Тит Ливий - История Рима от основания Города

• Название: История Рима от основания Города
• Автор: Тит Ливий
• Жанр: Античная литература

Тит Ливий (Titus Livius, 59 до н. э., Патавий, ныне Падуя – 17 н.э., там же) – один из самых известных римских историков, автор чаще всего цитируемой «Истории от основания города» («Ab urbe condita»), несохранившихся историко-философских диалогов и риторического произведения эпистолярной формы к сыну.

Oсновоположник так называемой альтернативной истории, описав возможную борьбу Рима с Александром Македонским если последний прожил бы дольше. Образцами совершенного стиля Ливий называл Демосфена и Цицерона.

Ливий происходил из состоятельной семьи, в ранней молодости приехал в Рим, где получил хорошее образование, после чего занялся философией, историей и риторикой. Хотя близкие отношения связывали его с Августом, Ливий не принимал деятельного участия в политической жизни. После 27 до н. э. Ливий начал работать над фундаментальной работой по истории Рима в 142 книгах, в которой верил в нравственные ценности и в которых видел залог возрождения Рима и в то же время, разделяя взгляды стоиков, верил в фатум. В сохранившихся книгах помещено около 40 речей исторических и полулегендарных фигур. Хронологически ливиев стиль представляет собой промежуточный этап между классическим и так называемой латынью серебряного века Империи. О Ливии с уважением отзывались оба Сенеки, Квинтиллиан и Тацит, а труды использовали Валерий Максим, Анней Флор, Лукан и Силий Италик.

Николо Макиавелли написал «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия».

Единственный сохранившийся труд Тита Ливия «История Рима от основания города» охватывает события римской истории от легендарных её истоков до гражданских войн и установления империи, т. е. эпохи современником которой был автор.

Из 142 книг до нашего времени дошло 35 книг – с первой по десятую и с двадцать первой по сорок пятую, освещающие события до 293 и с 219 до 167 г. до н. э.О содержании других книг известное представление дают созданные ещё в древности краткие их изложения – «периохи», или «эпитомы». Перевод их также включен в настоящее издание.

Настоящее издание подготовлено коллективом переводчиков – филологов-классиков и историков античности.

Содержит обширную пояснительную статью Г. С. Кнабе.

---

6. (1) О том, что неприятель уж тут, Персею сообщили, когда он был в купальне. В испуге, рассказывают, выскочил он из ванны и бросился вон, крича: «Разбит без битвы!» (2) И тотчас пошли чередой трусливые решенья и приказания; так, с перепугу отправил он двух своих друзей: одного в Пеллу – бросить в море хранившуюся в Факе15 казну, другого в Фессалонику – сжечь корабли; Асклепиодота и Гиппия и бывших с ними воинов он отозвал из гарнизонов – теперь путь врагу был открыт повсюду. (3) А сам Персей, прихвативши в Дие золоченые статуи, чтобы не достались они врагу, погнал местных жителей в Пидну, (4) и если действия консула до той поры могли выглядеть безрассудными, ибо зашел он туда, откуда выйти не смог бы, решись неприятель ему воспрепятствовать, то благодаря Персею опрометчивость обернулась отвагой. (5) И впрямь, ведь римляне могли отсюда выйти двумя путями – через Темпейскую долину в Фессалию или, минуя Дий, в Македонию, однако и тут – и там стояли царские отряды. (6) И если бы царь не дрогнул при первых же признаках опасности и стойко защищался бы, то путь через Темпейскую долину для римлян был бы отрезан – ни отступить, ни продовольствия подвезти!16 (7) В самом деле, Темпейским ущельем и в мирное-то время пройти нелегко: (8) пять миль там нужно двигаться в таких теснинах, где и навьюченный осел едва проходит, а скалы обрываются так круто, что вниз смотреть – кружится голова и слабеют члены; страшен и рев глубокого Пенея, несущегося через середину долины. (9) И в таком вот месте, грозном по самой природе своей, засели было царские отряды: (10) один при входе у Гонна, другой – в неприступном Кондиле, а третий подле Лапатунта (по-местному – Харака), (11) четвертый же прямо на дороге, в самом узком месте долины, где для охраны довольно и десятка бойцов. (12) Отрежь неприятель путь – и римлянам не было бы ни подвоза, ни отступления, а лишь обратный путь через горы, откуда они только что спустились. (13) Но там, где раз удалось воровски проскользнуть, уже не удалось бы пройти на виду у врага, занявшего высоты; да и воспоминание о недавних тяготах отняло бы всякую надежду на возвращенье. (14) Ничего не оставалось бы в отчаянном этом предприятии, как только уходить через Дий в Македонию, сквозь самую гущу врага. Это тоже дорого стоило бы, если бы боги не отняли у Персея разум, (15) ведь свободного пространства меж подошвой Олимпа и морем немногим более мили; на половину его разлито устье реки Бафир, часть занимает святилище Юпитера17 либо город; (16) оставшееся же крохотное пространство царь мог закрыть небольшим рвом с насыпью: камней и леса здесь под рукою столько, что можно возвести хоть стену с башнями. (17) Однако царь ничего не видел – внезапный страх ослепил его; он снял свои отряды, оставив все подступы открытыми для врагов, и бежал в Пидну.

