Рэй Брэдбери - Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951

• Название: Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Научная Фантастика

Брэдбери в самом расцвете сил: в этой книге собраны самые лучшие образцы философской фантастики, надолго ставшие визитной карточкой писателя. Сборник тем не менее «обрамлён» красивой, пугающе-сказочной зарисовкой, возвращающей нас ко временам «Тёмного карнавала».

---

Джордж Хедли пересек звенящую птичьими голосами полянку и что-то подобрал в углу, поблизости от того места, где стояли львы. Потом медленно возвратился к жене.

– Что это у тебя в руке?

– Мой старый бумажник, – ответил он и протянул его ей.

От бумажника пахло жухлой травой и львами. На нем были капли слюны, и следы зубов, и с обеих сторон пятна крови.

Он затворил дверь детской и надежно ее запер.

В полночь Джордж все еще не спал, и он знал, что жена тоже не спит.

– Так ты думаешь, Венди ее переключила? – спросила она наконец в темноте.

– Конечно.

– Превратила вельд в лес и на место львов вызвала Риму?

– Да.

– Но зачем?

– Не знаю. Но пока я не выясню, комната будет заперта.

– Как туда попал твой бумажник?

– Не знаю, – ответил он, – ничего не знаю, только одно: я уже жалею, что мы купили детям эту комнату. И без того они нервные, а тут еще такая комната…

– Ее назначение в том и состоит, чтобы помочь им избавиться от своих неврозов.

– Ой, так ли это… – он посмотрел на потолок.

– Мы давали детям все, что они просили. А в награду что получаем – непослушание, секреты от родителей…

– Кто это сказал: "Дети – ковер, иногда на них надо наступать"… Мы ни разу не поднимали на них руку. Скажем честно – они стали несносны. Уходят и приходят, когда им вздумается, с нами обращаются так, словно мы – их отпрыски. Мы их портим, они нас.

– Они переменились с тех самых пор – помнишь, месяца два-три назад, – когда ты запретил им лететь на ракете в Нью-Йорк.

– Я им объяснил, что они еще малы для такого путешествия.

– Объяснил, а я вижу, как они с того дня стали хуже к нам относиться.

– Я вот что сделаю: завтра приглашу Девида Макклина и попрошу взглянуть на эту Африку.

– Но ведь Африки нет, теперь там сказочная страна и Рима.

– Сдается мне, к тому времени снова будет Африка.

Мгновением позже он услышал крики.

Один… другой… Двое кричали внизу. Затем – рычание львов.

– Венди и Питер не спят, – сказала ему жена.

Он слушал с колотящимся сердцем.

– Да, – отозвался он. – Они проникли в детскую комнату.

– Эти крики… они мне что-то напоминают.

– В самом деле?

– Да, мне страшно.

И как ни трудились кровати, они еще целый час не могли укачать супругов Хедли. В ночном воздухе пахло кошками.

– Отец, – сказал Питер.

– Да?

Питер разглядывал носки своих ботинок. Он давно избегал смотреть на отца, да и на мать тоже.

– Ты что же, навсегда запер детскую?

– Это зависит…

– От чего? – резко спросил Питер.

– От тебя и твоей сестры. Если вы не будете чересчур увлекаться этой Африкой, станете ее чередовать… скажем, со Швецией, или Данией, или Китаем.

– Я думал, мы можем играть во что хотим.

– Безусловно, в пределах разумного.

– А чем плоха Африка, отец?

– Так ты все-таки признаешь, что вызывал Африку!

– Я не хочу, чтобы запирали детскую, – холодно произнес Питер. – Никогда.

– Так позволь сообщить тебе, что мы вообще собираемся на месяц оставить этот дом. Попробуем жить по золотому принципу: "Каждый делает все сам".

– Ужасно! Значит, я должен сам шнуровать ботинки, без автоматического шнуровальщика? Сам чистить зубы, причесываться, мыться?

– Тебе не кажется, что это будет даже приятно для разнообразия?

– Это будет отвратительно. Мне было совсем не приятно, когда ты убрал автоматического художника.

– Мне хотелось, чтобы ты научился рисовать, сынок.

– Зачем? Достаточно смотреть, слушать и обонять! Других стоящих занятий нет.

– Хорошо, ступай, играй в Африке.

– Так вы решили скоро выключить наш дом?

– Мы об этом подумывали.

– Советую тебе подумать еще раз, отец.

– – Но-но, сынок, без угроз!

– Отлично. – И Питер отправился в детскую.

– Я не опоздал? – спросил Девид Макклин.

– Завтрак? – предложил Джордж Хедли.

– Спасибо, я уже. Ну, так в чем дело?

– Девид, ты разбираешься в психике?

– Как будто.

– Так вот, проверь, пожалуйста, нашу детскую. Год назад ты в нее заходил – тогда заметил что-нибудь особенное?

– Вроде нет. Обычные проявления агрессии, тут и там налет паранойи, присущей детям, которые считают, что родители их постоянно преследуют. Но ничего, абсолютно ничего серьезного.

