Давид Драгунский - Годы в броне

• Название: Годы в броне
• Автор: Давид Драгунский
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Все решено, комдив не отменяет своего приказа. Завтра же надо занять оборону на участке Ерохово, Жидки.

Судьба батальона была решена. Танкисты на время становились пехотинцами. Им выделялся район обороны, который они должны были прочно удерживать.

С трудом добрался я по тропинкам до опушки леса, где стояла санитарная машина батальона. В машине отдыхали наши ребята. На полу лежал Коханюк. Ткачев храпел, забравшись на подвешенные к потолку носилки. Голова Петра Москалева виднелась в окне, Батальонный врач Людмила Федорова чему-то улыбалась во сне.

- Подъем! - громко крикнул я.

Личный состав собрался в глубоком узком овраге.

В предрассветной тишине звонко раздавался голос Андрея Ткачева:

- Комсомольцы, друзья мои, получена боевая задача: залечь, зарыться в окопах и траншеях и не пропустить врага на север. Таков приказ Родины, а это высший закон для нас. Пока не хватает танков - будем сражаться, как пехотинцы: с карабинами и автоматами. Летчики, не имеющие самолетов, лежат в окопах и бьют врага. Матросы покидают свои корабли, выходят на берег и отстаивают Ленинград и Одессу. Разве мы, танкисты, хуже их?

- Не хуже! И мы не опозорим чести танкистов! - раздалось в ответ.

Только вчера в землянке у Глебова я горячо доказывал, что место танкиста - в танке. А сегодня... Мои подчиненные, девятнадцатилетние комсомольцы, оказались более сознательными и мужественными, чем их командир.

Ко мне подошел Ткачев:

- Ну что скажешь?

- Три ноль в пользу ребят!..

Нас окружили танкисты.

- Танковые шлемы у нас отберут?

- Комбинезоны снимут?

- Нет-нет, ребята! - успокоил я. - Никаких касок, всем оставаться в танковой форме.

Сняв фуражку, я смахнул рукой пыль с бархатного околышка и лихо водворил фуражку на голову.

...Около двух недель держали танкисты свой район обороны. Вооружившись пулеметами, автоматами, винтовками, вместе с минометной и артиллерийской батареями мы отражали вражеские атаки. А на флангах и позади нас, как часовые, стояли пять танков - наш последний подвижной резерв.

По ночам ходили в разведку, лежали в засадах, сидели в боевом охранении. А днем перед нами, как бельмо на глазу, торчала неуклюжая длинная высота, обозначенная на картах отметкой 120,0. Второй месяц находилась она в руках противника. Там окопалась немецкая пехота, усиленная танками, там были оборудованы наблюдательные пункты. С высоты 120,0 фашисты видели весь наш тыл, все подходы к передовым позициям, все наши передвижения и перемещения.

В один из дней меня снова вызвали к генералу. Оторвавшись от карты, Коваленко спросил:

- Как дела, "пехотинцы"?

- Полный порядок, как в танковых войсках!

Командир дивизии приветливо улыбнулся:

- Хватит сидеть кротами. Пора выйти наружу и размять свои косточки. Он подвел меня к карте, пальцем указал на осточертевшую нам высоту: - Не надоело вам созерцать перед собой это сокровище?

- Надоело, товарищ генерал.

- Что предлагаете сделать с ним?

- Захватить! - не задумываясь, выпалил я. - Наши комсомольцы осилят такую задачу. Только поручите!

Комдив подошел и обнял меня:

- Я рассчитывал на. это. Вручайте боевой приказ, Виктор Сергеевич, сказал он начальнику штаба.

Вместе с Ткачевым мы поспешили к опушке леса, где приткнулась наша санитарная машина, которую танкисты ласково называли палочкой-выручалочкой.

- А знаешь, комбат, здорово все получилось, - на ходу заметил Андрей Ткачев. - Ребята давно рвутся в бой...

МЫ БУДЕМ В БЕРЛИНЕ!

Ночь перед атакой была тревожной. Высота оказалась горбатая, длинная, со множеством лощин и оврагов. Как мы ни пытались прощупать, разведать ее обратные скаты, сделать это не удалось. Не многое засекли и артиллерийские наблюдатели.

В последние дни фашисты прекратили движение вдоль фронта. Они зарылись глубоко в землю, надежно упрятав орудия и пулеметы. Перестали тарахтеть танковые моторы. Судя по всему, враг намеревался прочно удерживать эту ключевую позицию.

Командир дивизии вызвал меня на КП и лично просмотрел план боя. Было решено развернуть на широком фронте имеющиеся пять танков и за каждым из них пустить в наступление по стрелковой роте.

Обескровленные в предыдущих боях роты насчитывали по тридцать - сорок человек. В отдельную роту влились танкисты, не имевшие боевых машин. Таких набралось свыше ста человек, командовал ими Петр Москалев.

