Игорь Борисенко - Вариант "Ангола"

• Название: Вариант "Ангола"
• Автор: Игорь Борисенко
• Жанр: Научная Фантастика

…1942 год. На секретный советский алмазный прииск, расположенный в Анголе, отправляются геолог Александр Вершинин и сотрудник НКВД Владимир Вейхштейн. Впереди – долгий и тяжелый путь длиной в 10 тысяч миль. Но они еще не знают, что их ждет в Анголе – и как закончится эта авантюрная экспедиция…

---

Зоя медлила. Все молчали: уже было ясно, что вопрос решен, но торопить ее никто не хотел – да и вряд ли бы решился, потому как ее главенство на прииске никто не оспаривал.

Она посмотрела на меня. В ее глазах мелькнула тревога, но уже через секунду она улыбнулась – чуть-чуть, едва заметно. Улыбнулась мне.

– Ну что, ж, попробуем, – сказала Зоя. – Может, и впрямь смелость города берет.

* * *

После совещания, пожевав приготовленных Олейником бутербродов, все как-то незаметно расползлись по комнатам – кто в конторе, кто в лабораторном корпусе. Радченко отправился проверить дежурных на вышках, а мы с Зоей остались на крыльце.

Ночь вступила в свои права – где-то в темноте шумели деревья, да бились о стекло фонаря какие-то ночные бабочки. Фонарь покачивался на ветру, скрипя жестяным конусом колпака, и тени судорожно метались по земле.

– Как думаешь, у нас получится? – спросила Зоя.

Я пожал плечами.

– Звучит убедительно…

– Знаешь, я согласилась только потому, что согласился ты.

Я удивленно посмотрел на нее.

– То есть… Ты сама в это не веришь?

– Не знаю, – она посмотрела в сторону. – Не знаю…

Зоя коснулась перил.

– Очень странное чувство – мне хочется как можно быстрее покинуть это место, и в то же время не хочется уходить. Столько здесь было всего – хорошего, плохого…

– Мы не можем здесь остаться, – тихо сказал я. Ночной ветерок растрепал ее волосы, сделав какой-то трогательно-беззащитной.

– Знаю. Главное, что нам нужно сделать – это вывезти алмазы, – продолжала Зоя. – Все остальное не так важно…

Я фыркнул.

– Что? – нахмурилась Зоя.

– Знаешь, я только сейчас подумал – а ведь я так и не видел алмазов, что вы здесь добываете.

– Ну, – Зоя заговорщицки улыбнулась, – тогда я приглашаю на экскурсию в пещеру сокровищ…

Как оказалось, алмазы хранились в той самой пещере, куда нас поначалу запер Радченко. За решеткой, толстые стальные прутья которой были намертво вмурованы в пол и потолок, и делили пещеру надвое, укрывалось самое главное достояние прииска – три низких массивных сейфа, где хранились добываемые алмазы.

Зоя щелкнула выключателем – оказывается, он располагался близ входа. И как мы его не обнаружили? Сидели в темноте, дуралеи…

Под потолком вспыхнули два ряда ламп, осветив штабеля ящиков. Зоя, беззвучно шевеля губами, несколько раз крутанула рукоятку, набирая нужную комбинацию цифр, и с видимым усилием открыла тяжелую дверцу, беззвучно провернувшуюся на массивных петлях. В самом низу лежала толстая тетрадь в плотной гранитолевой (используемая вместо кожи грубая ткань, пропитанная особой клейкой массой – авт.) обложке – "Журнал учета выработки". Я взял его, перелистал: страницы, как и положено, были пронумерованы, а сам журнал прошит прочной суровой ниткой, концы которой были заведены под хорошо приклеенный к задней стороне обложки листок с печатью. Поверх полки с журналом в сейфе было двенадцать больших лотков: одиннадцать из них, поименованные с "января 1942" по "ноябрь 1942", были опломбированы.

Скрежетнул в пазах верхний лоток – "декабрь 1942".

– Это наша выработка с начала месяца, – сказала Зоя.

Я только покачал головой, разглядывая алмазы.

– Однако…

И снова чудеса. Мелких камней тут просто не было. Самые маленькие, прикинул я на глаз, тянули примерно на 0,02-0,04 карата. Однако преобладали – опять-таки на глаз – камушки по карату весом. Мягко говоря, очень недурно! А в отдельной ячейке были отобраны полтора десятка "тяжеловесов".

Вытащив из кармана фонарик, я направил луч на лоток: верхнего света немного не хватало, чтобы рассмотреть камни во всех деталях. Ага, очень много бесцветных, но преобладают все же камни желтоватого оттенка – впрочем, в железистых почвах так и должно быть.

– Конечно, мы можем извлечь далеко не все, – чуть виноватым голосом сказал Зоя. – Согласно анализам, в породе остается довольно много, скажем так, алмазной пыли – от двухсот микрон и выше. Но если бы это было возможно…

Я в восхищении потряс головой.

