Владимир Обручев - В дебрях Центральной Азии

• Название: В дебрях Центральной Азии
• Автор: Владимир Обручев
• Издательство: Государственное издательство географической литературы
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1951

Государственное издательство географической литературы предприняло издание трех романов академика Владимира Афанасьевича Обручева: «Плутония», «Земля Санникова» и «В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)». Научные труды академика В. А. Обручева, Героя Социалистического Труда, лауреата Сталинских премий, почетного президента Географического общества Союза ССР, крупнейшего советского геолога и географа, вошли в золотой фонд отечественной науки. Вместе с тем академик В. А. Обручев - любимый советской молодежью автор научно-фантастических романов, возбуждающих у советских юношей и девушек любовь к географии, тягу к путешествиям и интерес к изучению геологического прошлого Земли. Книги «Плутония» и «Земля Санникова» были впервые изданы в 1926 и 1928 годах и выдержали с тех пор несколько изданий. Повесть «В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)» закончена В. А. Обручевым в 1950 г. В «Плутонии» в живой и увлекательной форме автор воскрешает перед читателем картины далекого геологического прошлого нашей планеты. В «Земле Санникова» материалом для романа служит гипотеза о загадочной земле, сообщения о которой содержатся у многих русских полярных путешественников, но существование которой окончательно подтвердить не удалось. Повесть «В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)» особенно близка географам и многочисленным читателям, интересующимся географией. В этой повести академик В. А. Обручев использует богатейшие материалы, собранные им во время его знаменитых экспедиций по Центральной Азии, а также материалы экспедиций других крупнейших русских путешественников. Перед читателем возникают яркие картины природы Центральной Азии, легендарного озера Лоб-нор, таинственного мертвого города Хара-хото, фантастического «Эолового города», честь открытия которого принадлежит академику В. А. Обручеву, и множества других местностей Центральной Азии. Издательство уверено, что новая повесть, написанная Владимиром Афанасьевичем Обручевым, будет пользоваться у широких кругов советских читателей такой же популярностью, какой давно уже пользуются научно-фантастические романы «Плутония» и «Земля Санникова».

---

– Ну, вот видишь, Лобсын, это - не уголь, а та же нефть, затвердевшая с песком. И я вспоминаю, что такую затвердевшую нефть называют асфальт, или кир. Ее растопляют в котлах, прибавляют песку и делают из нее полы в домах, даже заливают улицы в городах вместо мостовой.

– Вот хорошо бы, Фома, в Чугучаке все улицы так замостить! И тогда бы на них ни пыли в сухое время, ни грязи в мокрое не было.

– Понимаешь, какой клад мы нашли! И нефть для керосина и асфальт для полов и улиц. Даже ты в своей юрте можешь себе сделать асфальтовый пол вместо земляного. Будет всегда чисто, и блохи не будут водиться, а то у вас в юртах эти кровопийцы часто спать мешают.

– Но как же тогда огонь в юрте разводить? Ведь асфальт загорится под очагом!

– Под очагом и не делай асфальта, а только кругом, вот и все!

На огонь мальчики захотели повесить котелок для чая; они уже сбегали на холм и набрали чистой воды в яме. Но Лобсын не позволил вешать котел.

– Его кругом закоптит, и мы все перепачкаемся, как трубочисты, - поддержал я.

– Хворосту наберите, ребята, здесь кустов сухих много. А асфальт будем жечь ночью, в этих логах наверно волки водятся.

Коней мы пустили пастись, но корм в долине был плохой, кое-где мелкая трава небольшими щетками, кое-где пучки чия. Долго стоять на этом месте не приходилось.

