Andrew Лебедев - Гаs

• Название: Гаs
• Автор: Andrew Лебедев
• Жанр: Современная проза

Любовно-производственный роман о людях, работающих в ГАЗПРОМЕ

---

– Чем больше проиграешь, тем больше повезет в любви, – повторял улыбчивый белёсый.

– Чем больше повезет в любви, тем больше проиграешь, – повторял улыбчивый армянин.

– Счастье тебе улыбнется, ты мне старому поверь, – приговаривал еврей.

***

Домой его отправили на такси под утро.Он проиграл две квартиры и все деньги. И кроме того, каждый день ему щелкал счетчик. Десять процентов, десять процентов, десять процентов…Сухинин почему-то надеялся, что дома его будет ждать Вероника.

Но нет.

Не сработала примета, что если не везет в карты, то повезет в любви. Или…

***

– Ставь "корнер бет"! – посоветовал Митрохин.

Казино в Монако – второй по значению дом во всем княжестве. Это вроде как Здание Обкома Партии где-нибудь в Новосибирске – второе по значению, после регионального КГБ. Так и здесь – неизвестно еще что важнее – дворец князя Альберта или местное Казино?

– На четыре цифры ставь, не проиграешь, – продолжал советовать Митрохин, шансы тридцать восемь к четырем и выплата восьмерная.

– А может, я хочу проиграть, – возражала Вероника, но все-же прислушивалась и поставила "корнер бет" (25, 26, 28 и 29).

– Медам, месьё, фэт вотр шуа, фэт вотр жуэ, медам месьё, – с дежурной бесстрастностью автомата повторял крупье.

– Сухинин, играть будешь? – как показалось Сухинину, не без подковыки спросил Митрохин, – ставочку по -маленькой?

Митрохину конечно же была известна история про то, как Пузачев покрыл долги некогда в пух и прах проигравшегося Сухинина и как благодарный ныне покойному Пузачеву Сухинин, поклялся тогда здоровьем матери, что никогда более не сядет играть ни по маленькой, ни по большой.

Сухинин сухо улыбнулся и ничего не сказал.

Он просто смотрел.

Еще можно было делать ставки, и Андрей Бакланов поставил "на большое". Риск минимальный, но и выигрыш один к одному. Поставил фишку сто евро, и выиграешь стольник.

Митрохин подмигнул Сухинину и пояснил, – Андрюха у нас американец и он искренне верит в то, что европейцы жульничают и ставят здесь кривые рулетки с косыми подогнутыми осями, тогда если угадать, куда перекошена ось колеса, можно все время выигрывать, ставя "лоу энд хай".

Крупье крутанул колесо, щелчком выбросил шарик и все замолчали, заворожено глядя как шарообразная реинкарнация эссенцированной удачи совершает свои мистические прыжки.

Выиграло число "двадцать шесть".

Вероника издала какой-то сдавленный писк и обеими руками принялась сортировать выигранные фишки, что специальной шваброчкой аккуратно пододвинул к ней вежливый крупье.

– Я восемь тысяч выиграла! – крикнула друзьям Вероника.

– Ставь "Сплит бет", – посоветовал Митрохин "зеро плюс один" – А чего он ей все советует? – спросил Сухинин Бакланова, покуда тот теперь делал ставку на "лоу".

– А потому что у них теперь деньги общие, вот почему, – ответил Бакланов.

Выиграла единичка. Бакланов удвоил выигрыш, а Вероника выиграла шестнадцать тысяч.

– Пойдем в бар, отметим? – аккуратно собрав фишки, предложила Вероника.

И все отправились пить "Чивас Ригал".

Глава 6

Души кошек и птиц

***

Вообще эта капиталистическая благодать изобилия развратила наших русских баб, убив в них всё святое. Еще каких-нибудь пятнадцать лет назад девушку можно было запросто пригласить на картошечку с селедочкой под баночное пиво… Нет, не под нынешний хайнекен с туборгом в алюминиевых гильзах с идиотской неметрической развеской по 0,333, что явно говорит о дьявольском происхождении всего западного (это же пол-сатанинского литра от 666)! А тогда в наши благословенные времена, баночным мы называли пивко, взятое в трехлитровую банку из под маринованных патиссонов, когда выстоишь очередь возле ларька и тебе нальют… Баночку баночного.

А теперь?

А теперь позвонил подруге, что будем пить на Старый Новый год? Она отвечает, манерно, – Мартель Вэ-Эс-Оу-Пи… Выучились, падлы-твари-суки! Даже знают, что "Экстра Оулд" – лучше чем "Вэри Спешл Оулд Прайс"! Ничего святого в наших бабах эта капиталистическая благодать не оставила! Это как в песне восьмидесятых – Video killed the radio star. Надо всех назад – в пещеры советского стойла, чтоб знали!

