Дженни Джонс - Голубое поместье

• Название: Голубое поместье
• Автор: Дженни Джонс
• Издательство: Мир
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1999
• ISBN: 5-03-003224-X, 0-575-05818-8

Аннотация издательства:

Роман популярной современной англо - американской писательницы. В нем совмещены жанры фэнтези и психологического триллера.

Для любителей приключенческой литературы.

***

Дом... почти поместье. По помещениям бегает Лягушка-брехушка. Вам смешно? Вам будет не по себе, когда эта дворняжка будет изредка превращаться в монстра. А выйдете из дома, сходите в парк. Там вас встретит лесовик. И не дай бог, вам оказаться из проклятого рода, иначе он оставит на вас метку... Три человека - больше нельзя. И призрак мертвого солдата, отравленного на Первой Мировой газами. Две потрепанные девушки-демона: жук и ворона.

По пересказу получается бред, но начните читать, и вы не оторветесь от этой книги... Тяжелая, удушливая атмосфера, пропитанная обреченностью и несбывшимся надеждами. Вам обязательно захочется перечитать... Жанр? готическо-мистический роман... или просто мистическая фантастика...

© Viator-k

---

Алисия встала.

— Какая смешная ссора. Кейт, никому здесь нет абсолютно никакого дела до того, где ты была.

— Я была у дяди Питера! — Она была возмущена. — Да, я отправилась погулять по лесу с ужасным и злым мистером Лайтоулером, но я не знаю, какое к этому отношение имеете все вы.

В молчании, последовавшем за этими словами, Том понял, что все глядят на Рут. Та открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но губы ее испустили лишь тихий стон. На их глазах Рут соскользнула вбок с кресла и в обмороке повалилась на пол.

Голова ее ударилась о плиту. Тонкая струйка крови появилась на лбу, и Бирн согнулся возле нее. Пока он исследовал рану, остальные стояли и наблюдали, явно парализованные случившимся.

— Ничего страшного, просто царапина.

Он принял от Алисии платок, намоченный в ледяной воде, и осторожно вытер им лицо Рут.

Веки ее затрепетали, открываясь.

— Кейт!..

— Я здесь, мама. — Кейт казалась бледнее ее матери. — Прости меня, прости. Я не думала…

Саймон стоял в дверях, ведущих в холл. Он не сказал ни слова, буквально не проронил ни звука.

Алисия зашипела на Кейт.

— Ты сошла с ума? Чего ты этим хотела добиться? Неужели ты ничего не знаешь о дяде Питере?

— А что ты имеешь в виду? — Кейт поглядела вверх. Она отодвинула Бирна с пути и помогла Рут подняться в кресло.

— Нет, Алисия! Не надо! — раздался слабый, полный чувств голос Рут.

— Ей следует знать все. Она уже взрослая и со временем поймет, что происходит.

— Тогда я ухожу, — внезапно сказал Саймон. — Я не хочу ничего слышать. — Он посмотрел на Алисию. — Пойми, это мой отец, ты говоришь о моем отце.

— Она должна знать.

— Я полностью запрещаю это! — Рут пришла в себя и встала на ноги, — Бирн, пожалуйста, останьтесь, прошу вас! Пока миссис Лайтоулер не уедет.

— Не будь дурой! Кейт должна знать. Она имеет право! — Алисия была в ярости.

— Я полностью не согласна. Это все прошлое, туманное и неясное; никто не знает, что действительно произошло. Истории этой следует позволить умереть. Я поднимаюсь наверх, Алисия, и если ты скажешь хоть слово о том, что случилось между Питером и мной… хотя бы одно слово о том, чего ты не понимаешь, я никогда не буду разговаривать с тобой.

Рут и Саймон оставили комнату вместе.

Бирн увидел, что Алисия, Кейт и Том переглядываются, обнаруживая сложную смесь сомнений, взаимного обвинения и вины.

Сбоку остывала забытая пища.

Алисия проговорила:

— Ладно, по крайней мере я вправе рассказать вам свою собственную историю. Возможно, и вам будет интересно послушать, мистер Бирн. А тебе, Том, раз ты так заинтересовался прошлым семьи, послушать просто полезно.

— А почему вы развелись? — спросил Том. Бирн отметил, что юноша уже извлек свой блокнот и сидел с карандашом наготове, как какой-нибудь зловредный старомодный журналист.

Отвратительная картина. Более всего Бирну хотелось уйти отсюда. Он терпеть не мог никаких застарелых сплетен, ворошения былых грехов.

Но Рут просила его остаться.

Нечестно, подумал он. Какое отношение все это имеет ко мне? Зачем мне сидеть здесь посторонним наблюдателем против собственной воли, как какая-нибудь компаньонка, чтобы грязное белье этой семьи не выстирали на людях.

— Много чего было. — Алисия раскурила сигарету, дав необычный для себя неопределенный ответ. Быть может, и она не посмела обратиться к прошлому лицом, когда до этого дошло дело. Но и Алисию интересовала собственная жизнь, не имевшая к нему никакого отношения. — У него были любовницы, дюжина любовниц. Я никогда не могла верить ему. Просто… с меня было достаточно.

— Почему же мама ничего не рассказывает мне? — вскрикнула Кейт. Руки ее были стиснуты, на лице проступало откровенное расстройство. — Неужели она думает, что я до сих пор ребенок?

