Рудольф Самош - Кантор идет по следу

• Название: Кантор идет по следу
• Автор: Рудольф Самош
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1974

В романе известного венгерского писателя рассказывается о буднях венгерских пограничников на западных рубежах страны.

В центре повествования — одна из застав, воины которой днем и ночью несут свою службу по охране государственной границы ВНР от происков иностранных разведок.

Сложные задачи приходится решать пограничникам, и немалую помощь в этом оказывает им верный четвероногий друг — овчарка Кантор.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

— Это ты?

— Да, спи спокойно, — тихо ответила девушка.

— У тебя гость?

— Да.

Послышались какие-то шорохи и кряхтение, а потом загорелся тусклый желтый свет.

Семеш испуганно вскочил с постели. Из дальнего угла прямо к нему шел кривоногий старик с согнутой спиной. На нем была трикотажная майка и темные вязаные кальсоны. Подойдя вплотную к Семешу, он по-военному стукнул каблуками домашних шлепанцев, нагнулся в полупоклоне и, протянув руку, представился:

— Честь имею, Эде Вагарф.

Семеш растерянно пробормотал свое имя. У него было такое чувство, будто он попал в западню. Он инстинктивно схватился за брюки и начал надевать их.

— Пардон, — произнес Вагарф и, повернувшись кругом, поплелся в свой угол.

— Правда, милый этот Эде, а? — пропищала Анита, но, увидев, что Семеш одевается, заволновалась: — Хочешь уйти? Это с твоей стороны очень некрасиво!

Нельзя сказать, чтобы Семеш был чересчур изнеженным человеком, однако в таком положении ему бывать еще не приходилось. Он посмотрел на Аниту и ужаснулся: в этой жалкой комнатушке, освещенной тусклым электрическим светом, даже Анита, пленявшая его красотой, оказавшись без красивых сапожок, мини-юбки и парика с очками, смотрелась как самая обыкновенная, ничем не выдающаяся девица. Вот что делает обстановка!..

— Ты хотя бы предложил мне сесть, — прощебетала Анита, остановившись перед столиком, за которым сидели Семеш и Дитке. — Я тебя все утро разыскиваю…

Столь неожиданное вторжение Аниты вывело Семеша из равновесия, и он недовольно буркнул:

— Какая ты грубая.

— Это почему же? А ты почему такой? Или ты меня уже больше не любишь?

— Путя, что я слышу? — воскликнула вдруг возмущенная Дитке, метнув в сторону Аниты презрительный взгляд. — Собственно говоря, кто она такая?… Да, Путя, кто она?… Почему ты мне ее не представил?

Семеш повернулся к Дитке и, нервно покашливая, проговорил:

— Разреши, дорогая, представить тебе мою сестру.

Семеш сверлил Аниту умоляющим взглядом. Однако она не поняла его и затараторила:

— Ну и шутник же ты!.. Ну и шутник!.. Я — его сестра? Что придумал! Если я твоя сестра, тогда эта дама, наверное, приходится тебе тетушкой, которая приехала из Америки и о которой ты рассказывал мне разные истории, не так ли?

Семеш, цепляясь за последнюю надежду, вновь повернулся к Дитке и начал объяснять:

— Малышка у нас с заскоками. Знаешь, современная молодежь вся такая…

— Представь меня как следует своей тетушке! — не отступала Анита. — Я — Анита, невеста Пути.

— Что такое?! — возмущенно взвизгнула вдова. — Какое бесстыдство! Путя, немедленно выбрось отсюда эту соплячку! Я — невеста Пути! И попрошу вас не забываться!

— Это я попрошу вас не забываться! И попрошу не оскорблять меня! Зачем Путе такая старая развалина?!

— Путя?! — Вдова задыхалась от распиравшей ее злости. — Я требую объяснения…

Семеш встал и быстро направился к туалету. Однако он вошел в дверь, что вела в служебный коридор, а оттуда во двор.

— В бюро жалоб сидит и плачет одна женщина… — позвонил Шатори Салкаи.

— Ну и что? — перебил его Шатори, недовольный тем, что его все время отрывают от работы и не дают возможности внимательно ознакомиться с очередным делом.

— Эта женщина называет себя тоже невестой мужчины с белой гвоздикой. Прислать ее к вам?

Минут через десять в дверь кабинета Шатори тихо постучали. Вошла пожилая женщина, с одутловатым лицом, очень полная.

— Вдова Телеки Армандне.

— Прошу вас, садитесь. — Шатори показал на стул возле небольшого столика.

— Прошу у вас защиты. Меня грубо обманул один мерзавец.

— Уважаемая, вопросами расторжения брака занимается суд, а не полиция.

— О каком расторжении вы говорите? — со слезами в голосе воскликнула женщина.

«Ах, да, — вдруг осенило Шатори, — она ведь представилась мне вдовой».

— Извините, но кого вы считаете мерзавцем?

— Как кого?! Своего жениха!

— Доктора Иштвана Семеша?

