Морье Дю - Голодная Гора

• Название: Голодная Гора
• Автор: Морье Дю
• Жанр: Научная Фантастика

---

Она рассмеялась и стянула с руки перчатку.

Привратник чувствовал себя неловко. Эта дама, вероятно, мамаша капитана Бродрика и, хотя она ведет себя свободно и не слишком важничает, все-таки обсуждать поведение капитана, право же, не годится. Он смотрел, как она поправила перед зеркалом шляпку и, открыв сумочку, посыпала лицо каким-то белым порошком. Это ее не украсило. Фанни-Роза поймала в зеркале его взгляд.

- В чем дело? - резко спросила она.

- Я ничего, сударыня, решительно ничего, - пробормотал привратник и, поклонившись, закрыл за собой дверь.

- Идиот несчастный, - проворчала Фанни-Роза, стряхивая с лица лишнюю пудру. Она поправила мантилью и крепче застегнула брошку, которой она была заколота спереди. Это была великолепная бриллиантовая брошь в виде кокарды джонниного полка. Булавка ее вечно расстегивалась. Фанни-Роза была уверена, что когда-нибудь ее потеряет. Она принялась расхаживать по комнате, перебирая разные предметы на каминной полке, открывая шкатулки, рассматривая картины. Конторка сына была заперта, но ключ лежал в коробке с табаком, стоящей сверху. Фанни-Роза отперла ее, напевая себе под нос песенку. Бумаги, конверты, обрывки промокашки разлетелись в разные стороны. "Безнадежно неаккуратен, - пробормотала его матушка, - точно такой же, как я". Там было несколько счетов, все, по-видимому, неоплаченные, и все подлежали немедленной оплате. Фанни-Роза все их прочла. Были там карточки-приглашения, она и их внимательно изучила. Было письмо, написанное явно женской рукой, полное упреков в невнимании и подписанное "твоя любящая маленькая Дуди". Фанни-Роза усмехнулась. "Знаем мы таких любящих", - подумала она. В одном из ящиков она обнаружила рецепт, который ее весьма заинтересовал, хотя она в нем ничего не поняла, и коробочку пилюль; она их понюхала, попробовала на вкус и нашла отвратительынми. Услышав за дверью шаги, Фанни-Роза вздрогнула, быстро захлопнула крышку от конторки и снова стала напевать, обратившись к зеркалу. Но это был швейцар, он, вероятно, выходил по каким-то своим делам. Больше в конторке ничего интересного не было. Ящики были набиты географическими картами, учебниками и приказами. Фанни-Роза направила свое внимание на шкаф. Там была одежда. Пальто Джонни, его мундир, высокие сапоги. Здесь тоже не было ничего интересного, хотя ей нравилось трогать его платье, она ласково погладила мундир и орденскую ленточку. Бедняжечка! Он заслужил орден в этом ужасном Крыму; просто чудо, что они не замерзли там до смерти. Это идиотское поражение. Зачем им вообще понадобилось воевать, это выше ее понимания... Ну-ка, что здесь такое? Что-то обернутое соломой и заткнутое за сапоги. Так она и знала. Бутылка из-под портвейна. Вот и еще одна, и еще. Все пустые. Интересно, где он держит полные. Она захлопнула дверцу шкафа и отворила дверь в маленькую спальню. Здесь ничего нет, только кровать, таз с кувшином для умывания и комод. Секунду поколебавшись, она открыла тумбочку возле кровати. Там стояла бутылка виски, наполовину пустая. Закрыв снова дверцу, Фанни-Роза вернулась в гостиную.

"Если ему непременно надо пить, - подумала она, - прочему он просто не поставит бутылку на буфет? Здесь ведь никто его не видит. Кстати сказать, я и сама не отказалась бы от рюмочки вина".

Она придвинула кресло к камину, где едва теплился огонь, и помешала угли. Мужчины не имеют понятия о том, что такое комфорт, в особенности военные. Они так привыкают к ранней побудке, железным койкам и полному отсутствию уюта, что ничего лучшего не ожидают. Эдвард сделался таким же, едва тольно поступил в полк. А вот Генри совсем другой, он единственный из всех мальчиков знает, как нужно жить. Что же до Герберта, она не понимает, как это можно: окончить Оксфорд и тут же взять место викария в каком-то трущобном приходе в Ливерпуле. А ведь какой был умненький забавный мальчуган. А Фанни, как это на нее похоже, вышла замуж за священника. Правда, Билл Эйр весьма достойный человек и с достатком, против него ничего не скажешь, и, как никак, Эйры - одна из самых старых фамилий в стране. Но все-таки в этих священниках есть что-то такое... Сказать по правде, Фанни-Роза не могла себе представить, как они вообще могут жениться, не говоря уже о том, чтобы заводить детей. Когда она думала об этом достопочтенном чопорном Билле и о своей робкой и довольно скучной дочери, она никак не могла себе представить... А между тем, факт налицо, и ребенок ожидается уже через три месяца. Она пыталась себе вообразить, каково это будет - сделаться бабушкой. Как долго Джонни не идет! Наверняка, куда-нибудь зашел, чтобы пропустить рюмочку, бедняжка. Насколько было бы проще, если бы он не делал из этого тайны, а вернулся бы домой, и они бы вместе распили бутылочку. Что это там в углу? Шпаги? Она никогда не знала, только ли они для украшения, или солдаты действительно пользуются ими, когда воюют. Джонни рассказывал такие нелепые истории о кровавых схватках, что им невозможно верить. Дверь распахнулась, и ее дорогой мальчик вошел в комнату.

