Роберт Скотт - Ореховый посох

• Название: Ореховый посох
• Автор: Роберт Скотт
• Издательство: ЭКСМО, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25305-0

Много двоелуний назад, занимаясь учеными трудами, Лессек, один из сенаторов Лариона, острова в море, омывающем западное побережье некогда великого государства Элдарн, открыл маленькую щель во вселенной, крохотное окошко, соединяющее миры. И сам же, того не ведая, высвободил страшную силу, самую сущность зла, возникшую по недосмотру богов в первые времена Творения. Зло, проникнув сквозь эту щель и меняя свои обличья, пытается овладеть тайным знанием, сосредоточенным в магическом рисунке на рабочем столе Лессека. Ибо обладающий этим знанием способен выпустить на волю все мировое зло, и во Вселенной не останется ничего живого.

---

А те люди, что проносятся в своих автомобилях по скоростному шоссе, соединяющему два штата, и понятия не имеют, до чего же это хорошо — жить вблизи высоких гор. Они все так спешат поскорее добраться до конечного пункта своего путешествия, что остановка в Айдахо-Спрингс значит для них не больше, чем те мимолетные взгляды по сторонам, которые они бросают, покупая местную газету или размешивая сахар в чашечке с кофе.

Марка тянуло к горам с ранней юности, с тех пор как родители взяли его с сестрой в путешествие через всю страну. Волшебная красота Скалистых гор произвела тогда на отца Марка настолько сильное впечатление, что он из этих краев и уезжать больше никуда не хотел. Родители Марка давно запланировали эту поездку и копили на нее деньги, рассчитывая добраться до берегов Тихого океана и выпить дорогого вина в Сан-Франциско. А вместо этого их путешествие застопорилось в Скалистых горах, где они застряли на несколько дней.

Похоже, отец Марка никак не мог заставить себя снова сесть за руль и по Межконтинентальному шоссе добраться до штата Юта. Вместо этого они вдруг стали путешествовать автостопом, участвовать в туристических поездках по шахтам, кататься по старой Кольцевой железной дороге в Джорджтаун и даже пытались удить рыбу на муху в Национальном парке. Если сестре Марка все это быстро надоело, то сам Марк был просто счастлив; ему хотелось как можно дольше оставаться в этих горах.

И он уже тогда знал, что когда-нибудь непременно сюда вернется.

Крупнозернистые увеличенные (восемь на десять дюймов) снимки роскошных горных видов украшали стены дома Дженкинсов на Лонг-Айленде, а через десять лет отец Марка вернулся в эти места, чтобы помочь сыну, переезжавшему в Форт-Коллинз, в общежитие Колорадского университета. И обоим тогда показалось, что они вернулись домой. Отец Марка всю жизнь не мог забыть, сколь сильное впечатление произвело на него то, самое первое их путешествие в Скалистые горы, и странным образом связывал свою необычайную привязанность к этим местам с воздействием на него зубчатых горных вершин, низкорослых лесов на склонах гор и буйной зеленой растительности в ущельях.

И сейчас, стоя на пороге «Паба Оуэна», Марк вспомнил об отце и решил завтра же позвонить домой, а затем, нырнув в толпу посетителей, стал высматривать Хауарда Гриффина. Как и в любом другом здешнем баре, здесь уже к пяти часам было полно народу, и на фоне неумолчного общего гула слышались чьи-то отдельные восклицания или голоса спорящих — люди с удовольствием беседовали о политике, о любви, об октябрьских бейсбольных матчах и о приближающемся лыжном сезоне.

Марк считал пятничные вечера в «Пабе Оуэна» особенно удачными, если на маленькую сцену в дальнем углу поднималась пожилая итальянская пара и устраивала импровизированный концерт. Винсент и Мария Каспарелли с пятидесятых годов прошлого века играли вместе, и Марк был уверен: нет ни одной песни или мелодии во всемирном джазовом репертуаре, которых бы они не знали.

Возбужденные музыкой завсегдатаи бара совершенно неудобочитаемым почерком царапали свои просьбы на бумажных подставках для стаканов и клали их вместе с несколькими долларами на крышку рояля, на котором играла Мария. Винсент, бросив мимолетный взгляд на записку, молча кивал Марии — видимо, общались они исключительно с помощью телепатии, — и дуэт тут же начинал играть; они исполняли одну вещь за другой и никогда даже с ритма не сбивались.

Винсент играл на саксофоне, импровизируя в перерывах между песенными куплетами, но главная роль принадлежала, конечно, Марии. Ее исполнение джаза граничило с виртуозностью; Марку редко доводилось слышать, чтобы она, даже аккомпанируя пению или саксофону, повторяла один и тот же риф, хотя день за днем играла сотни песен и мелодий и повторение одних и тех же мелодических фраз было бы, казалось, делом совершенно естественным.

Винсент постоянно носил один и тот же костюм и старомодный галстук «Аскот» с пейслийским узором[7], и его шляпа, больше похожая на пирог со свининой, вечно висела на вешалке над роялем.

