Морье Дю - Голодная Гора

• Название: Голодная Гора
• Автор: Морье Дю
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Я не буду один, дорогая, - сказал ее отец. - Именно это я и собирался вам сообщить. Три недели тому назад миссис Коллинз дала согласие стать моей женой. Мы поженились в Бронси и сразу после этого переехали в Летарог. Она очень хорошая, милая женщина, преданная мне всей душой, и она любит меня. Я очень счастлив, что могу называть ее теперь миссис Бродрик и надеюсь, что вы будете делать то же самое.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Затем Фанни-Роза воскликнула: "Боже мой!", а Элиза разразилась бурным потоком слез.

- Ах, отец, - проговорила она, - как вы только могли? Миссис Коллинз, наша собственная кухарка! И это после стольких лет. Что скажут люди, все наши друзья в Сонби? С нами теперь никто не станет разговаривать.

- Одно только очевидно, - сказала Фанни-Роза, - эта новость убьет Барбару. Нам придется каким-то образом скрыть ее от бедняжки.

- Барбара уже знает, - спокойно отозвался Медный Джон. - Я сообщил ей только сейчас, когда заходил к ней в комнату. Она отнеслась к моей новости с полным пониманием.

- Если бы она не заболела, этого никогды бы не случилось, - рыдала Элиза. - Только потому, что она лежит здесь, прикованная к постели, а я вынуждена за ней ходить, только поэтому вы попали в зависимость к этой... к этой женщине - я никогда не смогу называть ее миссис Бродрик, отец, вы не можете от меня этого требовать. - И она снова залилась слезами.

- Разумеется, - сказала Фанни-Роза, - ваш отец волен поступать, как ему заблагорассудится. Ведь миссис Коллинз уже не молодая женщина, которая могла бы... Я хочу сказать, это новое положение вещей никоим образом не может отразиться на Джонни, ведь верно?

- Уверяю вас, - сказал ее свекор, - что интересы Джонни не пострадают ни в малейшей степени, так же, как и ваши, Фанни-Роза, и твои, Элиза, одним словом, ни один из члнов нашей семьи не будет обижен. Мне семьдесят пять лет, моей жене пятьдесят. В моем завещании, естественно, оговорена определенная сумма, которую она получит после моей смерти, однако то, что я ей оставляю, никак не отразится на доле, которую получит каждый из вас, никто из вас не пострадает. Что же касается наших друзей в Сонби или в каких-нибудь других местах, Элиза, то ты можешь не беспокоиться. Мы будем жить в Летароге, и миссис Бродрик не намерена никуда оттуда двигаться. Людям совсем не обязательно знать, что я снова женился, если ты сама не захочешь поставить их об этом в известность. Я верю и надеюсь, что ни один из членов моей семьи не будет таить зла против женщины, которая так добра, что согласилась разделить со мной последние годы моей жизни.

Никто ничего не ответил. Медный Джон переводил взгляд с дочери на невестку, а потом посмотрел на своих внуков. Вошел Томас, чтобы задернуть занавеси. Когда занавеси сдвинулись и раздался щелчок, в этом звуке Генри послышалось что-то финальное, словно он знаменовал собой завершение эпохи. Все теперь будет по-другому. Клонмиэр, конечно, останется, они с Джонни и младшие братья будут по-прежнему приезжать сюда на каникулы, но дедушки с ними уже не будет. Библиотека опустеет, на столике в передней не будет его суковатой палки и шляпы с загнутыми полями, а дедушка будет жить в маленьком фермерском доме в Летароге, будет сидеть напротив своей кухарки, этой веселой широколицей женщины с красными руками, которая, бывало, пекла такие вкусные пышки и говорила с певучим бронсийским акцентом... Это ужасно, думал Генри, это просто отвратительно. Подумать только, что его дедушка, которого он так боялся и уважал, может так низко пасть, низвергнуться со своего пьедестала. Бедные тетя Барбара и тетя Элиза; как им сейчас плохо, как ужасно они себя чувствуют. Теперь он будет к ним особенно внимательным, будет следить, чтобы малыши не шумели и не мешали им.

Слава Богу, думала Фанни-Роза, что он решил обосноваться в Летароге, а не привез ее сюда. Никого из нас это не затрагивает, зато теперь я смогу распоряжаться здесь, как хочу. К счастью, она уже не молода и не заведет новых детей. Впрочем, эти старики такие идиоты, кто их знает, что им взбредет в голову...

Очень хорошо, думала Элиза, что мне достанется дом в Сонби. О лучшем я и не мечтала, если, конечно, он назначит мне приличное содержание, чтобы я могла там жить по-человечески. Но он ведь так скуп, и, во всяком случае, я не могу бросить Барбару, хотя я уверена, что это вопрос месяца или двух. Но я должна попытаться проявить твердость и потребовать, чтобы он давал мне достаточно, и я могла бы жить в Сонби, как мне подобает. Ведь я, в конце концов, скоро останусь единственной из его детей.

