Сакё Комацу - Времена Хокусая

• Название: Времена Хокусая
• Автор: Сакё Комацу
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Сборник японской научной фантастики. Составитель П. Петров.

---

Микита пошел на ближайшую железнодорожную станцию. Достал кошелек, хотел купить газету. Бумажные деньги — несколько тысяч иен — почему-то превратились в порошок.

— Понимаешь, — сказал мне Микита, — с бумагой вообще произошло что-то странное. Вся бумага пропала. Очевидно, из-за обратного движения по временной шкале.

Ну, вот… Тогда он протянул газетчице монету. Но она посмотрела на него как-то странно.

— Что это у вас за деньги? Сто иен? Сроду не видела таких денег…

Он поспешно убрался. Но успел заметить дату на газете — 26 марта 21-го года правления императора Сева.[3]

Около станции шла бойкая торговля. Торговали вареным бататом, сушеной картошкой, земляными орехами, рисовыми лепешками и другой немудреной снедью. Тут же предлагали солдатские нитяные перчатки, грубые носки, старые кастрюли, чугунные котелки. Внезапно Микита осенило. Он поспешно вернулся к машине и взял несколько банок консервов. Расставил их у обочины дороги. Консервы тут же раскупили. Он получил несколько ассигнаций — новых, с изображением парламента, и старых, с наклейкой в углу — свидетельством их неподдельности. Значит, только что произошла девальвация. Микита купил билет на электричку и отправился осматривать город и его окрестности. На одной из станций его здорово обсыпали ДДТ — эпидемия брюшного тифа…

Микита протянул мне пару ассигнаций.

— Вот смотри. Специально оставил, чтобы ты удостоверился.

— Вижу. Я их хорошо помню. Только как же так… ты ведь сказал, что бумага разрушается?

— Да, но только когда едешь туда. А на обратном пути ничего не произошло. Видишь, вот это тоже уцелело.

Он протянул мне пакет, склеенный из старой газеты. В нем завалялся ломтик сушеной картошки. Я увидел дату — 21-й год правления императора Сева.

Это меня окончательно сразило. Мы с Микита забыли обо всем на свете. Я бросил работу и тоже совершил несколько путешествий по времени. А Микита только и делал, что катался на своей машине. Однако результаты были не очень утешительными. Выяснилось следующее.

Наша машина времени могла совершать путешествия только в прошлое. Попасть в будущее не удавалось. Предел передвижений в прошлое тоже был ограничен: он не выходил за рамки февраля 1946 года — февраля 1947 года. И даже в пределах этого отрезка мы не могли диктовать машине точную дату. Один бог знал, в какой месяц и какое число мы попадем.

Когда мы стартовали, бумага неизменно разрушалась. Зато на обратном пути ни бумага, ни прочие вещи не претерпевали никаких изменений.

Машина времени, попав в прошлое, оставалась там около двадцати четырех часов, потом делала скачок назад. Значит, надо было успеть сесть в машину, иначе существовала опасность навсегда остаться в прошлом. Попытка попасть из прошлого 1946–1947 года — в еще более отдаленное прошлое тоже не увенчалась успехом.

Конечно, хорошо бы раздобыть денег и построить другую, более маневренную машину. Но Микита больше не видел во сне никаких конструкций. Очевидно, создание этой машины было просто случайной удачей. Оставалось только по возможности рационально использовать нашу старушку.

Стыдно в этом признаваться, но мы оказались самыми банальными личностями: все наши помыслы были направлены на то, чтобы разбогатеть.

Однако и тут ничего не удавалось придумать. Ну, что можно привезти из 1946 года? Даже если взять туда кучу консервов и продать их втридорога, все равно те деньги не имеют сейчас хода. В результате мы бы только потерпели убытки. Конечно, и в те времена люди изобретали разные штучки, например аппарат для набивки сигарет или духовку без печки, но теперь эти вещи безнадежно устарели.

— О-хо-хо, — вздохнул однажды Микита, — вот если бы попасть в будущее и привезти препарат для лечения рака… Или в совсем уж далекое прошлое и набрать каких-нибудь безделушек, которые у нас в ходу как антикварные ценности…

— Постой! — перебил его я. — А что, если попытаться играть на бегах? Ведь в 1946 году уже возобновились и бега и скачки. Раздобудем побольше тогдашних газет и…

— Ничего не выйдет. Какой нам прок в этих скачках? Мы же не знаем, в какое число попадет наша машина. Конечно, если бы мы могли забрать с собой подшивку газет за год да прихватить консервов и распродать их там, тогда можно было бы пойти на ипподром в любой день и, сверяясь с газетой, ставить на нужную лошадь. Но ведь газеты по дороге превратятся в труху…

— А если купить там акции?