***

Забавно. Вадим Сергеевич, Вадя предложил мне встретить Старый Новый год с ним, у него. Позвонил, спросил, поинтересовался, какие напитки, какой стол приготовить?

Я сказала уже не помню что, коньяк, по-моему. Коньяк, потому что с него особенно сильно не напьешься, если маленькими глоточками и по чуть-чуть, что позволяет контролировать ситуацию, и потом он не такой противный, как все эти новомодные виски. Ах, помню… Ошибки молодости. Однажды, познакомилась в Интернете с одним вроде как разведенным. Александр… Попросил привести подругу. Он с товарищем был. И напоили они нас! В пять минут. Как неопытных школьниц. Наверное, они нам в апельсиновый сок просто чистейшего спирта плеснули. Два коктейля и финиш.

Голова поплыла, ноги не держат, платье через голову на пол, колготки в угол, лифчик – на шкаф, трусики под стул, а сама уже на диване в позе полной готовности. Так что, сказала Ваде… Вадиму Сергеевичу, что буду пить хороший коньяк. Не знаю, по-моему, ему это понравилось.

***

Пузачев тогда его спас.

Как это произошло?

На дворе стоял восемьдесят девятый год, в стране начались великие перемены.

С Пузачёвым они столкнулись на Московском вокзале.

– Ты куда пропал? – набросился на него Пузачёв, – я тебя искал, тебя нигде нет, ни в институте, ни дома, и предки твои какие-то нахохленные, будто испуг-травы объелись.

– Да, неприятности у меня, – с усталым безразличием почти отчаявшегося человека, сказал Сухинин.

– Любые проблемы можно решить, если только это не запущенный рак и не арабо-израильский кризис в Палестине, – хмыкнул Пузачев, – колись, что за неприятности, а я вообще на тебя виды имею, знаешь, что мы с Вероникой в Москву жить переезжаем?

– Вы в Москву с Викой? – с трудом понимая услышанное переспросил Сухинин.

Пузачев рассказал.

Оказывается, его отец, который давно с ними с его матерью не жил, занимал в теперь Газпроме большие посты, и когда начались перемены и кадровые передвижки, вообще выдвинулся в прямое руководство, готовя всю отрасль к так называемой капиталистической переструктуризации..

– Папаша меня в Москву к себе в главк забирает, – подытожил Пузачев, – и более того, – тут Пузачев для убедительности доверительно ткнул Сухинина в живот, – мне поручено собрать команду умных парней, которым можно доверять, ну, и я решил сделать предложение тебе и Митрохе.

– Мне? – переспросил Сухинин.

– Тебе, дурило! – добродушно расхохотался Сухинин.

***

По счетчику армянских шулеров клан Сухининых никогда бы не смог расплатиться, даже продав обе квартиры – и родительскую и ту, однокомнатную, что бабушка завещала Володе, и даже отдав на трансплантацию все почки и иные полезные внутренности членов семейства, клан Сухининых не смог бы погасить долги неумолимого счётчика.

Однако, Пузачев прислал каких-то КГБэшников из Москвы, те съездили к этим армянам, поговорили с ними, а для убедительности и свозили их на Литейный.

Свозили и устроили экскурсию по Большому Дому с видом на Неву.

Вобщем, Дело уладилось.

Родителям Владимира Павловича КГБэшники пожелали жить спокойно и более не опасаться ночных звонков, а самому Володе посоветовали больше не играть.

А Вскоре…

Вскоре Сухинин уже работал в системе.

Главным специалистом отдела, где начальником отдела был Пузачёв.

***

Определили всех в разных комнатах.

Вероника даже специально обеспокоилась, чтобы подчеркнуть это, мол она спит на втором этаже в их с Пузачевым большой спальне, а мальчики – Митрохин, Бакланов и Сухинин в гостевых "шамбр де жур" на первом этаже.

Но не спалось.

То-ли сказалось возбуждение от всех этих переездов, то-ли какая то неосознанная и подавленная тоска грызла.

В два ночи Сухинин как был в банном халате выполз в нижнюю большую гостиную.

Пылал камин. Перед камином, словно классические Холмс с Ватсоном сидели Бакланов и Митрохин.

– Чего не спим? – буркнул Сухинин.

– Караулим друг друга, чтобы наверх к Веронике никто не пошел, – усмехнулся Бакланов.

– А тогда что меня не караулите? – с некоторым вызовом спросил Сухинин.

– А насчет тебя мы менее всего беспокоимся, – сказал Митрохин, длинной кочергой вороша поленья в камине, – ты же у нас девственник.

– Я обидеться могу, – сказал Сухинин.

– Это Вероника обидеться может, – не ответив Сухинину, – предположил Бакланов, – в доме полно мужиков, а хозяйка красивая и в соку должна спать одна в холодной постели, это обида ей как женщине, что никто из гостей не покусился на ее прелести.