- Если никто из вас не хочет ничего сказать, - проговорил Медный Джон, - я пожелаю вам всем спокойной ночи. Увидимся за завтраком. После этого я, как обычно, поеду на рудник.

Он поцеловал дочь и невестку, пожал руки внукам и вышел из гостиной.

Джонни слышал, как он прошел наверх в библиотеку и закрыл за собой дверь. Бедный одинокий старикан, подумал Джонни, ведь у него нет никого, кто мог бы дать ему утешение - жена умерла тридцать лет назад, сыновья и дочери умирают один за другим. И этого человека я ненавидел и боялся всю свою жизнь, сколько себя помню. Он такой же, как и я, ему нужно то же самое, что и мне: чтобы его любили и понимали. Никакой он не Всемогущий Бог, и никогда им не был; он всего-навсего несчастный, трагически одинокий старик. Желаю ему всяческой удачи, ему и его кухарке; пусть матушка и тетушка принимают оскорбленный вид, если им так нравится; пусть говорят, что он опозорил семью. Они не знают, как, наверное, страдал бедный старик, они вообще ничего не понимают.

- Послушай, это ужасно, правда? - сказал Генри, когда братья раздевались перед отходом ко сну.

- Вздор! - отрезал Джонни. - Почему он не может делать то, что хочется?

- Все будет так странно, - пробормотал Генри. - Приедешь домой на каникулы, а деда здесь нет. Терпеть не могу перемены. Так хорошо, когда все идет по-старому.

Джонни не ответил. Он лежал на спине, подложив под голову руки, и в мозгу его проносились события нынешнего дня. Вот он правит лошадьми, вот идет по улицам Слейна, встречает Джека Донована и его друга, вот они заходят в паб, он пьет виски один стакан за другим, потом эта девушка. И вот, после всего этого, новость, которую им преподнес дед. Вот его одинокая трагическая фигура, мысли о том, как сам он бросит школу, поступит в драгуны и, может быть, через несколько месяцев будет уже сражаться где-нибудь за пределами своей страны.

Генри вскоре уснул, а Джонни все метался и ворочался в постели, может быть, оттого, что выспался в карете, но только с каждым часом ему все меньше хотелось спать, становилось все тревожнее, и он все время видел нахальную рожу рыжего Джека Донована, который наклонялся к нему и предлагал выпить еще стаканчик. Когда часы на конюшне пробили три, Джонни сел на постели и откинул одеяло. Генри не шевелился, в доме все было тихо и спокойно.

"Интересно, - подумал Джонни, - есть ли у нас в погребе виски?"

Он вышел в коридор и прокрался к черной лестнице; ступеньки показались удивительно холодными для его босых ног. Он прислушался - ни звука. Крадучись, осторожно, он ощупью нашел дорогу на кухню. Где-то тикали часы. Он протянул руку и нащупал дверь в погреб. Единственный раз в жизни старый Томас забыл о своих обязанностях. Ключи от погреба оставались в замке.

3

Второго декабря тысяча восемьсот пятьдесят шестого года по Сент-Джемс-стрит со стороны Пиккадилли ехал экипаж; он свернул на Пэл-Мэл и, наконец, остановился у номера семнадцать "а", где в то время помещались квартиры холостяков. Был темный дождливый вечер, кучер позвонил и дожидался, пока не вышел привратник; только потом он отворил дверцу кареты, чтобы помочь выйти своей пассажирке. "Скверная погода, мэм", - проговорил он привычные слова, протягивая руку за деньгами. И когда она положила ему на ладонь серебряную монету, сказав: "Благодарю вас, любезный" с таким видом, словно она королева, он усмехнулся и стал смотреть, как она поднимается по ступенькам. Она, однако, и не подозревала, какое производит впечатление - на ней была ярко-фиолетовая бархатная мантилья, а на голове косо сидела шляпка, такого же, как она считала, цвета, из-под которой выбивались ярко-рыжие локоны. Какая, верно, раньше была красотка, подумал возница, а уж щедрых таких среди женщин только поискать, смотри-ка, целых полкроны отвалила, ни одна женщина столько не даст, да и мужчина тоже.

- Капитан Бродрик еще не вернулся, сударыня, - сказал привратник. - Он велел, чтобы вы подождали, коли приедете, он скоро будет. Я так думаю, он у парикмахера на Дермин-стрит, сударыня.

- Надеюсь, что его там не обкорнают, словно каторжника, - сказала Фанни-Роза. - Что толку иметь такие волосы, говорю я ему, а потом стричься чуть ли не наголо, как будто отбываешь свой срок в тюрьме? Зажгите, пожалуйста, газ. Здесь темно, как в могиле. Хотела бы я знать, что делает капитан Бродрик в этой дыре. Впрочем, вы мне, наверное, не скажете, если я спрошу.