Вячеслав Шапошников - К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе

• Название: К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе
• Автор: Вячеслав Шапошников
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Вячеслав Шапошников — прозаик, поэт, публицист. Он автор нескольких поэтических книг: «Китеж», «Вохомский хоровод», «На ярмарках осени», «Вечерние холмы», «Просолок», «Ивовый свет»… Им написана художественно-публицистическая книга «Красносельские ювелиры». В последние годы писатель особенно плодотворно работает как прозаик. Были изданы его романы «Вечный путь» и «Ефимов кордон», книга повестей и рассказов «Угол». Повесть «К земле неведомой» посвящена замечательному революционеру, выходцу пз кубанского казачества Михаилу Ивановичу Брусневу — организатору и руководителю одной из первых социал-демократических организаций России.

Автор рассказывает о сложном и драматическом периоде в революционной деятельности М. И. Бруснева, связанном с его пребыванием в Петербурге и Москве. Исключительное мужество, цельность характера, человечность, верность революционным идеалам — вот чем особенно привлекательна личность этого замечательного человека.

---

— А как же?! — воскликнул Райчин. — Георгий Валентинович дал мне несколько поручений. Прежде всего, такое: в августе будущего года, кажется в Цюрихе, намечено провести очередной конгресс Второго Интернационала. Георгий Валентинович просил, чтобы к нему приехал из России представитель социал-демократической группы. Вам надо будет послать на конгресс депутатов от русских рабочих.

— Мы об этом обязательно подумаем, — побарабанив пальцами по столу, сказал Кашинский и быстро гляпул в сторону Михаила.

— Послать своего представителя для переговоров с Плехановым мы, пожалуй, теперь не сможем, — заметил Михаил, — но депутатов от рабочих обязательно пошлем, и они по пути встретятся с Плехановым. Нас только надо известить о том, когда и куда следует отправить депутатов.

Говоря об этом, Михаил имел в виду послать на предполагаемый конгресс либо кого-то из питерских рабочих, руководителей «Рабочего союза», либо Мефодиева и Афанасьева.

— Конгресс — дело еще дальнее, — продолжал Райчин. — Георгий Валентинович предлагает русским кружковым деятелям, с которыми мне удастся вступить в контакты, незамедлительно связаться с ним. Он нуждается в материальной поддержке, без которой его группе трудно развернуться по-настоящему. Такую помощь он ждет из России. Деньги прежде всего нужны для того, чтоб увеличить выпуск нелегальных брошюр. Нужна и другая помощь. Он предлагает присылать ему нелегальные сочинения, написанные в России. Мы будем печатать их. Наконец, он предлагает издание газеты, разумеется в том случае, если дело это будет обеспечено из России деньгами и литературными материалами…

— А во что обойдется издание газеты? — поинтересовался Михаил. — И какая у нее будет периодичность?..

— Издание одного номера в две тысячи экземпляров будет обходиться примерно в двести рублей. Без доставки. Причем формат будет подобен формату газеты «Неделя», — ответил Райчин и добавил — Издание газеты предполагается где-то в Восточной Пруссии, неподалеку от русской границы. Что же касается того, выпускать ли ее еженедельно или в более длинные сроки, так это будет зависеть от сбора средств и от снабжения газеты материалами.

— Средства мы, пожалуй, сможем достать, — сказал Кашинский.

— Только для начала, я думаю, — заметил Михаил, — хватит и двух выпусков в месяц.

Кашинский и Егупов кивнули: да, хватит и двух.

— Поскольку в деле издания газеты мы рассчитываем исключительно на вашу материальную и литературную помощь, я согласен со всеми вашими условиями. Хорошо было бы, если бы газета имела много интересных для русского рабочего статей. Эмигранты могут датв интересные статьи для интеллигенции, но не для рабочих, — Сказал Райчин.

— Мысль очень верная, — согласился Михаил. — Статья для рабочего человека должна содержать живые факты из близкой и понятной для него повседневности, а такие факты эмигранту добыть негде. Я думаю, что в газете должен быть широкий раздел хроники рабочей жизни, в которой найдут место и сведения о заработной плате, и всевозможные случаи обмана рабочего фабрикантом, и прочее, и прочее… Такие материалы мы посылать для газеты сможем. Мне думается: газета могла бы давать сведения об арестах рабочих, о кружковой жизни…

— Прекрасная идея! — воскликнул Кашипский. — Такая газета всю нашу работу сделает более четкой и целенаправленной. Я даже название ей уже придумал — «Пролетарий»! Как — подходяще?!

— Вполне!

— То, что надо!

— Да, я думаю, Георгий Валентинович это название одобрит!

— Ну что ж, — Кашинский потер ладонью о ладонь, — стало быть, этот вопрос исчерпан. Я имею в виду направление газеты. Переходим к другому — к вопросу о деньгах… Первые двести рублей мы вышлем вместе со статьями… Когда сможем-то?.. — он посмотрел на Михаила, потом на Егупова и, не дожидаясь их ответов, решил сам — Вышлем все к концу мая, не позже, с тем расчетом, чтобы первый номер «Пролетария» мог выйти к концу июня.