Они вышли в коридор.

– Я запер детскую, – объяснил отец семейства, – а ночью дети все равно проникли в нее. Я не стал вмешиваться, чтобы ты мог посмотреть на их затеи.

Из детской доносились ужасные крики.

– Вот-вот, – сказал Джордж Хедли. – Интересно, что ты скажешь?

Они вошли без стука.

Крики смолкли, львы что-то пожирали.

– Ну-ка. дети, ступайте в сад, – распорядился Джордж Хедли – Нет-нет, не меняйте ничего, оставьте стены, как есть. Марш!

Оставшись вдвоем, мужчины внимательно посмотрели на львов, которые сгрудились поодаль, жадно уничтожая свою добычу.

– Хотел бы я знать, что это, – сказал Джордж Хедли. – Иногда мне кажется, что я вижу… Как думаешь, если принести сильный бинокль…

Девид Макклин сухо усмехнулся.

– Вряд ли…

Он повернулся, разглядывая одну за другой все четыре стены.

– Давно это продолжается?

– Чуть больше месяца.

– Да, ощущение неприятное.

– Мне нужны факты, а не чувства.

– Дружище Джордж, найди мне психиатра, который наблюдал бы хоть один факт. Он слышит то, что ему сообщают об ощущениях, то есть нечто весьма неопределенное. Итак, я повторяю: это производит гнетущее впечатление. Положись на мой инстинкт и мое предчувствие. Я всегда чувствую, когда назревает беда. Тут кроется что-то очень скверное. Советую вам совсем выключить эту проклятую комнату и минимум год ежедневно приводить ко мне ваших детей на процедуры.

– Неужели до этого дошло?

– Боюсь, да. Первоначально эти детские были задуманы, в частности, для того, чтобы мы, врачи, без обследования могли по картинам на стенах изучать психологию ребенка и исправлять ее. Но в данном случае детская, вместо того чтобы избавлять от разрушительных наклонностей, поощряет их!

– Ты это и раньше чувствовал?

– Я чувствовал только, что вы больше других балуете своих детей. А теперь закрутили гайку. Что произошло?

– Я не пустил их в Нью-Йорк.

– Еще?

– Убрал из дома несколько автоматов, а месяц назад пригрозил запереть детскую, если они не будут делать уроков. И действительно запер на несколько дней, чтобы знали, что я не шучу.

– Ага!

– Тебе это что-нибудь говорит?

– Все. На место рождественского деда пришел бука. Дети предпочитают рождественского деда. Ребенок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей. Теперь вы хотите ее запереть. Не удивительно, что здесь появилась ненависть. Вот – даже небо излучает ее. И солнце. Джордж, вам надо переменить образ жизни. Как и для многих других – слишком многих, – для вас главным стал комфорт. Да если завтра на кухне что-нибудь поломается, вы же с голоду помрете. Не сумеете сами яйца разбить! И все-таки советую выключить все. Начните новую жизнь. На это понадобится время. Ничего, за год мы из дурных детей сделаем хороших, вот увидишь.

– А не будет ли это слишком резким шоком для ребят – вдруг запереть навсегда детскую?

– Я не хочу, чтобы зашло еще дальше, понимаешь?

Львы кончили свой кровавый пир.

Львы стояли на опушке, глядя на обоих мужчин.

– Теперь я чувствую себя преследуемым, – произнес Макклин. – Уйдем. Никогда не любил эти проклятые комнаты. Они мне действуют на нервы.

– А львы – совсем как настоящие, верно? – сказал Джордж Хедли. – Ты не допускаешь возможности…

– Что?!

– …что они могут стать настоящими?

– По-моему, нет.

– Какой-нибудь порок в конструкции, переключение в схеме или еще что-нибудь?

– Нет.

Они пошли к двери.

– Мне кажется, комнате не захочется, чтобы ее выключали, – сказал Джордж Хедли.

– Никому не хочется умирать, даже комнате.

– Интересно: она ненавидит меня за мое решение?

– Здесь все пропитано паранойей, – ответил Девид Макклин. – До осязаемости. Эй! – Он нагнулся и поднял окровавленный шарф. – Твой?

– Нет. – Лицо Джорджа окаменело. – Это Лидии.

Они вместе пошли к распределительному щитку и повернули выключатель, убивающий детскую комнату.

Дети были в истерике. Они кричали, прыгали, швыряли вещи. Они вопили, рыдали, бранились, метались по комнатам.

– Вы не смеете так поступать с детской комнатой, не смеете!

– Угомонитесь, дети.

Они в слезах бросились на диван.

– Джордж, – сказала Лидия Хедли, – включи детскую на несколько минут. Нельзя так вдруг.

– Нет.

– Это слишком жестоко.

– Лидия, комната выключена и останется выключенной. И вообще, пора кончать с этим проклятым домом. Чем больше я смотрю на все это безобразие, тем мне противнее. И так мы чересчур долго созерцали свой механический электронный пуп. Видит бог, нам необходимо сменить обстановку!