- Прости меня, я заставил тебя ждать, - сказал он, подходя прямо к ней и обнимая ее.

- Ну как, подстригли тебя? - спросила она, поворачивая его, а он рассмеялся, демонстрируя свою голову и наклоняясь, чтобы ее поцеловать.

- Если бы я тебя слушался, мне пришлось бы отрастить волосы до самых плеч, - сказал он.

Джонни в свои двадцать шесть лет сохранил примерно ту же фигуру, что была у него в семнадцать, разве только стал чуть выше и раздался в плечах, хотя был не таким высоким и широкоплечим, как его брат Генри, который перерос его на четыре дюйма. Лицо его несколько огрубело, рот сделался более упрямым, а взгляд - надменным и слегка настороженным, словно он опасался какого-нибудь критического замечания и был готов тут же дать отпор.

- Послушай, из-за чего вся эта суматоха? - спросил он. - Почему я должен устраивать обед в ресторане и всех приглашать?

- Мы празднуем, - сказала Фанни-Роза. - Генри назначен шерифом Слейна, а ведь ему всего двадцать четыре года. Это великая честь для семьи.

- Господи помилуй! - воскликнул Джонни. Он с минуту помолчал, а потом расхохотался. - Я всегда знал, что Генри у нас самый талантливый, - сказал он. - В Итоне он получал все возможные награды, а я не получил ни одной. Конечно, давайте праздновать. Я не завидую его успеху. Шериф Слейна, каково? Мы должны его поздравить.

Фанни-Роза с облегчением вздохнула. Она иногда беспокоилась - самую чуточку - что милый Джонни будет завидовать успехам младшего брата. Все так любят Генри, и здесь, и по другую сторону воды. У него масса друзей. И где бы она ни была - дома ли, в гостях ли, у Элизы или здесь, в Лондоне, стоило ей назвать свое имя, как люди начинали интересоваться и спрашивать: "А вы случайно не мать Генри Бродрика? Как приятно с вами познакомиться! Мы так любим вашего сына." Она, конечно, очень радовалась и гордилась, когда слышала эти похвалы; Генри такой милый, он так хорош собой, так любезен, это верно, но иногда ей очень хотелось, чтобы было наоборот и чтобы кто-нибудь сказал: "На прошлой неделе я познакомился с вашим старшим сыном, капитаном Бродриком. Какой это прекрасный человек!" Но никто никогда этого не говорил. Только раз, в Лондоне, она встретила одного человека, который был знаком с Джонни, и он был весьма сдержан. "О, да, - сказал он. - Я одно время служил вместе с ним, еще до войны... С тех пор я его не встречал...", а потом заговорил о другом. Однажды она спросила Эдварда, вскоре после того, как ее младший сын поступил в полк, не кажется ли ему, что к его старшему брату относятся несколько несправедливо? У Эдварда при этом сделался весьма смущенный вид.

- В общем-то, нет, - сказал он, - но у моего братца Джонни такой дьявольский характер, что он постоянно гладит кого-нибудь против шерсти. Товарищи ничего не имеют против того, что он иногда буянит, но вот когда он слишком много выпьет после обеда и начинает обзывать всех и каждого свиньями и негодяями, это им не нравится.

- Да, - сказала Фанни-Роза, - да, я понимаю.

И все-таки, думала она, глядя на своего старшенького, когда он приглаживал волосы перед зеркалом в спальне, как он красив, как очарователен, когда захочет, какой он любящий и как достоин любви. Она уверена, что мозгов у него не меньше, чем у Генри, просто он не желает ими пользоваться, совсем так же, как его отец. Что же до нрава, так это уже наследство от нее, и во всяком случае иметь характер не так уж плохо, это доказывает, что у человека есть сила и что он не даст себя в обиду.

- Нам пора идти, Джонни, - сказала она. - Я приглашала всех к половине восьмого.

- Очень хорошо, - ответил Джонни. - У дверей ждет кэб... Добсом тебя проводит. Я приду через минуту.

Она вышла в переднюю и, обернувшись через плечо, увидела в щелку, как сын открыл дверцу буфета, стоящего у стены.

Он хочет выпить стакан портвейна, подумала она. Интересно, сколько он выпивает за день.

Швейцар держал перед ней раскрытый зонтик, когда она садилась в карету. Джонни появился через несколько минут. Он размахивал носовым платком, и в карете запахло одеколоном.