Бхагаван Раджниш - Заратустра. Смеющийся пророк

• Название: Заратустра. Смеющийся пророк
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Жанр: Эзотерика

Беседы по книге Фридриха Ницше

"Так говорил Заратустра"

---

Заратустра не экзистенциалист, и я не экзистенциалист, но в экзистенциализме есть определенная истина, которую нельзя отрицать. Эта истина в том, что никакие цели не нужны — но они остановились на этом; это только доля истины.

Мне хотелось бы сказать, чтобы дополнить это: никакое действие не нуждается в какой-либо цели вне себя. Оно должно быть наполнено смыслом изнутри, его значение должно быть в нем самом. В этом заключается разница между религиозным и экзистенциальным отношением к жизни. Тогда в каждом мгновении есть собственная радость, собственная награда, своя особенная красота. Тогда миг за мигом вы плетете венок из цветов своей жизни. Она будет окружена аурой великой радости и исполнена необычайной значимости, но не будет исполнением какой-то цели, вам не будут вручать никаких наград. Сами ваши действия будут для вас либо наградой, либо наказанием.

И когда блуждал я в одиночестве: чего алкала душа моя по ночам на тропинках заблуждения? И когда поднимался я в горы, кого, как не тебя, искал я там? Я всегда искал небо, беспредельность, неограниченную свободу. Во всех моих странствиях и восхождениях вела меня лишь одна страсть: обрести высшую свободу, быть собой, стать подлинным и свободным.

И все мои странствия и восхождения — они были лишь необходимостью и помощью неумелому: только лететь хочет воля моя, лететь в тебя, в твои просторы! Я скитался, потому что не имел крыльев; это была жалкая замена. Я взбирался на горы; это было немного лучше, но и это была лишь замена.

Только лететь хочет воля моя, лететь в тебя, в твои просторы! В просторы, которым не нужны никакие ограничения, которым не требуются пределы, которые не ставят никаких условий, которые предоставляют вам абсолютную свободу, положиться на свои силы.

И что ненавидел я больше, чем медленно ползущие облака и все, омрачающее тебя? И собственную ненависть свою ненавидел, потому что она омрачала тебя!

Ненавижу я медленно ползущие облака, этих крадущихся хищных кошек: они забирают у тебя и у меня то, что у нас общее — ничем не ограниченное, беспредельное утверждение и благословение.

Он говорит: я ненавижу облака, потому что они оскверняют твою чистоту. Я ненавижу их, потому что они отравляют твою невинность, я ненавижу их потому, что у нас есть общее: они забирают у тебя и у меня то, что у нас общее — ничем не ограниченное, беспредельное утверждение и благословение.

Но сам я — благословляющий и утверждающий, только бы ты было надо мной, чистое, светлое небо, бездна света! Тогда во все бездны понесу я святое утверждение мое.

Я стал благословляющим и утверждающим: для того я сделался борцом и так долго боролся, чтобы освободить когда-нибудь руки для благословения.

И вот благословение мое — быть над каждой вещью ее собственным небом, ее круглой крышей, ее лазурным колоколом и ее вечным покоем; блажен, кто так благословляет!

Ибо все вещи крещены в источнике вечности и по ту сторону добра и зла; а добро и зло - суть только бегущие тени, влажная печаль, ползущие облака.

Мир — глубок, и он глубже, чем когда-либо думалось дню. Не все дерзает говорить перед лицом дня. Но день приближается, и мы должны расстаться!

О небо надо мной, стыдливое, пылающее! О счастье мое перед восходом солнца! День приближается, пора нам расстаться!

Заратустра говорит очень глубокую вещь: есть вещи, которые можно узнать только в темноте и глубинах темноты, ибо жизнь — это тайна: не проблема, которую можно разрешить, но тайна, которую можно только прожить.

Замечали ли вы, как с приходом ночи все становится таинственным? А когда приходит день, тайна растворяется вместе с росой, испаряющейся с листьев лотоса. День поверхностен. Он — представитель знания, а человек может знать лишь то, что ниже его.

Если человек хочет возвыситься над самим собой, он должен подняться выше знаний. Он должен быть достаточно смел, чтобы жить в тайне, не спрашивая "почему?", не сомневаясь, без всяких вопросов — с тотальным "да".

Пока человек не способен сказать тотальное "да" таинственному, он не сможет превзойти человеческий ум.