После обеда мы пошли пешком дальше по долине, чтобы осмотреть другие холмы. Они тянулись в ряд на некотором расстоянии один от другого, одни были немного больше и выше, чем первый, другие меньше и ниже, но всё того же в общем вида. На вершине двух или трех мы также видели яму с водой и пленкой густой нефти, стекавшей ручейком, а на других такой ямы не было, хотя они состояли из того же темносерого асфальта. На них выделение воды с нефтью давно прекратилось, канал из глубины, по которому поднималась вверх вода с газом и нефтью, очевидно закупорился, - они были мертвые. На них не было и таких свежих зеленых кустов, как на тех, где выделение еще шло, а только кусты обычного вида, как на дне и склонах долины.

Последний холм этой цепи, поднимавшийся там, где долина сильно расширилась и почти исчезла на пологом подножии Джаира, оказался очень плоским, но высоким, не менее 35-40 сажен высоты, тогда как остальные поднимались только на 5-7 сажен над дном долины. Он также был мертвый, без выделений воды, но зато представлял огромный запас асфальта в сотни тысяч пулов.

Обойдя холмы, мы пошли назад к палатке. По дороге я заметил несколько дзеренов, которые паслись в боковом логу и при виде нас отбежали в сторону. Двустволка у меня была на спине, и я решил добыть свежего мяса. Место было удобное, чтобы подкрасться поближе. Я пошел быстро по следующему логу и взобрался на гребень, отделявший его o т лога, в котором были антилопы, а Лобсын остался на прежнем месте, чтобы отвлекать на себя внимание животных. Их было пять. Они подвигались медленно, то пощипывая траву, то останавливаясь, чтобы посмотреть, не преследует ли их Лобсын. Я лежал на гребне за кустом и выжидал, когда они подойдут на верный выстрел. Ружье было заряжено крупной картечью. Когда передовой дзерен остановился против моей засады, я выстрелил; он подскочил, сделал несколько прыжков и упал. Остальные понеслись огромными скачками на противоположный склон лога и исчезли. Я подошел к упавшему: это был старый самец с большими рожками. Скоро подбежал Лобсын, и мы потащили добычу к палатке. Ужин вышел на славу - густой суп и шашлык.

– Сегодня счастливый день для нас, Фома, - сказал Лобсын, - и клад нашли и мяса добыли на весь обратный путь до города.

Когда стемнело, мы развели большой костер из кусков серого асфальта. Костер пылал так жарко, что нам пришлось сидеть подальше от него, а весь холм, долина и ее склоны были ярко освещены. Мальчики приняли большое участие в питании костра, выламывая и притаскивая новые куски асфальта. Было тихо и столб черного дыма поднимался высоко вверх.

– А знаешь ли, Лобсын, - сказал я, - я полагаю, что черный камень, который мы взяли из жил в городе Нечистых духов, тоже асфальт. Он горит и дымит, как этот, и воняет точно так же. Это не уголь, как думают калмыки.

– Они ведь и этот называли земляным углем. И если этот будет асфальт, так и тот, конечно, также. Только там его немного и возить в Чугучак дальше, а здесь много и возить ближе, - заявил Лобсын.

– И там его нужно добывать из глубины горными работами, а здесь бери его прямо из холмов и наваливай в телеги или на верблюдов, - прибавил я.

– Пожалуй, караулить не нужно сегодня, Фома. Огонь такой, что волки близко не посмеют подойти. Только время от времени нужно подбрасывать камень в огонь.

Я согласился с этим, и мы легли спать, мальчики в палатке, а мы вблизи костра, чтобы, просыпаясь, поддерживать огонь. И хорошо, что сделали так. После полуночи начался ветер; горевший спокойно костер стало раздувать, и хотя он был шагах в пяти от палатки, но пламя, извиваясь, начало угрожать ей. И если бы Лобсын не проснулся от хлопанья палатки и не отбросил горящие плиты в сторону, - мы могли лишиться и палатки и всех наших вещей, а мальчики - обгореть.

