Сильвия Холлидей - Обручальное кольцо

• Название: Обручальное кольцо
• Автор: Сильвия Холлидей
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00237-4

Обручальное кольцо было единственным сокровищем юной Пруденс Оллбрайт, единственной надеждой на возвращение жениха, отправившегося искать счастье в колонии Нового Света. Устав ждать, девушка бежала из своего безотрадного дома, чтобы найти его самой. Но случилось так, что судьба свела Пруденс с благородным судовым врачом Россом Мэннингом, рискнувшим жизнью, чтобы вырвать ее из грязных рук жестокого и распутного капитана Хэкетта…

---

А пальцы Росса уже проникли в ее влажное трепетное лоно. У Пруденс пресеклось дыхание. Она перевернулась на спину, широко раздвинула ноги и едва слышно прошептала:

– Пожалуйста, Росс.

В полумраке комнаты она видела, что его мужская плоть была готова к любовной битве. Но Росс почему-то колебался и медлил, затем отвернулся с каким-то странным выражением лица.

– Росс? – Пруденс встала на колени, чтобы быть к нему поближе.

Он внимательно заглянул ей в глаза и страдальчески вздохнул – как нищий, вымаливающий крошку хлеба. Потом схватил руку Пруденс дрожащими пальцами и прижал к своей груди.

– Дотронься до меня, – нерешительно прошептал Росс.

У Пруденс сжалось сердце от жалости. Она сразу догадалась, в чем дело. Как же мы одиноки в этом мире! После того как не стало папы, Пруденс испытала это на себе. Ее терзало непонятное, глухое недовольство, тоска по чему-то неведомому.

Но Россу пришлось еще хуже… Два года его согревали объятия и нежные ласки любимой жены. А после ее смерти он лишился всего этого, и целый год его тело тосковало по прикосновению нежной женской руки.

«Сколько раз, – с сочувствием думала Пруденс, – Росс просыпался один в своей холодной, опустевшей постели!» Для Джеми акт любви был пределом желаний. Для Росса это лишь прелюдия к чему-то более важному и значительному. Ему нужна уверенность в другом человеке, внутренняя связь с ним.

Вот почему, потеряв Марту, он избрал одиночество.

Сострадание помогло неопытным рукам Пруденс. Она опрокинула Росса на спину и уселась на него верхом, твердо решив вернуть ему хоть малую часть наслаждения, которое только что испытала сама.

Сначала Пруденс погладила лицо Росса – медленными, успокаивающими движениями. И выражение затравленности и испуга тотчас исчезло из его глаз. Потом она занялась его грудью, плечами и руками, с восхищением чувствуя, как перекатываются крепкие мускулы. Стоило ей обвести пальцами соски, и – о, чудо! – они затвердели. Росс застонал, и тогда Пруденс нагнулась и поцеловала эти заострившиеся розовые пики. По его телу прошла дрожь.

Со все возрастающим чувственным восторгом Пруденс дотрагивалась до таких мест, о которых прежде ей было бы стыдно и подумать: она водила пальцем по складкам живота, по мягкому теплому пупку, гладила сильные ляжки и бедра. И при каждом ее движении из груди Росса вырывался вздох, доставлявший Пруденс такое острое наслаждение, словно это он ласкал и нежил ее.

Нетронутым остался лишь один участок его тела. Пруденс терзали сомнения. А не грешно ли трогать это? И вдруг Росс решит, что она ведет себя, как шлюха? Пруденс колебалась, одолеваемая страхом, а потом легонько провела рукой по его мужской плоти – сухой и горячей на ощупь. Росс застонал сквозь зубы; его лицо исказилось от этой мучительной и прекрасной ласки. Расхрабрившись, Пруденс надавила посильнее.

– Господи Иисусе!.. – простонал Росс и, обняв Пруденс, приподнял ее, а потом резко опустил. Пруденс пронзило новое, еще не испытанное ощущение, волнами разлившееся по ее телу; она изо всех сил прижалась к Россу, чтобы он вошел в нее как можно глубже.

Пруденс исступленно двигалась, словно исполняя какой-то бешеный танец. Росс, крепко сжав в руках ее груди, отвечал такими же неистовыми рывками. Длинные волосы Пруденс свесились ей на лицо, попадали в рот, били Росса по рукам и голове. Она закрыла глаза, чтобы острее чувствовать наслаждение.

И вдруг мир разлетелся на тысячи ослепительно блистающих кусочков, и Пруденс всхлипнула от восторга. «О, если бы умереть вот так!» – подумала она, а по ее лону уже растекалось теплое мужское семя, и содрогающееся тело постепенно замерло, растворяясь в радостном блаженстве. Только сердце еще долго продолжало стучать как бешеное.

Ее разбудил приятный терпкий аромат кофе. Непривычная роскошь. Пруденс сладко потянулась и взглянула на поднос с завтраком. «Интересно, понимала ли Марта, насколько ей повезло: ведь ее муж – божественный любовник, да к тому же подает завтрак в постель!» Это была неприятная мысль. В душе Пруденс тут же проснулась беспричинная ревность к умершей.

