Артур Кларк - ФАТА-МОРГАНА 6 (Фантастические рассказы)

• Название: ФАТА-МОРГАНА 6 (Фантастические рассказы)
• Автор: Артур Кларк
• Издательство: Флокс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87198-032-5

«Фата-Моргана 6» представляет собой сборник фантастических рассказов известных западных авторов. В силу ряда причин многие из этих произведений на русском языке ранее не печатались. Сейчас читатель имеет возможность познакомиться с неординарными взглядами на окружающий мир, на перспективы развития человеческого общества, на отношения полов в будущем. Произведения отличаются стройностью сюжетов, емкостью образов, яркостью языка.

---

Он стоял подобно монолиту, вросшему в кузов грузовика. На его лице не было и тени подобия взгляда, свойственного слоноподобным разжиревшим мужьям; складки его чела гневно нависали на глаза; его щеки не распухшие, не раздувающиеся, кусками расположились на здоровенных челюстях. Его шея, толстая, воедино слилась с гигантскими плечами, за которыми должно было следовать неминуемое брюхо. Он был великолепен. Колонна, глыба, гора, мощный и неподвижный. Он медленно и гордо повернулся. Он был крупнее, тяжелее, значительнее всех, кого мы когда-либо видели. Ненависть толпы перешла в отчаяние. Мы могли бы рассказать о Грегори нашим внукам, но созерцали его мы сами. Для нас это последний конкурс. Никто из нас не мог даже представить истинных мучений Глэдис; годы ее социального остракизма. Но как они смогли?

Началось взвешивание, публика поднялась со своих мест. Мужей лебедками поднимали на платформу весов. Вот и результат: 345, 376, 268 (раздался смех), 417, 430 (последовали хлопки — не иначе как родственники), 386, 344. Ни тени интереса. Дрожащие от страха дамы, положившие годы ради этого момента, мечтавшие лишь о честной борьбе, готовы были зареветь. 403, 313. Ожидание, казалось, длится бесконечно. Следующим был Грегори, но им с Глэдис предстояло еще всех удивить. Как только служащие собрались подцепить его платформу канатами, Глэдис замахала. Она прикрепила к кузову крепкую веревочную лестницу, а Грегори осторожно, но все-таки без колебаний, спустился по ней. Он еще мог и двигаться!

Откинувшись назад мощным торсом, он закачался, пытаясь удержать равновесие, накренился к ступеням, ведущим на платформу. Как только он попытался спуститься на шаткую опору, она отделилась. Пользуясь перекладиной как тростью, он перенес свое тело вверх, в то время как толпа замерла в ожидании треска подломившейся опоры. Доски затрещали, но не сломались, Грегори сам взгромоздился на платформу. Ну, леди, что можно было сказать об этой фигуре? Все закончилось. Статистика была не нужна. Стоило только взглянуть на Грегори. Тем не менее — 743 фунта! Степенно и гордо Грегори развернулся, улыбка озарила его лицо. Все замерли, затем поодиночке, группами, а там уж и вся толпа поднялась со своих мест. Даже зависть и ненависть были бессильны в присутствии участника, подобного памятнику Глэдис и нашему обществу, вдохновлявшему весь мир.

А сейчас, милые дамы, мне хотелось бы закончить выступление на ноте, которую заслуживает представление. К сожалению, всего лишь один инцидент поубавил величие победы супруга Глэдис.

Наш клуб, подобно другим, всегда придерживается негласного, но традиционного правила.

Победителю конкурса предоставлено право показать себя, как ему бы хотелось. Супруг Глэдис, от злости, хотя этот аргумент еще является спорным, поскольку считается проявлением некоего простейшего инстинкта, настаивал на том, чтобы его показали обнаженным.

Не имея подобного прецедента, мы, хоть и боялись оскорбить зрителей, пошли на это без особой охоты, породив тем самым значительное замешательство многих и внезапное физическое отвращение всех. Сейчас это предложение обсуждается в нашем обществе, возможно, в будущем победитель конкурса будет лишен данного права. Милые леди, прошу вас в дальнейшем избегать подобных неожиданностей, исключив их заранее. Благодарю за внимание.

Перевод с англ. Н. Макаровой

Джин Вульф ОСТРОВ ДОКТОРА СМЕРТИ И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ

Приход зимы виден не только на суше, но и на море, хотя здесь нет осыпающихся листьев. Волны, еще вчера имевшие светло-голубой цвет, сегодня в сумерках уже матово-зеленые и холодные. Если ты мальчик, который дома никому не нужен, то часами ходишь по пляжу, чувствуя порывы ветра, поднявшегося этой ночью; песок засыпает твои ботинки, а брызги пены пятнают штанины твоих вельветовых брюк. Ты поворачиваешься к морю спиной и кончиком найденной раньше палочки пишешь на мокром песке: Текмен Бэбкок.

А потом идешь домой, зная, что позади Атлантика уничтожает твое творение.