— Не знаю, чего хочет твоя мать, — сказала Алисия и вздохнула. — Но я хотела только прояснить отношения, однако Рут они до сих пор не безразличны. Возможно, я неправа. Я не могу настаивать, как не могу и предать доверие Рут. У нее слишком много дел, слишком много неотложных забот. Она утомлена.

— А что вы можете сказать нам? — настаивал Том.

Медленный неизмеримый взгляд Алисии остановился на нем. Она проговорила:

— Питер участвовал в нашей жизни многие годы, даже после того, как мы с ним развелись. И жила я в поместье с Саймоном и Рут, а Питер обитал в Красном доме в Тейдоне. Он иногда заезжал, ему были интересны дети. Так продолжалось до тех пор, пока Рут не отправилась в университет. И пока она находилась там, он посещал ее… но дальнейшее повествование уже выходит за разрешенные рамки. — Она бросила острый взгляд на Бирна и Тома, Кейт она игнорировала. — Рут утверждает, что ничего не помнит, что все забыла. — Алисия холодно отмеряла слова, падавшие кусочками льда. — Но с тех пор она никогда не могла слышать Питера Лайтоулера и переносить его общество. Его имя никогда не произносится при ней, о нем никогда не упоминают, что бы он ни делал, чем бы он ни являлся…

— А чем он является? — вырвалось у Тома. Готовый его карандаш парил над записной книжкой.

Вновь этот холодный расчетливый взгляд.

— Бастардом, человеком, вырванным из своего социального круга.

— Какое же это у нас столетие? — выкрикнул Том. — Я не могу поверить своим ушам! Быть незаконнорожденным теперь не позорно. Такой порок не поставит человека за пределы его собственного класса. — В голосе его слышалось злобное пренебрежение.

— Еще бы ты говорил иначе.

Бирн посчитал выпад расчетливым и оскорбительным. Глаза Алисии были прикованы к лицу Тома.

— Прости меня, Том, но я знаю этого человека. Я знаю, что это для него значило. Именно так он и воспринимал положение дел, что объясняет разочарование Питера Лайтоулера, его амбиции. Только представьте себе его прошлое. Он жил с матерью в одном из коттеджей возле лужайки в Тейдоне. Он бегал здесь босиком, а мать его… была проституткой. Он рассказывал мне об этом. Полагаю, он хотел сочувствия. Детство его проходило в позоре и унижении. Он был неудачником, обреченным на жизнь неудачника… Но тут вновь объявился Родерик Банньер. Ты слушаешь? Ты это понял? — Она глядела только на Тома. — Родерик, отвергнутый брат Элизабет. Он забрал своего сына, усыновил маленького Питера. И мы опять вернулись в сказку, в мир архетипов[48]. Дитя, перенесенное в роскошь, воспитывается злобным отцом — не приемным отцом, а собственным, истинным дьяволом — и учится… Один Господь знает, чему его учили. Родерик был человеком, поглощенным навязчивой идеей: он хотел получить Голубое поместье и добиться власти над охранявшими его женщинами.

— Откуда вы знаете это? — негромко спросил Бирн. Он не мог понять, чего добивается Алисия. В ней не было ничего открытого, откровенного. Он видел в ее словах дымовую завесу и не верил ей ни на грош.

— Питер Лайтоулер был моим мужем, — сказала она. — И я научилась наблюдать, замечать в нем все. Речь шла о самосохранении. Я наблюдала за развитием этой повести и видела параллели. Видела, как Рут преобразилась из веселой девушки в усталую женщину, которая теперь перед вами. Я помню Эллу и кое-что еще… А теперь, по-моему, пора опубликовать все это, чтобы кое-что узнать о Питере Лайтоулере, человеке, который всегда оказывался здесь в критический момент. И нам придется воспользоваться всем, что есть под рукой, в особенности книгой Тома, прежде чем окажется слишком поздно. — Она внезапно умолкла, прекратив холодный поток слов. И даже чуть улыбнулась, взглянув на Кейт.

Та опустила голову на руки, пряча лицо.

— И ты считаешь пустяковыми свои прогулки с Питером Лайтоулером, неправедным путем пробравшимся в твою жизнь?

Наблюдавший Бирн отметил трудную паузу между словами, пробелы в понимании, пропасти в восприятии и то, что Алисия пряталась за ними. Объяснения рождали только новые вопросы.

Кейт поглядела вверх.

— Если ты так ненавидишь его, то почему бы и не обнародовать? Зачем ты хранишь все эти секреты?

— А кто мне поверит? Я как раз и являюсь единственной персоной, которая не может этого сделать: его разведенная жена, одинокая и разочарованная женщина. В те времена разводились не часто. Развод ставил на человеке определенную метку. К тому же Саймон — мой сын, понимаете. — Алисия говорила голосом ровным и лишенным эмоций. — Мой сын от Питера. Если я хотя бы наполовину понимаю планы Лайтоулера в отношении этого дома и живущих здесь женщин, то Саймон наверняка является их частью. Я сделала все, что могла. Я забрала сына у Питера, как только поняла суть моего бывшего мужа, но, возможно, и опоздала.

— Потому что он пьет и не может уехать отсюда? — снова спросил Бирн все еще мягким голосом.