Мария же всегда одевалась строго, как настоящая пианистка: темная юбка и белая блузка, а над грудью приколот букетик розовых воздушных цветов. Если попозже вечером угостить Винсента ржаным виски со льдом, он всегда готов был рассказать какую-нибудь историю о том, как они много лет подряд проводили лето в горах Катскилл, или о том, как они играли в ночных клубах Нью-Йорк-сити с джазом Вуди Хермана.

Обнаружить Хауарда Гриффина было несложно. Он стоял, прислонившись к стойке, лицом к окружавшим его юнцам, едва достигшим совершеннолетия, среди которых Марк заметил и свою бывшую ученицу Мирну Кесслер. Подойдя поближе, Марк услышал, как Хауард во весь голос разглагольствует — он наверняка уже успел пропустить не одну кружечку пивка:

— ... И любой, кто когда-либо видел, как он играет, сразу понял бы, что если уж и ставить на какую-то бейсбольную команду, то только на эту! Да этот парень просто понятия не имел, что значит проиграть! Хотя, с другой стороны, кому теперь какое до этого дело? Да поместите его хоть в Зал Славы[8]... — Обнаружив весьма мало сочувствия в толпе молодых выпивох, Гриффин умолк и сдался. — Ах, все равно вы еще слишком молоды, чтобы его знать! — Тут он заметил Марка и радостно крикнул: — Эй, Марк, сюда, сюда!

Стивен появился только без четверти шесть, и Марк сразу заметил, что его старый приятель нервничает. Стивен поздоровался со всеми, положил свой кейс на стойку и с благодарностью кивнул бармену Джерри, который уже успел налить ему темного бочкового пива. Хауард, заметив, что Стивен полез за кошельком, настоял, чтобы Джерри и эту кружку приписал к его счету.

— Что ж, Хауард, спасибо, — сказал Стивен, чокаясь кружкой со своим начальником.

— Не за что. Надеюсь, ты все хорошенько запер? — Хауард попытался оторвать от тарелки кусочек тортильи, намертво приклеившейся к ней растаявшим и засохшим сыром.

— Нет, я решил, что сегодня, пожалуй, стоит все оставить настежь открытым — пусть проветрится, в том числе и помещение сейфа. — Стивен заставил себя улыбнуться; на Марка он старался не смотреть.

— Чересчур умных, Стиви, никто не любит, — рассмеялся Хауард.

— Стивен, — поправила его Мирна, но Хауард не обратил на девушку внимания.

Компания выпивала вместе еще, наверное, час, и уровень шума в баре все повышался, становясь поистине оглушительным. Марк, наблюдая за Стивеном, заметил, что тот несколько успокоился, прикончив третью кружку. Ему было совершенно ясно: Стивен лазил в сейф, осмотрел ячейку, принадлежащую Хиггинсу, и теперь испытывает чувство вины. Впрочем, думал Марк, никакого особого преступления Стивен не совершил, и хорошо бы он не попал из-за собственного любопытства в беду. Марк встал и, тщетно пытаясь перекрыть царивший вокруг шум, крикнул Стивену:

— Слушай, пожалуй, домой пора!

— Погоди, возьми мой телефон и закажи пока пиццу, чтобы мы ее по дороге забрали. Я только «до свидания» скажу и сразу выйду. — И он, повернувшись к Хауарду, склонился к самому его уху и прокричал: — Мы завтра довольно поздно с Ханной встречаемся, так что вы можете не беспокоиться насчет того, чтобы банк пораньше закрыть, я его сам закрою, мне все равно ее ждать.

И Марк догадался, что Стивен хочет еще какое-то время провести в помещении сейфа так, чтобы ему никто не мог помешать.

Хауард кивнул, вытер рот тыльной стороной ладони и по-отечески обнял Стивена, сказав:

— Мне тоже пора отсюда копыта уносить. Я и так знаю, что завтра утром во рту у меня будет, как у араба под мышкой. Так что не ждите меня раньше восьми.

Марк взял из огромного пустого аквариума на стойке бара коробок спичек, сделанный в виде книжечки, на обложке которой имелся телефон бара: попозже можно будет позвонить и узнать, когда снова будут выступать Каспарелли. Он мечтал послушать в исполнении старых итальянцев интерпретацию какой-нибудь замечательной мелодии, скажем, Арта Татума или Фэтса Уоллера.

Выйдя наружу, они лениво поплелись к пиццерии. Вспомнив свой список «обжорств», Марк специально заказал пиццу № 3, так называемую «великолепную».

— Значит, ты все-таки открыл банковскую ячейку? — повернулся он к Стивену.

— Каюсь, открыл.

— И что?

— А что «что»?

— И что там было? Надеюсь все же, не сэндвич с тунцом, как я предполагал? — поддразнил его Марк.

— Понимаешь, я не знаю... Я, наверное, даже объяснить не могу, что это такое. И поэтому... — Стивен умолк и быстро оглянулся. — Поэтому я взял эту штуку с собой. Она у меня в кейсе.

Марк от души расхохотался.

— Да ты же настоящий уголовник! — с трудом выговорил он, все еще смеясь, но тут до него дошло, что на самом деле совершил Стивен, и он, не мигая, уставился на него. — Господи, но ведь это действительно уголовное преступление! Ты же просто-напросто ограбил тот банк, в котором служишь. Нет, я просто не могу в это поверить!