Джон Уитборн - Рим, папы и призраки

• Название: Рим, папы и призраки
• Автор: Джон Уитборн
• Издательство: Издательство «Мир»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-03-003185-5

Действие популярного романа-фэнтэзи разворачивается в Италии эпохи Возрождения.

---

Далее Vehmgericht весьма тонко уговорил адвоката, отвечавшего за состояние семьи, отдать на разграбление все ее имущество (что тот и так намеревался сделать), и в возрасте восьми лет мальчик Солово обнаружил, что остался без семьи, дома и средств для жизни; посему сиротский приют далекой церкви простер к нему свою благотворящую руку.

А Древний и Священный Феме приступил к долгому и терпеливому наблюдению.

— Ах ты… — выдавил адмирал Солово, в самой героической борьбе в своей жизни пытавшийся сохранить внешний покой. Пауза была долгой, из какого-то прочного внутреннего убежища он старался примириться с прежде отвергавшимся подозрением. — Итак, это сделали вы?

Фемист, ныне находившийся возле него, утром на всякий случай надел тонкую кольчугу под мантию, не зная того, что любимый удар адмиральского стилета предназначен для глаза, и считал себя в относительной безопасности. Однако в данном случае его волнения и потливость на жаре были напрасными. Адмирал Солово справился и с предельным испытанием, подавив внутренний крик, требовавший немедленного отмщения.

— Увы, да, — ответил уэльсец. — У вас был, конечно, потенциал, однако следовало видеть, насколько мир может отточить вас. Для того, что задумали для вас мы, спокойное детство на лоне любящей семьи скорее всего не подошло бы.

— Безусловно, — согласился Солово, глядя в умеренную даль и выговаривая слова, как в переводе. — Теперь я сам вижу это.

— Конечно, это просто позор, что вам лично пришлось так туго, рассудительно заметил фемист, балансируя на грани насмешки.

— Ну, это было только начало, — заверил его Солово.

— Так. Мы это отметили тогда же, — проговорил уэльсец, прожевывая сушеный абрикос. — Вы быстро проявили бесконечную приспособляемость — и это нас целиком устраивало.

— Рад слышать, что мое дикарское воспитание кого-то устраивало. А скажите, кто вам доносил обо мне?

— О, — задумался фемист, — таких было много. Первым делом мы заменили суперинтендантшу сиротского приюта своей кандидатурой.

— И какой же свиньей она была!

— Только по необходимости, к тому же она старалась ради вашего блага, адмирал. Вообще-то в повседневной жизни она была вполне сносной персоной. Я хорошо знал ее в старости.

— Надеюсь, что она встретила мучительную и долгую смерть.

— Нет, — разуверил его фемист. — Кончина ее была тихой и скорой.

Адмирал Солово отвернулся.

— Сердце мое разбито.

— По понятным причинам были и другие осведомители. Мы никогда не доверяем единственному мнению. Конечно, ваш картинный побег не облегчил нашу задачу. Мы потеряли вас из виду не на один месяц.

— С прискорбием слышу это! — отозвался Солово. — Тогда я не думал, что могу причинить кому-либо неудобство.

Фемист сухо улыбнулся, разглядывая стайку птиц, перепархивающих над головой.

— Осмелюсь заметить, что перерезанных глоток на вашем пути оказалось, скажем так, излишне много…

— О, виноват, юношеский пыл, — пояснил адмирал, — вкупе с остаточным стремлением к правосудию.

Фемист пожал плечами, чтобы выказать свое безразличие.

— Во всяком случае, нам вы этим заметного вреда не причинили. Мы обнаружили ваш след в Богемии по склонности к локальным увечьям.

— Политическая жизнь в этой стране всегда была такова, — возразил Солово.

— Именно… Однако вы добавили стиль и мастерство. Свежая струя привлекла внимание нашего агента.

Похоже, в глубинах памяти адмирал сыскал некоторое утешение и теперь с обновленной благосклонностью разглядывал играющее море.

— Вообще-то я наслаждался жизнью на этой речной флотилии. Быстрый служебный рост возложил бездну ответственности на мои неокрепшие плечи, однако… Словом, я обнаружил, что работа исцеляет. Конечно, нам, зажатым между турками и не знающими человечности пограничными племенами с нашей стороны, приходилось вертеться.

— Все это мы полностью одобрили, — ответил фемист, — и губернаторство в городке, и кондотьерскую службу в Фессалии. Банк в Равенне показался нам отклонением, впрочем, благотворным, самым ценным образом расширившим ваш опыт. Видите ли, адмирал, все наши суждения выносились с некоторым опозданием и ваше имя редко исчезало из списка разыскиваемых. Вам следовало повидать христианский мир.

