали иностранные репортеры.

* * *

Ленин смерть как Сталина любил. Особенно кататься любил с ним в бронированном автомобиле вместе со стрижеными девками из комсомольского аппарата. Само собою, самогон, семечки…

Вот девки и просят рассказать, что Сталин на обед ест: горох ли? Репу? Или, может, сало свиное?

— Он гречку уважает, — отвечал им Ленин. Ему ее крестьяне шлют из деревни, а мне Горький — макароны из Италии. Тушенки от царского режима осталось — завались, так что живем! Газуй, Коба, жги! — радостно кричал Ленин, еще выше высовывая из авто трепещущий красный стяг.

Ленин, как известно, любил гимнастику. Но все же иногда некоторых тяжестей не осиливал. Так, бывало, схватится за бревно, а поднять от земли — слабо.

Троцкий да Рыков приблизятся не спеша, Пятаков еще спину подставит, подсобит, ну и тогда поднимут кое-как тяжелое сообща.

А тут знамя нужно вздымать красное. А оно плюшевое, с кистями да цацками. Ильич вечно уронит или нагнет не туда. Сталин всегда ему помогал — ловил древко жилистой хваткой. Так и повелось у большевиков говорить: «Сталин подхватил знамя Ленина».

* * *

Ленин да Сталин были как два неразлучных брата. Ленин встанет утром, глядь — Сталин глаза открыл. Сталин лечь захочет, а Ленин уж ноги вымыл и ногти стрижет ко сну. Обедать тоже всегда вместе идут. Сталин кашу любит гречневую, а Ленин — макароны, но оба чтоб с тушенкой.

Народ их шибко любил, песни о них складывал, подарки присылал: то крупы гречневой, то тушенки, а то — макароны подлиннее. Кое-что и Калинину доставалось.

Пятаков с Каменевым очень этим были недовольны: мол, это подрывает партию, мол, не созвать ли пленум?

Оба получили за свои выходки. Староста-то правильно им говорил: «Не идите против народа, голову оторвут».