Завернувшись в покрывало, она уселась за стол. При виде тарелки, доверху наполненной едой, у нее потекли слюнки. Яйца, бекон и три толстенных тоста. Пруденс налила себе кофе и осторожно глотнула: сахару там было предостаточно. Подумать только – даже в такой мелочи Росс угадал, что ей должно понравиться.

Пруденс удовлетворенно вздохнула и обвела взглядом красивую комнату: столы из полированного красного дерева, сундуки, украшенные инкрустацией, занавески с тонкой вышивкой, кровать под балдахином, хорошие чехлы на креслах… Наверняка это лучший номер в гостинице. Найдется ли во всем Вильямсбурге хоть одна женщина, которая жила бы в такой роскоши?

«О котеночек! – Пруденс явственно услышала укоряющий голос отца. – То ты завидуешь Марте, то слишком высоко заносишься в своей гордыне». К тому же она повинна в чревоугодии. Сколько радости вызвал в ней роскошный завтрак! Какой же еще смертный грех совершит сегодня Пруденс?

Она взглянула на смятую постель и покраснела от смущения. Этой ночью Росс был ненасытен. Он брал ее снова и снова, не давая передышки, и одна волна экстаза следовала за другой в ровном, неспешном ритме.

Пруденс отвела глаза от кровати. Об этом грехе вообще лучше не думать.

Возле двери валялась груда свертков и коробок. Это все ее вчерашние покупки – хотя нет: еще два платья должны доставить завтра. Росс так добр! Ее сердце переполняла благодарность. Со дня папиной смерти никто не относился к ней с такой любовью и щедростью.

Но постой-ка. Пруденс вдруг нахмурилась. В голове промелькнула тревожная мысль. Что говорила Бетси? Подарок – в обмен на твое сокровище. Безделушки как плата за возможность… переспать с женщиной. Пруденс передернулась от этого грубого слова. Возможно, Росс просто расплачивается с ней за свои ночные развлечения. И если бы он потребовал большего, разве она смогла бы отказать? Таковы условия сделки, которые она приняла по доброй воле в ту самую минуту, когда согласилась взять от Росса подарки.

Пруденс вздохнула, недовольная собой: ведь ее тело до сих пор испытывало блаженство. А Бетси утверждала, будто проститутки руководствуются лишь холодным расчетом. Что-то здесь не так.

«Нет, Росс нуждается во мне», – подумала Пруденс, стараясь заглушить сомнения и оправдать свой чрезмерный пыл. Пусть даже ему нужно только ее послушное тело. Когда они поцеловались в последний раз, пожелав друг другу спокойной ночи (это было уже на рассвете его глазах было столько благодарности и ласки, Пруденс защемило сердце. Вряд ли она отказала сегодня – даже без этих щедрых подарков. И не откажет в дальнейшем – если Росс захочет. Она сумела – по крайней мере частично – возместить ему то, что он утратил после смерти жены. Если благодаря ей Росс в более спокойном состоянии духа начнет свою одинокую жизнь в глуши – этому надо радоваться. Никто не заменит ему Марты, но, возможно, сейчас – дай-то Бог! – он хоть немного утешился.

«Милосердие, папочка, – думала Пруденс. – Это всего лишь милосердие. Да, я погрязла в грехах и пала, но пала во имя святой добродетели».

И потом: именно Росс решил помочь ей вернуться домой. Да разве за одно это она не обязана дать ему все, о чем бы он ни попросил? Джеми и малыш. Пруденс вспомнила о своей милой крошке, уютно устроившейся у нее на руках, и почувствовала невыносимую печаль. Она пыталась убедить себя, что все будет хорошо и глупо предаваться унынию.

Но напрасно. Она воочию видела своего сына, его прелестное розовое личико. Он уже узнавал ее и, услышав материнский голос, поворачивал головку. Душа Пруденс разрывалась от тоски, против которой были бессильны все доводы рассудка. Руки ощущали пустоту. Груди, которыми она кормила младенца, ныли, словно в них снова появилось молоко.

Роскошный завтрак больше не прельщал Пруденс. Она оттолкнула поднос, уронила голову на руки и горько заплакала.

Росс поднимался по лестнице в мрачном расположении духа. Ну и мерзавец же этот чертов сапожник – просто клейма ставить негде! Заявил, что не знает, будут ли готовы вовремя бальные туфельки Пруденс. Проклятый обманщик, у него было три дня в запасе. К тому же он осмелился сказать, будто это его, Росса, вина. Надо было, видите ли, сразу определить размер ноги… Ладно, к дьяволу его! Он найдет другого – попроворнее!

Споткнувшись о ковер, Росс тихо выругался. Если быть честным с самим собой, то следует признать, что это отвратительное настроение связано вовсе не с сапожником. Пруденс – вот кто сводит его с ума.

С того дня, как она вернулась, прошло почти полторы недели. Они четыре раза были в театре, каждый вечер ужинали в уютных тавернах; гуляли по улицам, окутанным осенними сумерками, заходили в магазины и ездили в экипажах. И Пруденс всегда смеялась и казалась вполне счастливой.