— Да, — тихо проговорила Дитке и даже перестала всхлипывать. — А вы его знаете, господин инспектор? Вот хорошо-то!..

— Прошу вас, изложите свою жалобу. К сожалению, у меня много работы, так что прошу вас изложить суть дела.

— У вас тоже много дел? А я-то думала, что их только у меня полно.

— Вы познакомились с Семешем через объявление в газете, да?

— А откуда вам это известно?… После смерти супруга я четыре года жила одна-одииешенька, а вы, наверное, знаете, каково женщине жить одной, тем более если у нее есть небольшая мастерская. Всякие мерзавцы… простите, поставщики товара, рабочие, видя, что в деле не чувствуется твердой мужской руки, буквально на каждом шагу стараются тебя обмануть… Вот почему я откликнулась на объявление в газете. Там было написано, что мужчина серьезный… Я считала: раз так в газете напечатано, — значит, так оно и есть…

— Сколько денег взял у вас взаймы ваш жених?

— Вы и об этом знаете? Тогда мое положение не так уж плохо. Вчера я дала ему десять тысяч форинтов, а до этого — шестьдесят тысяч, господин инспектор.

— Я знаю, — оборвал ее Шатори. — Знаю и о вилле, что строится на Холме Роз… Словом, вы хотите сделать заявление о том, что стали жертвой мошенника?

— Нет! Что вы! — запротестовала Дитке. — Я только хочу, чтоб мне вернули моего Путю, отобрав его у накрашенной особы с лицом вампира.

— А где вы встречались со своим женихом?

— Последний раз в эспрессо «Люксор».

— Уважаемая, я имею все основания полагать, что ваш жених — мошенник. Вы не первая, кто стал жертвой его обмана. К нам обратилась уже учительница математики, у которой он выманил тоже якобы на достройку виллы на Холме Роз двадцать тысяч форинтов.

— Нет! — с болью в голосе воскликнула обманутая вдова. — Если вы, товарищ инспектор, знаете моего Путю, то должны знать, что он на такую подлость но способен! Я в этом уверена!

— Никакой виллы на Холме Роз у вашего Пути нет и в помине! Постоянное местожительство Иштвана Семеша находится в Алаче, где живет его мать, но и она не видела сына уже больше месяца, — сообщил даме Шатори.

— Быть этого не может! — запричитала вдова, размазывая носовым платком пудру по лицу.

Шатори нажал кнопку на столе. В кабинет вошла секретарша.

— Прошу вас, сядьте за машинку, — попросил ее Шатори и обратился к Дитке: — Могу я с ваших слов про диктовать секретарю заявление?

— Да… — со слезами на глазах выдавила из себя вдова.

Когда же ей предложили подписать заявление, она робко спросила:

— А ему, правда, ничего не будет? Я не хочу, чтоб он из-за моих денег угодил в тюрьму. Я только хотела вернуть его к себе, пусть он станет моим мужем…

— Для этого вам и необходимо подписать это заявление, — объяснил Шатори.

— Правда, вы мне его вернете, да? — Дитке положила руку на стол и долго смотрела на подписанную ею бумагу.

Семеш, несколько обеспокоенный вчерашним происшествием в кафе, не заметил сегодня на лице официантки, которая его обслуживала, ни тени насмешки или презрения.

Видимо, после его ухода Дитке и Анита вели себя вполне прилично и никакого скандала не поднимали. И все-таки, входя в кафе, он чувствовал, как сердце его бьется учащенно.

«Ну, это мое последнее рандеву», — решил он про себя. Уехать в провинцию, не побывав на сегодняшнем рандеву, он никак не мог. В письме, которое он получил от очередной кандидатки в невесты, содержалось слишком соблазнительное предложение.

«Вот это дельце обделаю, и все, конец», — говорил он себе.

В эспрессо жизнь текла своим чередом. И все же что-то беспокоило Семеша. Он, быть может, даже повернул бы с порога назад, если б не заметил у окна женщину лет пятидесяти со скорбным выражением лица. Она была вся в черном. Время от времени она с беспокойством поглядывала на часики. Оставалось двадцать минут до условленного времени.

На какое-то мгновение Семеш подумал, что женщина в черном, наверное, ждет вовсе не его, однако он все же всунул в петлицу пиджака белую гвоздику.

Увидев это, женщина смущенно улыбнулась. Семеш понял ее улыбку как знак одобрения и, подойдя ближе, представился. При этом одной рукой он приглаживал волосы на голове, чтобы скрыть лысину, уже обозначившуюся на самом затылке.

Начал он, как обычно, со словесных ухаживаний. С жаром проговорил уже заученный монолог об обязанностях настоящего мужчины, однако голос его сегодня звучал как-то неубедительно и даже фальшиво.

«Сегодня я далеко не в лучшей форме», — отметил он про себя, почувствовав, что на сей раз в его словах нет магической силы. Взгляд его перескакивал с одного предмета на другой: с красных обоев — на столики, накрытые кружевными скатертями, а потом — на гардины, висевшие у входной двери.