Утром мы наломали еще несколько плит, чтобы загрузить одну вьючную лошадь полностью асфальтом, и поехали вдоль цепи холмов на запад. Когда серые холмы кончились, местность стала более живописной; миновав еще холмы с слоями яркокрасных, желтых и шоколадно-бурых цветов, мы выехали в широкое сухое русло, которое тянулось из Джаира, и повернули вверх по нему. Его окаймляли сначала длинные яры с теми же цветными слоями, а дальше бросились в глаза две отдельные скалы, похожие на башни, поднимавшиеся среди русла; на каждой из них виднелся ясный, довольно толстый черный слой, словно пояс.

– Смотри, Фома, еще асфальт! - крикнул Лобсын, ехавший впереди каравана, тогда как я замыкал его.

Мы подъехали к башням, спешились и осмотрели черный слой.

– Это, пожалуй, настоящий земляной уголь, - сказал я, осмотрев кусок, выломанный из слоя. - Он не похож на тот, который мы взяли в городе; он не такой блестящий и легко щепится, как гнилое дерево.

Мы взяли несколько кусков этого угля на пробу.

– Только немного его! - заметил Лобсын. - Слой не толстый, всего две-три четверти, и много ли в этих башнях - десятка два-три пудов, не больше.

Дальше вверх по руслу пошли в берегах менее яркоцветные слои, которые, размытые водой и обвеваемые ветрами, образовали разные интересные формы.- в одном месте косую башню желтого цвета, разные карнизы, фигурки, кочки. Мальчики восхищались разнообразием форм, но по сравнению с тем, что мы видели в городе Нечистых духов, здесь все было живописно, интересно, но мелко.

А затем эти пестрые яры сменились холмами самого Джаира, и в русле появился ручеек, который привел нас к небольшому оазису - роще тополей и кустов с зарослями тростника вокруг нескольких ключей, вытекавших из ямок среди зелени.

– Это - ключ Турангы-бастау (т.е. топольный ключ),- сказал Лобсын. - Здесь я один раз был. Нужно

остановиться - пообедать и подкормить коней, которые вчера у асфальта остались почти голодными. Дальше до позднего вечера ни воды, ни корма не будет.

Мы, конечно, остановились и развели огонь, развьючили коней, пустили их пастись. После сытного обеда мы развесили оставшееся мясо дзерена вялиться на солнце. Мальчики побежали по роще и по окружающим холмам в надежде увидеть зайцев или дзеренов. Когда они вернулись, мой приемыш Очир сообщил:

– Видели только двух зайцев и еще одно огромное обо. Его, вероятно, великаны или нечистые духи сложили из огромных камней. Пойди, посмотри, это недалеко.

Мы отправились втроем, сын Лобсына остался при палатке и лошадях. Среди холмов вблизи русла, ниже рощи, у ключей один холм действительно имел странный вид. На его склонах были рассеяны валуны, большей частью круглые, как тары, и в поперечнике около аршина, совершенно черные и слегка блестящие, а вершина холма представляла кучу из нескольких таких же валунов, похожую в общем на обо, которые монголы сооружают на перевалах и на вершинах некоторых гор и холмов. Каждый монгол, поднявшись на перевал или такую вершину, считает долгом увеличить кучу еще одним камнем, поднятым поблизости, или воткнуть в кучу палку и навязать на нее или на торчащие уже палки тряпочку, оторванную от одежды, или пучок волос из хвоста своей лошади. Все это - жертва горным духам за благополучный подъем на перевал или вершину. Но это обо, конечно, не могли соорудить люди: каждый валун, из которых оно состояло, даже несколько человек не могли бы поднять, не то что. унести на холм. И Лобсын подтвердил слова мальчиков, что это обо сложено нечистыми духами.

– Недаром же мы видели по дороге башни, карнизы, кочки странной формы, похожие на то, что было в том городе нечистой силы. И здесь нечистые духи шалили, чтобы смутить проезжего человека, - сказал он. А я не мог объяснить ему толком, как образовались это обо и эти формы камней7.