Грэм Хэнкок - Ковчег завета

• Название: Ковчег завета
• Автор: Грэм Хэнкок
• Издательство: «Вече»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1999
• ISBN: 5-7838-0436-3

Ковчег Завета, который древние израильтяне почитали как воплощение самого Господа, как знак его присутствия на земле и орудие его неизъяснимой воли — один из самых знаменитых и загадочных библейских артефактов. По преданию, в этом выложенном чистым золотом ларце хранились каменные скрижали, на которых перстом Бога были написаны десять заповедей. Только Моисей и царь Соломон, знавший «науки египетские», могли управлять ковчегом и при помощи него беседовать с Всевышним. В тайну ковчега пытались проникнуть многие. Она вдохновила охотников за сокровищами на организацию многочисленных экспедиций. Поисками древней реликвии занимались крестоносцы, тамплиеры, иезуиты, масоны, нацисты. И лишь английскому исследователю Грэму Хэнкоку, автору бестселлеров «Следы богов» и «Власть Талисмана», удалось обнаружить следы утраченного ковчега. На основе исторических документов и свидетельств, более поздних, нежели библейские тексты, Хэнкок установил, что на самом деле представлял собой ковчег Завета, а также куда он мог исчезнуть после смерти Соломона и где находится сейчас.

---

И я лишний раз не мог не прийти к выводу, что шотландский путешественник заведомо вводит читателей в заблуждение относительно ковчега. Но почему он поступил так? Каким мотивом он руководствовался? Мое любопытство подогревалось, я внимательно перечитал его — описание Аксума и натолкнулся на важную деталь, которую пропустил прежде: он посетил Аксум 18–19 января 1770 года.

Этот выбор времени, вдруг сообразил я, не был случайным, ибо именно в эти два дня он должен был стать свидетелем празднования Тимката — самого важного праздника Эфиопской православной церкви. Именно во время этого праздника и ни в какое иное время — как я узнал из разговора со священником-хранителем в 1983 году — ковчег завета традиционно обертывали роскошной парчой («дабы защитить от него мирян») и выносили в крестном ходе. Итак, Брюс побывал в Аксуме в то единственное время в году, когда любой мирянин имел реальную возможность оказаться вблизи от священной реликвии.

Теперь я стал задаваться вопросом: а не могло быть так, что шотландского путешественника влекло в Эфиопию вовсе не желание увидеть ковчег? Его утверждение, будто он отправился туда на поиски истока Нила, не выдерживает никакой критики и отмечено всеми признаками «легенды», призванной скрыть истинные цели поисков. Больше того, его уклончивость в самом вопросе о ковчеге кажется очень странной и могла иметь смысл, только если он действительно проявлял особый интерес к нему — интерес, который он пожелал сохранить в тайне.

Вскоре мне стали известны и другие вещи, лишь укрепившие мои подозрения. Я обнаружил, например, что Брюс свободно владел древними еврейским, арамейским и сирийским языками — мертвыми языками, которые ему незачем было бы изучать, если только он не желал близко познакомиться с ранними библейскими текстами. Больше того, не оставалось никаких сомнений и в том, что он занимался их изучением: знание Ветхого Завета, освещающее практически каждую страницу его «Путешествий», было названо одним знатоком библейских текстов «выдающимся».

И это было далеко не единственным проявлением «необычной эрудиции» Брюса. Как мне было уже известно, он также вел тщательное и оригинальное исследование культуры и обычаев черных евреев Эфиопии. «Я не жалел усилий, — как он сам выразился, — на проникновение в историю этого любопытного народа и подружился с некоторыми его представителями, считавшимися самыми знающими и понимающими из них». Благодаря своим усилиям Брюс сумел внести внушительный вклад в изучение фалашского общества, вклад, который, как и многое другое, отнюдь не согласовывался с его провозглашенным интересом к географическим открытиям, — но вполне совпадал с поиском потерянного ковчега.

Я позвонил в Аддис-Абебу историку Белаи Гедаи и спросил его мнение о мотивах Брюса. Ответ потряс меня:

«В действительности мы, эфиопы, считаем, что мистер Джеймс Брюс прибыл в нашу страну не для открытия истоков Нила. Мы говорим, что он лишь использовал это в качестве предлога. Мы говорим, что у него были иные побуждения».

— Расскажите побольше об этом, — попросил я. — Если не Нил, то какова, по вашему мнению, была его истинная цель?

— В действительности он приехал, чтобы украсть наши сокровища, — с горечью сказал Гедаи, — наши культурные ценности. Он увез много бесценных рукописей в Европу. Книгу Еноха, например. Из императорского хранилища в Грндэре он унес древний экземпляр «Кебра Нагаст».

Для меня это было новостью, волнующей новостью, если быть откровенным. Я углубился в этот вопрос и вскоре нашел подтверждение правоты Гедаи. Покидая Эфиопию, Брюс действительно увез «Кебра Нагаст», и не один лишь замечательный экземпляр, взятый из императорского хранилища, но и копию этого экземпляра, которую изготовил сам (его знание геэза — классического эфиопского языка — было почти безупречным). — Позже он передаст обе рукописи Бодлейской библиотеке Оксфордского университета, где они хранятся по сей день (как «Брюс-93» и «Брюс-97»).