7. (1) А консул, обнадеженный царской глупостью и бездеятельностью, видя в них лучшую для себя защиту, отправил в Ларису к Спурию Лукрецию18 гонца с приказом занять все крепости при Темпейской долине, оставленные неприятелем, и направил Попилия разведать проходы вокруг Дия. (2) Уверившись, что путь открыт везде, он в два перехода дошел до Дия и приказал ставить лагерь под самыми стенами храма, дабы уберечь священное это место от всякого насилия. (3) Вступивши в город, хоть и небольшой, но пышно украшенный, в особенности изваяниями19, и укрепленный отлично, консул с трудом мог поверить, что это великолепье брошено было без всякой причины, и опасался какого-нибудь коварства. (4) Потратив день на разведку окрестностей, он снялся с лагеря, надеясь найти в Пиерии вдоволь хлеба, и в тот же день достиг реки Митис. (5) На другой день дошел он до Агасс, и горожане сами сдались ему; а чтобы завоевать сердца и прочих македонян, он обещал гарнизона в городе не оставлять, данью город не облагать, чужих законов в нем не вводить, но удовольствовался заложниками. (6) Покинув Агассы, консул после дня пути стал лагерем у реки Аскорд; однако, чувствуя с удалением от Фессалии все большую нужду в самом необходимом, (7) консул воротился к Дию, и теперь всем было ясно, сколь плачевна была бы участь войска, окажись они отрезаны от Фессалии, – ведь даже отдаляться от нее было небезопасно.

(8) Персей, собравши воинов и полководцев своих, обрушился на начальников сторожевых отрядов и прежде всех – на Гиппия и Асклепиодота, (9) которые-де отдали римлянам ключи от Македонии. Но никто не был в том виноват больше, чем сам царь.

(10) А консул тем временем, завидев с высоты в море флот, понадеялся было, что это подвозят продовольствие, – ведь кругом была страшная дороговизна и почти что голод, – но когда он подошел, оказалось, что грузовые корабли остались в Магнесии. (11) Консул не знал, что и делать, так все оборачивалось против него и само собою без всякого усилия со стороны врага, – но тут, по счастью, пришло донесение от Спурия Лукреция: (12) все крепости над Темпейской долиной и вокруг Филы он держит в своих руках; продовольствия и прочих необходимых вещей найдено там с избытком.