— Прекрасно! — Райчин даже по столу хлопнул обеими руками. — Со своей стороны могу обнадежить быстрой доставкой газеты сюда, к вам!

— Стало быть, и этот вопрос исчерпан! — с какой-то лихой веселостью, словно азартный игрок, воскликпул Кашинский.

Райчин выложил еще один козырь:

— Газета газетой. Но я пока не сказал о том, что до выхода ее первого номера мы сможем организовать доставку большого транспорта брошюр из-за границы. Что-нибудь около девяти пудов. Скорее всего, это будет в середине мая. Сами понимаете: в этот раз я не мог привезти слишком много. Поездка моя — разведывательною характера. Ну а теперь, когда я сам убедился, что тут, в Москве, есть настоящая революционная группа, речь может идти и о большем.

— Все это — прекрасно! — Кашинский в возбуждении опять потер ладонью о ладонь. — Но где мы будем хранить все эти брошюры и газеты? Надо подумать и о безопасной их переноске…

Михаил, лукаво улыбнувшись, сказал:

— Я предполагаю вызвать из Питера одну швею… Очень надежный человек. Она снимет тут квартиру, и к ней, под видом жениха, будет ходить кто-нибудь из рабочих. Он, таким образом, будет вне подозрений. Ведь в делах любовных допускается таинственность и скрытность! Литература будет храниться у нее. Он же будет доставлять ее к ней и потом брать, сколько потребуется. — Согнав улыбку с лица, Михаил обратился к Егупову: — Но прежде всего надо подумать о том, как переправить из Варшавы такой большой транспорт. Это — по вашей части…

Явно польщенный, Егупов кивнул.

— Я об этом подумаю. Пока что ясно одно: насчет договоренности с Плехановым относительно газеты надо использовать моих варшавских знакомых. Все будет идти через них. И об этом, и о доставке литературы в Москву мы договоримся с Семеном Григорьевичем вдвоем. Тут у меня многое уже продумано и осуществлено, например шифрованная переписка с моими варшавскими знакомыми.

— Ну что ж, и с этим вопросом пока покончено, — сказал Кашинский. — Я думаю, что нам необходимо устроить собрание нашего организационного комитета, чтоб поговорить на нем об издании газеты. Дело это непростое, надо его обсудить в деталях, сообща.

— Да, собраться надо бы, — поддержал его Михаил.

— И неплохо бы — до моего отъезда, до пятницы, — подсказал Егупов.

— Тогда — послезавтра. У меня. Как обычно. А сегодня, пожалуй, пора и на покой, — Михаил глянул на часы и поднялся первым, — уже третий час!

— Ого! — воскликнул Кашинский, тоже вставая.

Вскоре oн ушел. Егупов и Райчин остались ночевать у Михаила, с тем условием, что к восьми часам утра они уйдут, поскольку могли вернуться Епифановы, а ему не хотелось, чтоб те увидели новых ночлежников, тем более что Райчину он постелил в их передней, на диване.

Несмотря на позднее время, Михаил долго не мог уснуть. Одолевали тревожные мысли. В застольном азартном разговоре он увлекся вместе со всеми. II было от чего. Возможность иметь свою газету, перспектива получения в самое ближайшее время большого транспорта нелегальных изданий… Было от чего закружиться голове! И вот, едва остался наедине с самим собой, все начало видеться по-другому, трезвее.

Вместо того, чтоб затаиться, хотя бы ненадолго, они вдруг активизировались, начали собираться каждый день и, наконец, затеяли такие большие дела… Приезд Райчина словно бы подхлестнул их, и они уже не могли остановиться. Между тем им не следовало бы торопиться ни с доставкой в Москву еще одного, уже многопудового, транспорта нелегальных брошюр, ни с изданием газеты. Организация была еще слишком малочисленной для того, чтобы так широко размахиваться, у нее вовсе не было средств для таких крупных начинаний. И уже в этом смысле они оказались теперь в сложном положении. Надо было теперь же расплатиться с Райчиным за доставленные брошюры, а в мае предстояло оплатить девятипудовый транспорт и отправить деньги на выпуск первого номера «Пролетария». Между тем, даже и при осуществлении всего задуманного, неясно было: что делать со всеми этими пудами брошюр и тысячами экземпляров газеты. В самой Москве сбыть все это, распространить они не смогут. Оставалось одно: немедленно искать связей с другими городами. Между тем отовсюду приходили слухи об арестах, обысках, высылках и ссылках. Лучше всего было бы на какое-то время свернуть деятельность организации, выждать, не искушать судьбу… Но Михаил понимал: приостановить уже набравшие ход события невозможно. Егупов а Кашинский и слышать об этом не пожелали бы…

Ровно в восемь часов утра Егупов и Райчин ушли от Михаила. По пути к Большой Пресненской, где можно было сесть на конку, Райчин все восторгался по поводу знакомства с Брусневым и Кашинским. Про Михаила он сказал: «Это, видно, чисто русский человек и человек весьма положительный, чистый и честный». «А Петр Моисеевич, очевидно, — ваша литературная сила?» — спросил он про Кашинского. Егупов в ответ лишь пожал плечами.