Ален де Бенуа - Как можно быть язычником

• Название: Как можно быть язычником
• Автор: Ален де Бенуа
• Издательство: Русская Правда
• Жанр: Философия

Это первое крупное произведение знаменитого французского философа, выпущенное в России на русском языке. В этой книге автор убедительно доказывает, что язычество — это не только далекое прошлое человечества, но и, в новой форме, наше неотвратимое будущее. Для широкого круга читателей.

---

В действительности Каин является по преимуществу культурным героем. Если мы и являемся «детьми Каина» — преувеличенная формулировка, потому что Адам и Ева породили также и Сета, — то мы являемся ими как культурные и цивилизованные люди. После своего осуждения Каин основывает первый город и даёт ему имя своего сына — Енох (Быт. 4, 17). Тем самым он удваивает свой грех; потому что, как очевидно, стремится сделать себе имя, а также потому что библейская традиция осуждает «тщеславие», заключающееся в наименовании города именем человека. Имя Еноха само по себе знаменательно, потому что его корень означает не только «открытие, начало», но и «человек». Другими словами, Каин стремится заменить чисто человеческим началом абсолютное начало, которое представляет собой творение. Он противопоставляет своё собственное начало началу Яхве и тем самым профанирует это понятие. Каин не ограничивает себя порождением городской цивилизации, в которой творится история, он является также и первым звеном в длинной цепи изобретателей цивилизации. Один из его потомков, Иувал, является первым музыкантом. Другой, Тувалкаин, является предком всех ковачей, и ему человечество обязано открытием металлургии: на этом основании он считается первым специалистом военного дела, что, разумеется, стоит ему совершенного особого осуждения.

Ещё одному потомку Каина, Нимроду, зверолову (то есть завоевателю), сыну Хуша, Книга Бытия символически приписывает строительство Вавилона, Ниневии, Аккада, Реховоф-ира, Калаха, Ресена и других городов (10, 8-12). Это отнюдь не случайно. Жак Эллюль в своей проницательной книге (Sans feu ni lieu. Signification biblique de la grande ville, Gallimard, 1976) рассказывает о том, что обнаружил в Библии подлинное проклятие городу, потому что это место, в котором человек наиболее склонен самовластно утверждать свободу своей судьбы.

«Город. — замечает Жак Эллюль, — является прямым следствием убийства Авеля и отказа Каина принять защиту от Бога (…) Как история начинается с убийства Авеля, так и цивилизация начинается с города и всего того, что он представляет». Ещё раз повторим, что город представляет укоренение, территорию, границу, власть — всё, что позволяет человеку сделать себе имя. А также, разумеется, и «идолопоклонство», потому что поиски каждым городом своего бога-покровителя приводят к представлению о множественности богов. «Проклятие, — добавляет Жак Эллюль, — провозглашается с самого начала. Оно входит «само существо рода, оно составляет основу его истории. Город — проклятое место, проклятое самим своим происхождением, своим строением, своим уходом в себя, своим поиском богов. Каждый город в своём развитии принимает на себя это проклятие и несёт его на себе; это проклятие является одним из составляющих элементов любого города». Большой город сам по себе является проявлением «гордыни». Ниневия заявляет «Я — и нет иного, кроме меня» (Соф. 2, 15). Так же поступает и Вавилон (Ис. 47, 8). В Египте народ Израиля уже был занят на постройке городов Пифом и Раамсес (Исх. 1, 11). Впоследствии он познал пленение в Вавилоне, что объясняет ту особую ненависть, на которую обрекается этот город. Как пишет Жак Эллюль, в образ Вавилона «включаются, синтезируются ее города. Он является подлинно главой и мерой других городов Когда Бог разражается гневом, он поражается первым, когда поражается он, в нём поражаются все другие города. Всё, что говорится о Вавилоне, в действительности касается всех городов в их целостности. Как и все города, Вавилон находится в центре цивилизации. Именно для города трудится торговля, именно в городе развивается промышленность, именно для него флоты бороздят моря, именно в расцветают роскошь и красота, именно в нём растет мощь…» (op. cit.). В Апокалипсисе Вавилон становится «великой блудницей» (17, 1), «матерью блудницам и мерзости земным» (17, 5). Ангел объявляет, что он будет добычей племени: «Пал, пал Вавилон, город великий!» (14, 8 и 18, 2). Яхве также осуждает Ниневию, Тир, Дамаск и Газу (Ам. 1, 3-10) Иерихон разрушается «чудесным» образом. Содом и Гоморра! города грешников, стираются с лица земли ужасным образом! Рим в Апокалипсисе осуждается как «морской зверь» с «семью головами» (семь холмов) и «именами богохульными» (13, 1–2), он говорит «гордо и богохульно», те, кто ему «поклоняются», будут мучимы «в огне и сере», и дым их мучения будет восходить «во веки веков» (14, 10–11).