Генерал одобрил мое предложение. Оно сводилось к тому, что сформированный объединенный батальон пехоты возглавляю я, а группу танков поведет в бой Ткачев. Несколько дней ушло у нас на разведку тропинок и лесных просек. Для каждого танка были определены ориентиры.

Договорились мы и с командиром артполка майором Семашко. Он собрал все свои орудия, боеприпасы. И в 6 часов 30 минут заговорила его артиллерия. Мы залегли в пустых окопчиках, зарядили автоматы и карабины. Еще раз ощупали бутылки с зажигательной смесью и противотанковые гранаты.

Мы крепко обнялись с Ткачевым и командиром роты Сидоровым.

- Не задерживайте танки, тяните нас за собой, - сказал я комиссару.

- Понял, понял, браток. Да и ты со своей пехотой не мешкай, догоняй нас, - с улыбкой ответил Андрей.

Петр Москалев, командовавший танкистами в пешем строю, посмотрел на светящийся циферблат танковых часов и подал команду. Над опушкой леса повисли зеленые ракеты. Это был сигнал атаки.

Тронулись танки, за ними пошла пехота.

К высоте мы пробирались перебежками, поддерживаемые огнем своей артиллерии.

В открытом поле стало светло. Я видел, как наши танки, стреляя, с ходу ворвались на гребень высоты. Прокатилось протяжное "ура!". Только теперь открыла ответный огонь вражеская артиллерия. К счастью, снаряды падали на опушке, которую мы оставили полчаса назад. Гитлеровцы были застигнуты врасплох. Расчеты и планы, которые мы разработали, оказались верными. Стремительная атака и массированный огонь нашей артиллерии по высоте сделали свое дело.

Отступая, фашисты бросили минометную батарею, два исправных танка, с десяток пулеметов, сотни гранат. Были захвачены и пленные.

Используя панику в стане врага, мы немедленно взялись за организацию обороны. Установили пулеметы, закопались поглубже, подготовили для стрельбы прямой наводкой два батальонных орудия. Пятерка танков вышла в лощину и перехватила основные дороги.

Относительно легкая победа и радовала, и настораживала нас. Все понимали: не миновать жаркого боя.

Шел одиннадцатый час, а вокруг царила тишина. Телефонисты наладили связь, и состоялся первый разговор с генералом.

Комдив был радостно взволнован.

- Товарищ Драгунский, обнимаю вас и ваших ребят. Они у вас молодцы! Теперь задача - удержать высоту. Вся артиллерия будет работать на вас. Во второй половине дня полк Самойловича перейдет в атаку, чтобы отвлечь от вас внимание противника.

- Будем держаться, товарищ генерал. Единственная просьба к вам вышлите на высоту Семашко. Пусть его КП будет рядом со мной, тогда нам будет легче.

- Добро, добро, комбат. Семашко и без заявки давно умчался к вам... Передаю трубку комиссару дивизии Кабичкину.

Комиссар тепло поздоровался, поздравил с победой.

- Действиями нашего батальона остался доволен Военный совет армии. Но день только начинается, глядите в оба...

Над нами появились вражеские самолеты. Сначала пробороздил небо "горбыль", потом низко проплыла "рама". В это время на высоте появился командир артполка Семашко.

- Ну теперь берегитесь... Скоро начнется, - многозначительно сказал он.

К сожалению, так оно и было. Сначала гитлеровцы ударили по лесу, где укрывался полк Максимова. А потом и наша высота задрожала от разрывов снарядов и мин. Не успели мы прийти в чувство, нагрянули вражеские бомбардировщики. От взрывов бомб дрожала и стонала земля. Взрывной волной от близко упавшей фугаски снесло перекрытие нашей землянки, а нас засыпало землей. Выкарабкавшись с большим трудом, мы перебежали в соседнюю землянку.

На изуродованной воронками высоте наконец наступила относительная тишина.

Телефонная связь со штабом дивизии прекратилась. Уцелела только рация майора Семашко.

У фашистов получилась заминка, они топтались на месте. Мы воспользовались этим и стали приводить себя в порядок, подтянули огневые средства. Я срочно договаривался с Ткачевым о совместных действиях. Медики подбирали раненых.

Чуть позже наш КП перебазировался в уцелевший блиндаж начальника штаба батальона. Только расположились, позади загрохотала наша артиллерия. Мы догадались: полк Самойловича вступил в бой, чтобы отвлечь от нас главный удар врага.

"Мы не одни. Теперь устоим", - подумал я.

...Затишье на нашем участке длилось недолго. Над лесом со стороны деревни Жидки показались клубы синего дыма. Послышался шум танковых моторов. Потом над верхушками деревьев взвились сотни белых ракет, от опушки оторвались десятки черных паучков и поползли на нашу высоту. Я посмотрел на командира артполка. Семашко понял меня без слов.