Бхагаван Раджниш - Заратустра. Смеющийся пророк

• Название: Заратустра. Смеющийся пророк
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Жанр: Эзотерика

Беседы по книге Фридриха Ницше

"Так говорил Заратустра"

---

Бхагаван Шри Раджниш (Ошо) Заратустра. Смеющийся пророк

О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МУДРОСТИ

10 апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МУДРОСТИ

Страшна не высота, страшна пропасть!

Пропасть, где взор срывается вниз, а рука взлетает вверх. Тогда трепещет сердце от раздвоения воли. О друзья мои, угадываете ли вы и в моем сердце двойственность воли моей?..

За людей цепляется воля моя, цепями связываю я себя с людьми, — потому что влечет меня вверх, к Сверхчеловеку: ибо к нему стремится другая воля моя.

Вот почему слепо живу я среди людей, так, будто я вовсе не знаю их: чтобы рука моя не утратила совсем веры в опору…

Моя первая человеческая мудрость в том, что я даю себя обманывать, чтобы не остерегаться обманщиков…

Моя вторая человеческая мудрость в том, что я больше щажу тщеславных, чем гордых.

Не есть ли оскорбленное тщеславие, мать всех трагедий? Но где оскорблена гордость, там вырастает нечто лучшее, чем сама она.

Чтобы на жизнь интересно было смотреть, нужно, чтобы игра ее была хорошо сыграна, а для этого требуются хорошие актеры.

Хорошими актерами находил я всех тщеславных: они играют и хотят, чтобы смотрели на них — весь дух их сосредоточен в этом желании.

А вот моя третья человеческая мудрость: я не допускаю, чтобы из-за вашей трусости мне стал противен вид злых...

Есть и среди людей прекрасные порождения знойного солнца, и у злых есть много такого, что достойно восхищения.

И подобно тому, как мудрейших ваших нашел я не такими уж мудрыми, так же и зло ваше оказалось ничтожным по сравнению с молвой о нем...

Поистине, и у зла тоже есть будущее!..

И поистине, добрые и праведные, есть в вас немало смешного, и особенно — страх перед тем, кого до сих пор называли дьяволом!

Так чужда душа ваша великому, что Сверхчеловек был бы страшен вам в благости своей!..

А вы, высшие люди, которых видели глаза мои! Сомневаюсь я в вас и тайно смеюсь над вами: я думаю - дьяволом назвали бы вы Сверхчеловека!

Ах, устал я от всех этих "высших" и "лучших": еще выше надо мне подняться с их "высоты", прочь от них, ввысь, к Сверхчеловеку!

Ужас объял меня, когда увидел я этих "лучших" нагими; и тогда крылья выросли у меня, чтобы воспарить в дали грядущего...

Вас же, соседи и ближние мои, хочу я видеть переодетыми, принаряженными, почтенными и тщеславными, как и подобает, "добрым и праведным".

И сам я хочу восседать среди вас переодетым, чтобы не узнавали ни вас, ни меня: и в этом последняя человеческая мудрость моя.

...Так говорил Заратустра.

Заратустра — не мыслитель, он — пророк. Всякая мысль — это блуждание в потемках. Видение — это совершенно другое.

Слепой может думать о свете, но как бы напряженно он ни думал, это не даст ему никакого представления о свете. Его размышления всегда будут пустыми. Есть большая опасность, что он начнет верить в свои мысли. А если слепой начинает верить в свои мысли о свете, он напрочь забывает о том, чтобы позаботиться о глазах или найти врача, который может излечить его слепоту.

Есть прекрасная история из жизни Гаутамы Будды. Он остановился в одной деревне, и толпа привела к нему слепого. Представитель толпы сказал Гаутаме Будде:

— Мы специально привели к тебе этого слепого — он не верит в существование света, он доказывает, что света нет. У него очень острый интеллект и логический ум.

Все мы знаем, что свет есть, но не можем убедить этого слепого в существовании света. Наоборот, это он убеждает нас, что света нет.

Его аргументы настолько сильны, что мы не можем их опровергнуть. Он говорит: "Если свет существует, я хочу потрогать его, потому что я знаю вещи через осязание". А ведь свет невозможно потрогать. Он говорит: "Я узнаю вещи также на вкус, я могу попробовать свет". Но свет нельзя попробовать. Он говорит: "Я также могу понюхать вещи". Но свет не пахнет. Он говорит: "У меня только четыре чувства. Ударьте свет, как вы бьете в барабан — тогда я, по крайней мере, смогу услышать, как он звучит".