И это еще не все. До XVIII века ученые считали, что книга Еноха была безвозвратно утеряна: сочиненная задолго до Рождества Христова и считающаяся одним из самых важных произведений еврейской мистической литературы, она была известна только по отрывкам и ссылкам на нее в других текстах. Джеймс Брюс сделал настоящий переворот, заполучив несколько копий пропавшей книги во время своего пребывания в Эфиопии. Это были первые полные издания книги Еноха, когда-либо виденные в Европе 42.

Меня, естественно, заинтересовало открытие, что Брюс привез в Европу «Кебра Нагаст» и что он не пожалел времени для копирования от руки всего объемистого тома. От этого его умолчание ковчега завета в кратком изложении этого труда выглядело еще подозрительнее, чем я изначально предполагал. Подозрения — не несомненные факты. Только узнав полную историю книги Еноха и услуги, оказанной шотландским авантюристом ученому миру, я уверился в том, что взял верный след.

Я узнал, что книга Еноха всегда имела огромное значение для франкмасонов и что определенные ритуалы, практиковавшиеся задолго до времени Брюса, Отождествляли самого Еноха с египетским богом мудрости Тотом. Затем я нашел в «Королевской масонской энциклопедии» пространную статью, описывающую другие примечательные предания ордена. Например, о том, что Енох был изобретателем письменности, что он «научил людей искусству строительства» и что еще до потопа он «опасался утраты истинных секретов, для предупреждения чего он скрыл Великую Тайну, выгравированную на белом восточном камне порфире, в недрах земли». Статья в энциклопедии заканчивается следующими словами: «Книга Еноха известна с очень древних времен, и на нее постоянно ссылались отцы церкви. Брюс привез из Абиссинии три копии».

Такое краткое и фамильярное упоминание Брюса в сочетании с тем фактом, что он расстарался добыть не одну, а целых три копии книги Еноха, указывает на возможность его принадлежности к франкмасонам. Если он был масоном, тогда само собой напрашивается решение всех головоломок, окружающих его уклончивость и нечестность. Я уже не сомневался в том, что он проявлял особый интерес к ковчегу завета, который старательно скрывал. Теперь я понимал, каким именно образом у него зародился этот интерес (и почему он хотел скрыть его). Будучи франкмасоном — и шотландским франкмасоном в придачу, — Брюс мог находиться под влиянием преданий тамплиеров о нахождении ковчега в Эфиопии.

Но был ли Брюс масоном? Совсем не легко было найти ответ на этот вопрос. На 3000 с лишним страницах его «Путешествий» нет ни единого ключа, который позволил бы прийти к обоснованному мнению по этому вопросу. Не проливают на него свет и две подробные и пространные его биографии (первая издана в 1836 году, вторая — в 1968 году).

Лишь в августе 1990 года я смог поехать в Шотландию и посетить семейное поместье Брюсов, где я надеялся получить определенную окончательную информацию. Киннэрд-хаус я нашел в пригороде Фолкерк города Ларберт. Далеко отстоящий от главной дороги на просторном и огороженном участке, этот дом из серого камня имел внушительный вид. После вполне понятных колебаний его нынешний хозяин — мистер Джон Файндли Расселл пригласил меня войти и показал дом внутри. По многим архитектурным деталям я понял, что дом не был построен во времена Брюса.

— Совершенно верно, — согласился со мной Файндли Расселл. — Киннэрд-хаус перестал быть собственностью семьи Брюсов в 1895 году и был снесен новым хозяином — доктором Робертом Орром, который и построил нынешний особняк в 1897 году.

Мы с ним стояли в просторном, отделанном деревянными панелями холле перед широкой каменной лестницей. Файндли Расселл указал на нее и с гордостью добавил: «Эти ступеньки, пожалуй, единственная сохранившаяся часть старого дома. Доктор Орр оставил их на месте и построил свой дом вокруг них. Они имеют определенную историческую ценность. Вы знали об этом?

— Вот как? Почему?

— Потому, что Брюс умер как раз на них. Это случилось в 1794 году. Он давал обед в столовой наверху. Провожая гостя вниз по лестнице, он споткнулся и упал головой вниз. Так он и погиб. Великая трагедия.

Перед уходом, я спросил Файндли Расселла, не был ли Брюс франкмасоном.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он. — Конечно же, я интересовался им, но отнюдь не считаю себя специалистом.

Я разочарованно поблагодарил его кивком. Уже в дверях мне в голову пришел еще один вопрос:

— А вы не знаете, где он похоронен?

— У старой церкви Ларберта. Вам будет, однако, нелегко найти его могилу. Когда-то над ней возвышался большой железный обелиск, но несколько лет назад его снесли, так как он весь проржавел и представлял опасность для посетителей.

Поездка до церкви заняла только десять минут. Обнаружение же места последнего успокоения одного из величайших шотландских исследователей заняло гораздо больше времени.