8. (1) Очень обрадовавшись этому, консул повел войско от Дия к Филе, чтобы сразу и тамошний гарнизон укрепить, и воинам раздать хлеб, не тратя времени на подвоз. (2) Такое передвижение войска породило слухи, отнюдь не благоприятствовавшие делу: одни говорили, что консул отступает из страха перед врагом, ибо в Пиерии пришлось бы сражаться, (3) другие – что консул не знает, сколь превратно военное счастье, – он-де думал, что дело его подождет, и упустил то, что держал в руках и чего уж не воротить. (4) Ведь он разом и Дия не удержал, и встревожил врага – тот наконец понял, что все утраченное им по своей вине надобно отбить. (5) Узнав, что консул ушел из Дия, царь воротился туда, восстановил все разрушенное там римлянами, восстановил сбитые было зубцы на стенах, сами стены со всех сторон укрепил, а потом стал лагерем в пяти милях от города с той же стороны Элпея; он думал, что река, трудная для переправы, послужит ему защитой. (6) Элпей берет начало в долине Олимпа, летом мельчает, а зимою вздувается от дождей и образует на камнях огромные водовороты, а прорвавшись к морю, уносит с собою столько земли, что русло становится глубже, а берега – круче. (7) За этой водной преградой царь думал отсидеться до конца лета.

(8) Тем временем консул отправил из Фил в Гераклей Попилия с двумя тысячами воинов. (9) От Филы до Гераклея миль пять, и стоит он меж Дием и Темпейской долиной на скале, нависающей над рекою.

9. (1) Не подведя еще войско к стенам города, Попилий отправил к его должностным лицам гонцов: не лучше ли вам, дескать, испробовать верность и мягкосердечие римлян, нежели их силу? (2) Советы эти не возымели действия на горожан, потому что сторожевые костры в царском лагере у Элпея им были видны. Тогда пошли на приступ и с суши, и с моря, ибо флот уже подошел и стоял у берега; в ход пошло и оружие, и осадные устройства.

(3) Там, где стена была пониже, римские юноши даже цирковое развлечение обратили на пользу ратного дела. (4) В ту пору, покуда не укоренилось нынешнее расточительное обыкновение20 заполнять цирк всевозможными зверями, еще придумывали различные зрелища, ведь забеги четверками и выступления искусных наездников длились не более часа. (5) Среди прочих выступали и юноши в боевом снаряжении, человек по шестидесяти, а в случаях особенно торжественных и больше. Они показывали боевые приемы и нечто более изысканное, походившее скорей на приемы гладиаторов. (6) Под конец своего представления они строились четырехугольником, плотно сомкнув над головами щиты; первый ряд стоял прямо, второй – пригнувшись, следующие – ниже и ниже, последние стояли на коленях; так делалась наклонная, точно скат крыши, «черепаха»21. (7) Потом два человека при оружии – меж ними было футов пятьдесят, – грозя друг другу, взбегали вверх по скату по сомкнутым щитам и там, передвигаясь свободно, как будто по твердой земле, то как бы отражали противника с краев «черепахи», то вступали в схватку друг с другом, сходясь посредине.

(8) Такую «черепаху» и придвинули к стене в самой низкой ее части. Воины, стоявшие на верхнем краю, оказались наравне с защитниками стены; их опрокинув, два манипула римлян перебрались в город. (9) Та «черепаха» отличалась от потешной лишь тем, что стоявшие спереди и с боков не поднимали щиты над головою, а ставили перед собой, как в бою, чтобы тело не осталось незащищенным. Потому пущенные со стены стрелы не могли никого уязвить, а те, что попадали в «черепаху», скользили по гладкой ее спине точно дождь, не причиняя вреда.

(10) Взяв Гераклей, консул перенес туда свой лагерь, собираясь как будто бы идти к Дию и оттуда, потеснив царя, в Пиерию. (11) Но он думал уже о зиме и приказал привести в порядок дороги для подвоза продовольствия из Фессалии, выбрать подходящие места для складов и устроить постоялые дворы для доставщиков.

10. (1) Персей оправился наконец-то от страха, каким был поражен, и более всего желал теперь, чтобы остались без последствий все распоряжения, отданные им в испуге, – а велел он в Пелле потопить казну и сжечь флот в Фессалонике. (2) И впрямь Андроник в Фессалонике тянул время22, ожидая, что царь опомнится, – так оно и случилось. (3) А вот Никий в Пелле не был так осторожен: он сбросил в море то, что хранилось в Факе, (4) но промах его легко поправили – ныряльщики достали почти что все. И так стыдился царь своего страха, что велел умертвить тайно – сперва ныряльщиков, а потом и Андроника с Никием, чтобы не оставить свидетелей столь безумного приказания.