В Числах (21, 2) считается правильным и здравым наложить заклятие на города. В еврейском языке существительное мужского рода, означающее «город», также в духовном смысле означает «враг». Этим врагом является всевластие человека: поражение городов представляет каждый раз унижение великих, падение сильных. «Пророки метят во все города с невероятной последовательностью и постоянством, — пишет также Жак Эллюль. — Во множестве текстов, независимо от того, являются ли города друзьями или врагами, суждение остаётся одинаковым. Если в пророчествах и есть какое-то формальное единство, то оно заключается именно в этом! Но это суждение Бога. Это значит, что речь идёт об отношении Бога к городу (…) Чтобы понять историю городов, необходимо учитывать это проклятие, которое над ними тяготеет. Проклятие, которое от начала до конца Писания выражается словами: "Я разрушу — говорит Господь"» (ор. cit.).[27] Один лишь Иерусалим представляет собой исключение из этого правила. Причина заключается в том, что он является по отношению к другим городам тем, чем земля Израиля является по отношению к другим землям: симметрической антитезой. Иерусалим — это не священный, а святой город. Он является единственным городом, какого никогда не было. Он является городом, который однажды поглотит все другие города. Своего рода противогородом.

Таким образом, человек является големом Бога. Старая — франкенштейновская! — история создания, восставшего против своего создателя. В конце первой части Книги Бытия беспокойство Яхве по поводу того, каким образом человек использует свою свободу, его ревность и его гнев таковы, что он решает попросту осуществить геноцид человечества: «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце своём. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил» (Быт. 6, 6–7). Это рассказ о Потопе, в котором из всего человечества спасаются только Ной и его родственники. Эти события приводят к новому началу, когда Яхве заключает свой завет с Ноем.

Но, к несчастью для Яхве, человек вновь оказывается не расположенным к подчинению. Ещё один шаг на пути цивилизации делается строительством Вавилонского столпа. Двинувшись с востока, люди восклицают: «Построим себе город башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли» (Быт. 11, 4). Яхве немедленно проявляет ярость по отношению к этому новому проявлении «гордыни». Он заявляет: «Не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдём же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого» (Быт. 11, 6–7).

Природа «греха», совершённого строителями столпа, очевидна: она всё та же. «В Вавилонском строительстве Бог угадывает самостоятельность человека, его творческую, прометеевскую силу», — пишет Андре Неер (L'exil et la parole, Seuil 1970, p. 116). Идея этого предприятия, уточняет Эрнст Блох «напоминает о совете змея стремлением творить как Бог то есть стремлением стать и быть подобными Богу» (L'athisme dans le christianisme, Gallimard, 1978, p. 109). Другие авторы тоже видели в Вавилонском столпе образец истории Запада. Здесь также интересно то, что распад человечества на народы с разными языками и культурами представлен как «наказание» Яхве за человеческую дерзость. Основное благо, каковым является культурное разнообразие, считается следствием «греха» так же, как вступление в историю является следствием греха Адама. «Негласно подразумевается, что язычество появляется одновременно с образованием народов», — замечает Нахум М. Сарна (Understanding Genesis. The Heritage Biblical Israel, Shocken Books, New York, 1970, p. 68). Таким образом, Вавилонский столп должен считаться первым «идолом», а повествование о его строительстве — «продолжением антиязыческой полемики, содержащейся в предшествующих повествованиях о творении и Потопе» (ibid., p. 76).

«Яхвист испытывает своего рода ненависть к цивилизации, — пишет Эрнест Ренан. — Каждый шаг вперёд по пути того, что мы именуем прогрессом, является в его глазах. преступлением, за которым — следует немедленное наказанием. Наказание за цивилизацию — это труд и разделение человечества. Вавилонская попытка создания мирской, светской, монументальной художественной культуры является преступлением по преимуществу» (Histoire du people d'Isral, vol. \\ 1886). С точки зрения Библии, всё происходит таким образом, как если бы каждое усилие человека возвыситься имело своим следствием принижение Яхве. Как мы помним, человек имеет право делать, но не имеет права творить: «Каждый шаг по пути человеческого творчества является профанацией: он может осуществиться только путём удаления от Бога» (Andr Neher, L'exil et la parole, op. cit., p. 117). По сравнению с Авелем, Авраамом и Иаковом Адам, Каин, Енох, Нимрод, Исав и другие выступают как цивилизаторы. Яхве же испытывает одну лишь ненависть по отношению к «обжигателям кирпичей», по отношению к человечеству, всегда склонному заявить: «Сделаем себе имя» (Na'asselanoushem).