— Тоже ничего не выйдет. Они, конечно, повысились в цене. Правда, первоначальная их стоимость незначительная, но за это время несколько раз делались дополнительные капиталовложения. Ведь прошло целых восемнадцать лет! И что же мы получим? Нам придется отказаться от права на дополнительные прибыли, поскольку мы не делали капиталовложений.

В конечном итоге мы занялись жалкой, грошовой торговлей. Загружали машину дешевыми консервами и самыми грубыми носками и отправлялись в прошлое. Торговать на черном рынке было опасно: там шныряли рэкетиры. Еще угодишь в историю, изуродуют и останешься навсегда в этом паршивом времени. Оставалось только одно — раскладывать свой товар прямо на улице. Мы обычно открывали одну банку консервов в качестве образчика — ведь наклейки в пути исчезали. Покупали нарасхват: люди-то ведь голодали. Так что мы управлялись за какой-нибудь час. На вырученные деньги мы приобретали почтовые марки. Сейчас тогдашние марки значительно повысились в цене, так что расчет был. Однако настоящего барыша не получалось. Конечно, лучше всего было бы купить там драгоценности или антикварные изделия, но куда уж соваться с нашими мизерными деньгами…

Однажды я предложил отвезти туда транзисторные радиоприемники и портативные телевизоры. Но Микита запротестовал:

— Да ты что?! Разве можно? А вдруг это повлияет на ход истории? Изменится прошлое, значит, и настоящее будет другим. Это же очень опасно. Заварим мы с тобой кашу, а потом не расхлебаем. Нет, нет, ни в коем случае!

— Вот те на! Ты же сам хотел стащить какую-нибудь диковину из будущего. Разве это не одно и то же?

— Мало ли что я хотел! Все равно мы не можем попасть в будущее. А тут… Нет, у меня определенно дурное предчувствие. Нельзя возить туда такие вещи. Да-да, мое подсознание это запрещает. А подсознание — это, брат, тонкая штука. Ведь оно и есть истинный создатель нашей машины.

— Да что ты беспокоишься? Мы ведь уже вмешались в прошлое: отвезли туда носки, консервы, привезли марки…

— Ну, такая чепуха не может повлиять на ход истории. А телевизор — совсем другое дело. Ведь их тогда вообще не было. Понимаешь? Их еще не изобрели. Они появились гораздо позже.

Я хлопнул себя по лбу.

— Послушай, гениальная идея! Ведь в 1946 году мы уже жили. Были еще детьми. Вот нам и надо встретиться с нами же. Или с нашими отцами… Мой отец умер три года назад… Давай, а? Я бы ему кое-что посоветовал, например какие акции нужно купить. Или сообщил бы, когда начнутся корейские события…

— Ты просто с ума сошел! — замотал головой Микита. — Нет, все-таки ты удивительный человек. Как только тебе это пришло в голову? Разве они поверят? И главное, встреча с самим собой — что может быть опаснее в путешествии по времени? Нет, мое подсознание решительно против!

— Может быть, тогда остаться в 1946 году? А? Что, если запомнить побольше исторических фактов и стать прорицателем? Здорово?.. Впрочем… как же все получится? Ведь я уже жил там раньше. Значит, теперь мне придется жить в двух лицах: одному будет тридцать три года, другому — пятнадцать. Который же из них настоящий?..

В голове у меня все перепуталось, даже виски заломило. Микита посмотрел на меня очень серьезно, даже хмуро и опять сказал: «Нет!»

Однажды, просматривая журнал, я наткнулся на биографию Дзиро Тангэ. Этого гениального художника сейчас знают все. Недавно открылась его персональная выставка. Работы Тангэ пользовались шумным успехом. Критики надрывались, превознося его талант.

Оказалось, что раньше он был очень беден. В послевоенное время вел полуголодное существование, у него даже не хватало денег на краски. Лишь в 1947 году одна из его картин получила премию на Выставке изобразительного искусства Японии. С того и начался его путь к славе.

Я углубился в изучение биографии великого художника, а Микита думал вслух и нудно бубнил себе под нос:

— И надо же, такая чертовщина: эта дурацкая машина вечно попадает в один и тот же отрезок прошлого, и в самое неблагоприятное время — послевоенные годы. Пожалуй, верно, что время спиралеобразно. Я все думаю… Существует же такая теория, что если в будущем, где-то на далеких витках спирали, машина времени уже создана, то люди из той эпохи свободно могут приехать в наше время или в любой другой отрезок прошлого. Но что-то пока мне не встречались эти путешественники. Наверно, в будущем еще не изобрели машину времени… Хотя в некоторые прошедшие эпохи наблюдались явления, которые прямо указывали на существование машины времени. Попробуй тут разберись… По-моему, вывод только один: машина времени ограничена в своем передвижении, она может передвигаться только в тех точках, где соседние витки сжатой спирали соприкасаются…