– О чем ты, Зоя! Это же… это же невероятно! Мне вообще кажется, что я сплю – ведь так просто не бывает! Я был на уральских россыпях, знаю, каким трудом дается там каждый карат – а тут алмазы хоть лопатой греби! И какие алмазы! Конечно, на перстни да ожерелья пойдет далеко не каждый, ну так и не для того их искали… Две тысячи карат в месяц – это ж надо!

Я схватил особенно крупный алмаз – неровный, невзрачный двухсантиметровый кристаллик, тусклый из-за покрывавшей его тончайшей пленки железных окислов, казался мне в это мгновение прекраснее "Куллинана" (один из самых крупных алмазов (3106 карат). Найден в 1905 году в Южной Африке, из него изготовлено 105 бриллиантов общей массой почти в 1064 карата– авт.).

– Просто потрясающе! Так много, такие крупные, да еще почти все довольно чистые…

– Ну, справедливости ради надо сказать, что чистые далеко не все, – уточнила Зоя. – Борт и карбонадо (борт, карбонадо – низкосортные разновидности алмазов с относительно большим количеством загрязнений и посторонних включений – авт.) тоже встречаются частенько…

– И все равно, и все равно это потрясающе! Ты просто не представляешь, насколько это замечательно, Зоюшка!

Она вздрогнула. Только что она готовилась усмехнуться – мол, кому как не ей знать, насколько это потрясающе и замечательно – и вдруг…

– Что с тобой, Зоя?

Она судорожно смахнула навернувшиеся на глаза слезы.

– Ничего. Просто меня давно никто так не называл…

С минуту мы молчали.

– Ты помнишь тот вечер? Тогда, под Москвой, на берегу? – прошептала она.

– Разве я могу забыть?

– Сколько раз я его вспоминала… Ты мне был так нужен, Саша, так нужен…

– Зоя… Ты столько вынесла. Держись…, – я чувствовал, что несу какую-то ерунду. – Будь сильной…

"Вот Володька-то, небось, в такой ситуации не сплоховал бы", язвительно сказал внутренний голос. Ну так то Володька… Проклятье!

– Я устала быть сильной, Саша. Устала, – глядя в сторону, сказала Зоя. – Я это от всех слышу, даже от дяди Лаврика: "Будь сильной, Зоя". А я устала быть сильной. Я устала ждать. Устала отвечать за других людей. Устала бояться каждого следующего дня. Просто устала, понимаешь?

– Понимаю, – сказал я.

"Какой бред", язвительности у внутреннего голоса, казалось, даже прибавилось.

– А теперь еще и это… Мне страшно, Саша.

– Теперь ты можешь не бояться. Мы выдержим. Мы…, – я говорил едва ли не шепотом, но мне мои слова казались громче раскатов грома. Я обнял ее за вздрагивающие плечи, привлек к себе. – Я же здесь. Я… Я не дам тебя в обиду.

– Я вчера так испугалась… Когда вы вернулись, и я увидела, что одного человека не хватает, у меня чуть сердце не разорвалось. Я подумала: а вдруг это ты? Я так испугалась…

– Правда? Почему?

– Ох, Саша, – выдохнула Зоя. – Какой же ты дурачок…

– Просто… Просто я не могу поверить в то, что мы, наконец… наконец…

Внезапно мои губы оказались возле ее губ, дыхание обожгло…

И все остальное перестало иметь хоть какое-либо значение.

Александр ВЕРШИНИН,

19 декабря 1942 года

В ложбинке еще висел утренний туман. Да и вообще утро сегодня выдалось, прямо скажем, не по-африкански прохладное. Я поправил куртку на плечах Зои, дремавшей под деревом, и еще раз сверился с наспех набросанной на листке бумаги схемой.

Место для засады было выбрано отличное – конечно, насколько я понимал. Впрочем, не доверять Радченко в этом вопросе (а место выбирал именно он) у меня не было никаких оснований. Дорога, проходя между двумя поросшими лесом холмами, здесь делала резкий поворот, изгибаясь едва ли не под прямым углом и уходя севернее. Около самого поворота мы подрубили дерево, а тридцатью метрами далее по дороге – еще одно. Сейчас они были подперты кольями, а места, где в древесину врезались топоры, замазаны грязью и залеплены листьями, так что уже с расстояния в пару метров незаметно, что деревья едва стоят. Когда "Караван" окажется на этом участке дороги, мы обрушим деревья, и португальцы окажутся в ловушке. Близ первого дерева, что возле поворота, оборудовали пулеметное гнездо, на схеме оно помечено квадратиком: там, за привезенным с базы "максимом", сейчас лежат Быстров и Яровец. У них прекрасный обзор – пулемет будет бить вдоль дороги, лишая вражеских солдат всяких шансов на спасение. Конечно, если у них такой шанс вообще будет…

Хорошо, что дорога не пользовалась популярностью. Мы прибыли сюда около шестнадцати часов назад, и за все это время мимо проследовали всего две группы местных жителей. Сначала, безостановочно переговариваясь, прошли женщины в странных ярких платьях, несущие на головах какие-то здоровенные горшки, потом мужчины-носильщики проволокли какие-то тюки, обтянутые парусиной.