Человеческий ум бесконечно подозрителен; он всегда рождает сомнения. Чтобы подавить сомнения, он все время создает верования, но в любой вере скрываются сомнения. Чтобы спрятать подозрения, он постоянно рождает веру, но любая вера есть не что иное, как занавес, и за занавесом прячутся все те же подозрения.

Выйти за пределы человека означает выйти за пределы человеческого ума. То, что я называю медитацией, Заратустра называет "трансценденцией человека и человеческого ума".

Для меня медитация — это путь к тайне существования. Он не пользуется словом "медитация" — быть может, он даже не знает такого слова — но в том, что он говорит, содержится вся суть медитации.

Идите за пределы всех сомнений, подозрений, вопросов. Идите в темное, неведомое и таинственное — с глубоким утверждением и священным благословением. Это единственный способ познать себя, и это единственный способ познать таинственную красоту жизни и существования.

...Так говорил Заратустра.

ОБ УМАЛЯЮЩЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ

13 апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

ОБ УМАЛЯЮЩЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ

Хожу я среди людей и роняю слова свои: они же не умеют ни подобрать, ни сохранить их.

Они удивляются, что пришел я не для того, чтобы обличать их разврат и пороки; и поистине, не для того пришел я, чтобы, предостерегать от карманных воров!..

И когда призываю я: "Проклинайте всех трусливых демонов в вас, которые так любят скулить, благочестиво складывать ладони и возносить молитвы", — они восклицают: "Заратустра — безбожник".

И особенно громко вопят их проповедники смирения, но как раз в эти уши мне нравится кричать: "Да! Я - Заратустра, безбожник!"...

...Вот моя проповедь для их ушей: "Я — Заратустра, безбожник, который вопрошает: "Кто безбожнее меня, чтобы возрадовался я наставлению его?"

Я - Заратустра, безбожник: где найти мне подобных себе? А мне подобны те, кто повинуется своей воле и отметает всякое смирение".

Но к чему говорю я там, где никто не внемлет мне слухом! Тогда стану я взывать ко всем ветрам.

Вы все мельчаете, маленькие люди! Вы все мельчаете и крошитесь, вы, любители комфорта! Вы еще погибнете, из-за множества ничтожных добродетелей, из-за мелких грешков, из-за неизменно ничтожного смирения.

Слишком много пощады, чересчур много уступчивости — вот почва ваша. Но чтобы дерево выросло большим, ему надо пустить мощные корни в твердой скале.

..."Это дается" — вот еще одна заповедь смирения.

Я же говорю вам, вы, самодовольные: берется...

...О, если бы вы поняли слово мое: "Всегда делайте то, к чему стремится воля ваша, но сперва станьте теми, которые могут хотеть!"

"Любите и ближних своих, как самих себя, — но прежде станьте теми, кто любит самого себя".

...Я сам — свой предтеча среди этих людей, я — крик петуха на еще темных улицах.

Но их час приближается! И мой — тоже! С каждым часом делаются они мельче, бледнее, бесплоднее — чахлая зелень! скудная почва!

Поистине, скоро предстанете вы передо мной засохшей травой, степью бесплодной, уставшие от самих себя, томимые жаждой, — но скорее жаждой огня, чем воды!

О благословенный час молнии! О тайна предполуденного часа! Некогда обращу я вас в летающее пламя, и будете вещать вы огненными языками — языками пламени станете вы возвещать: "Он наступает, он близок, Великий Полдень!".

...Так говорил Заратустра.

Заратустра не проповедует никакой доктрины, он не имеет в виду никакого идеала, которому должен следовать каждый человек. В его учении нет четкой морали; он верит в спонтанную сознательность. Его вера в собственное сознание настолько велика, что он может без всякого труда отвергнуть Бога. На пути истины приходится выбирать либо Бога, либо собственное бытие.

Если вы выбираете Бога, вы выбрали рабство, и вы никогда не сможете стать больше, чем проповедником и жертвой капризного Бога. Но если вы выбираете себя, вам придется отвергнуть Бога. Для того, кто хочет быть собой, Бог — величайшее рабство. Поскольку человечество выбрало Бога, оно отреклось от себя. И вы можете увидеть крайнее бедствие, в котором оказался человек.

Если вы стали рабом, вы полностью забываете об ответственности за себя; тогда о вас заботится Бог. А если Бог - всего лишь гипотеза, просто верование, то ваше положение по-настоящему серьезно. Вы были реальностью, ваше сознание могло бы расти, если бы вы в него верили, но вы отвергли реальность в пользу фикции, потому что эта фикция удобнее. Она освобождает вас от ответственности, но также отнимает у вас свободу.