Твой дом стоит на Острове Колонистов, но на самом деле это вовсе не остров, и потому его нет на картах. Если бы ты разбил камнем раковину моллюска барнакля, то увидел бы внутри силуэт, которому обязан своим названием вид прекрасных гусей: длинный, гибкий сифон моллюска соответствует гусиной шее, а бесформенная кучка тела — его корпусу с небольшими крыльями. Именно так выглядит Остров Колонистов.

Гусиная шея — это узкая полоса земли, по которой проходит дорога. Картографы, как правило, преувеличивают, значительно расширяя ее и совершенно забывая о том, что во время прилива немного не хватает, чтобы она совершенно исчезла под морскими волнами. Остров Колонистов кажется малозначащим элементом береговой линии, не заслуживающим собственного названия, а поскольку находящаяся здесь деревушка, состоящая из восьми или десяти домов, тоже его не имеет, на карте видна лишь обрывающаяся в море паутинка дороги.

У деревни нет названия, но у дома их целых два: на острове и в ближайших к нему окрестностях его зовут Домом с Видом на Море, поскольку в начале столетия он некоторое время служил пансионатом, а мама называла его Домом 31 февраля; именно это название фигурирует на ее почтовой карточке, и им пользуются знакомые из Нью-Йорка и Филадельфии, хотя, возможно, говорят они просто: «Дом миссис Бэбкок». Местами у него пять этажей, местами немного меньше, а окружает его веранда. Когда-то он был покрашен в желтый цвет, но теперь особенно снаружи — краска сошла, и Дом 31 февраля просто серый.

Открывается парадная дверь, и входит Джейсон. Он сунул большие пальцы за пояс джинсов; короткие, курчавые волосы на его подбородке дрожат от ветра.

— Забирайся, поедешь со мной в город. Мать хочет отдохнуть.

Хэп, хоп! — прыгаешь ты в «ягуар», чувствуешь запах мягкой кожаной обшивки и вскоре засыпаешь.

Будят тебя отражающиеся в окнах машины огни города. Джейсон вышел, в машине становится все холоднее. Ты ждешь, как тебе кажется, бесконечно долго, глядя на витрины, на большой револьвер, _ висящий на поясе прохаживающегося полицейского, на пса, который потерялся и теперь боится всех и вся, даже тебя, когда ты стучишь в стекло и пытаешься его позвать.

Потом возвращается Джейсон, неся пакеты, которые укладывает на сиденье.

— Едем домой?

Не глядя на тебя, он кивает, поправляет пакеты, чтобы не перевернулись, застегивает ремень.

— Я хочу выйти из машины.

Он смотрит на тебя.

— Хочу сходить в магазин, Пожалуйста, Джейсон.

Он вздыхает.

— Ну хорошо, но только в тот, напротив. И на минуту.

Магазин большой, как супермаркет, с длинными, ярко освещенными рядами товаров. Джейсон покупает газ для зажигалки, а ты показываешь книгу, которую сиял с вращающейся стойки.

— Джейсон, пожалуйста…

Он отбирает у тебя и ставит обратно, но потом, когда вы уже в машине, вынимает из-под пиджака и вручает тебе.

Это отличная книга, тяжелая и толстая, с окрашенными в желтый цвет краями страниц. На твердом, блестящем переплете нарисован одетый в лохмотья человек, дерущимся с чем-то, похожим на помесь человека с обезьяной, но более страшным и жестоким, чем каждое из этих созданий. Рисунок цветной, и человек-обезьяна покрыт самой настоящей кровью. Мужчина мускулистый и красивый, волосы у него светлее даже, чем у Джейсона, и нет бороды.

— Нравится?

Вы уже за городом, и без света фонарей слишком темно, чтобы видеть рисунок. Ты киваешь, а Джейсон смеется.

— Вообще-то это хлам, — говорит он.

Ты пожимаешь плечами, чувствуя пальцами книгу, и думаешь, как будешь читать ее вечером, совершенно один в своей комнате.

— Скажешь маме, что я был добр с тобой?

— Угу. Да, конечно, если хотите.

— Но завтра, а не сегодня. Она, наверное, будет спать. Не буди ее. — По голосу Джейсона ясно, что он разозлится, если ты это сделаешь.

— Хорошо.

— И не входи в ее комнату.

— Хорошо.

«Ягуар» мчится по дороге, а ты видишь поблескивающие в лунном свете буруны и обломки дерева, выброшенные волнами почти на асфальт.

— У тебя очень милая, мягкая мамочка, ты знаешь это? Когда я на ней, то словно лежу на подушке.

Ты соглашаешься кивком головы, вспоминая, как однажды, проснувшись от кошмарного сна, забрался к ней в постель и прижался к ее мягкому телу, но одновременно испытываешь что-то вроде злости, поскольку тебе кажется, что Джейсон смеется над вами обоими.

Дом темен и тих, ты удираешь от Джейсона, мчась через холл и по лестнице на второй этаж, а потом по другой, узкой и крутой, в свою комнату в угловой башенке.

Я услышал эту историю от человека, который, рассказывая ее, нарушал данное прежде слово. Пострадала ли она в его руках — а точнее, в устах, — не знаю. Однако в общем и целом она правдива, и я передаю ее вам в том виде, в котором она до меня дошла. Вот что я услышал.