— Нечто все время подгоняло меня, — согласился Солово. — Я искал.

— Что же?

— А знаете, позабыл, — ответил адмирал. — Прежний Солово исчез навсегда. Говорить о нем сложно, как о чужом человеке.

Фемист как будто не спорил.

— Переход из банкиров в пираты, признаюсь, удивил нас. Подобная радикальная — и внезапная — перемена привела к тому, что мы вас вновь потеряли из виду.

— Дело в том, — сказал Солово, — что между обеими профессиями куда больше общего, чем можно заподозрить при поверхностном взгляде. Пиратское ремесло логически вытекало из моей тогдашней деятельности и казалось более честным способом зарабатывать на жизнь.

Уэльсец не стал опровергать точку зрения старшего собеседника.

— Прикосновение чистой удачи вновь скрестило наши жизненные пути, которые более не разделялись. Только тогда мы смогли оценить, что именно сотворили… вы не бывали достойны похвалы лишь изредка!

— А, — заметил Солово, — это вы про то, как я учился плавать?

Год 1486. УРОКИ ПЛАВАНИЯ: после горького и одинокого детства, выброшенный сиротой в хляби злобного мира, я обнаруживаю свое призвание и жизненную философию. Пиратский промысел вполне устраивает меня

— Нет, простите. Боюсь, что вам придется идти до дома пешком.

Знатный венецианец поглядел сверху вниз на адмирала Солово и вопросительно поднял бровь.

— Да-да, я знаю, — заметил Солово, обращаясь к замершему на ограждении палубы собеседнику. — Зовите меня вероломным, если хотите.

— Вы и впрямь вероломны, — исполнил его пожелание венецианец. — Вы же обещали мне жизнь.

— Не спорю, — ответствовал адмирал и, сложив руки на груди, прислонился к поручню возле ног венецианца. — Но это было давно, а теперь…

— Сейчас. Да, понимаю, — перебил его дворянин. — И я должен сказать, что принимаю подобное решение как личный выпад.

— О, дорогой мой, как жаль, — попытался урезонить его Солово. Поставьте себя на мое место.

Несколько членов экипажа, свободных от иных дел, явились, чтобы понаблюдать за представлением, и обнаружили при этих словах признаки животного веселья, но одним косым взглядом адмирал заставил их умолкнуть.

— Я хочу сказать, — продолжал он, — что, несмотря на несомненные причины для недовольства, вы отказываетесь видеть проблему в целом. Его святейшество и ваша Serena Repubblica[11] сейчас номинально находятся в мире, и поэтому мне не хочется возвращаться в Остию с единственным уцелевшим свидетелем запрещенной пиратской авантюры.

Оба они обернулись к останкам еще недавно величественной галеры, которая, пылая, медленно погружалась в воду; ее экипаж, за исключением одного человека, пал в бою или в последовавшем кровопролитии.

— Подумайте сами, — предложил адмирал, — его святейшество запрещает нападать на собратьев-христиан. Хотя вы и венецианец, но, очевидно, подпадаете под эту категорию… — Когда дворянин пожал плечами, Солово добавил: — Теперь вы понимаете то затруднительное положение, в которое ставит меня инспирированная жадностью клятва.

Дилемма, стоявшая перед адмиралом, ничуть не волновала венецианца.

— Вы просто хотите получить мою библиотеку, — невозмутимо заметил он. Я видел, с каким вожделением вы перелистывали книги. Вы хотите нераздельно владеть ею.

Солово признал подобную возможность движением плеч.

— Быть может, вы в чем-то и правы, но я буду вам признателен, если вы будете говорить потише. Библиомания не относится к числу профессиональных достоинств пирата. У экипажа могут возникнуть ошибочные представления, требующие кровавого подавления.

— Эту библиотеку собирало не одно поколение, — твердым голосом возразил венецианец. — Я не отдам ее.

Адмирал Солово распрямился и потянулся.

— Увы, боюсь, что вам предстоит готовиться к раю, где ваша душа забудет о книгах. Ну, ступайте же, будьте хорошим мальчиком.

Венецианец окинул яростным взглядом обступивший его ноги полукруг морских разбойников и понял, что сопротивление бесполезно.

— Я не считаю наш разговор законченным, — проговорил он ровным голосом. Пираты заулыбались. И сохраняя все возможное в таком положении достоинство, венецианец повернулся и сошел с поручней в воды Средиземного моря.

— Суши весла!

Рев надсмотрщика растворился в молчании. Весь экипаж, оставаясь на местах, тянул шеи, чтобы получше видеть.

— Прошу всех по местам, — сказал адмирал Солово своему боцману. Как и предполагалось, тот повторил команду для всего экипажа — громче и в более понятных выражениях. Лихорадочное любопытство сделалось менее пылким.