Мы устали от этого человека, и мало-помалу он даже заронил в нас сомнение: возможно, мы обманываемся, и он прав. А у него нет других дел. Вся его жизнь посвящена только одному — убеждать людей, что света нет и идея, что у вас есть глаза — одно воображение.

И что делать с этим человеком? Заслышав, что ты можешь зайти в нашу деревню, мы очень обрадовались — конечно, такой великий просветленный, как ты, сможет доказать этому слепому дураку, что свет существует.

То, что сказал Гаутама Будда, очень символично и очень значительно. Он ответил:

— Этот слепой прав. Для него свет не существует. Почему он должен верить в нечто такое, чего он не может сам испытать? Ошибаются люди, живущие в этой деревне. Вместо того, чтобы убеждать его, вам надо было бы отвести его к врачу. Вы привели его ко мне; я не могу вернуть ему потерянное зрение, но могу позвать своего врача.

Он позвал своего личного врача, который всегда сопровождал Будду. Слепой сказал:

— А как же спор? Будда ответил:

— Подожди немного. Пускай врач осмотрит твои глаза. Врач посмотрел и сказал:

— Ничего особенного. Понадобится, самое большее, полгода, чтобы вылечить его. Будда сказал:

— Оставайся в этой деревне до тех пор, пока не вылечишь этого человека. Когда он увидит свет, приведи его ко мне - тогда будет смысл поспорить. Сейчас мы живем в двух разных измерениях; даже диалог невозможен. Что говорить о свете — этот слепой не видит даже тьмы, ведь и для того, чтобы видеть темноту, нужны глаза. И никакие аргументы не способны убедить...

Есть вещи за пределами аргументов, но они подвластны опыту. Заратустра — не мыслитель, не слепой, он — провидец.

Через полгода этот слепой пришел со слезами радости на глазах, танцуя. Он припал к ногам Будды и сказал:

— Мне очень жаль, что я хотел спорить о том, что неоспоримо, что я хотел доказательств там, где возможно только переживание. Об этом невозможно говорить. Это невозможно объяснить человеку, у которого нет глаз.

Вы отнеслись ко мне с большим состраданием, отказавшись спорить. Я всю жизнь спорил и терял время — я давным-давно мог вылечить глаза. А жить, не имея глаз — значит вовсе не жить. Сейчас я могу сказать это, ибо теперь я могу сравнивать — вся эта красота существования, красота цветов, красота восходов и закатов, красота звездных ночей, красота людей...

Я мог бы умереть, так ничего и не узнав о красоте, о радугах, не зная ничего о том, что доступно лишь зрению.

А наши жизненные переживания почти на восемьдесят процентов — зрительные. Лишь двадцать процентов поступают из других органов чувств.

Когда я говорю, что Заратустра — не мыслитель, но провидец, я хочу подчеркнуть тот факт, что точно так же, как вы можете видеть глазами внешнее, существует способ смотреть внутрь самого себя. У вас есть внешние глаза; у вас есть и чувствительность, способность ко внутреннему видению. И до тех пор, пока человек не имеет этой способности, все споры бесполезны.

Вот почему Заратустра никогда ничего не доказывает; он просто излагает собственный опыт. Но если вы сможете понять его слова, это может стать началом внутреннего путешествия, чтобы увидеть самого себя; во всех других случаях люди смотрят наружу. Они так никогда и не осознают, что существует возможность заглянуть внутрь собственного существа, внутрь своей субъективности.

Серен Кьеркегор, один из самых выдающихся датских мистиков, сказал, что вся религия есть не что иное, как переживание собственной субъективности. Она не имеет никакого отношения к Богу, она не имеет ничего общего с добродетелью, с раем и адом — все это выдумки.

Подлинную религию интересует лишь одно — исследовать ваш внутренний мир, открыть внутренний глаз. На Востоке его называют третьим глазом; это всего лишь символ, метафора. Но им возможно смотреть внутрь.

В тишине, полнейшей тишине, когда ум прекращает свою постоянную болтовню, вы внезапно начинаете осознавать огромное пространство, которое гораздо прекраснее, чем вы когда-либо грезили. Вы начинаете осознавать себя, и вся ваша жизнь преображается.

С видения себя в вас начинается сверхчеловек. Вы перестаете быть старым, рутинным, предубежденным, слепым последователем кого-то, кто сам, быть может, плывет в той же лодке, что и вы.

Человек, который может видеть самого себя, освобождается от всякого рабства — религиозного, идеологического, теологического, философского — ибо теперь у него есть собственное видение. Ему не нужно ни от кого зависеть. Ему не нужны никакие спасители, он уже спасен.